«ЭХ, И КОГДА ТОЛЬКО С ПРЕСТУПНОСТЬЮ ПОКОНЧИМ?..»

С самого начала своей деятельности Н. А. Щелоков решительно боролся с укоренившейся системой сокрытия преступлений, статистических прикрас и фальсификаций.

Но, как раньше, так и в современных условиях, преступность — явление социальное и успех борьбы зависит, безусловно, не только от милиции. Непонимание этого до сих пор часто встречается. Нередко оно связано со стилем и практикой руководства борьбой с преступностью, часто заключающейся в подстегивании милиции. Зачастую это толкает на показные успехи, на «сокращение» зарегистрированных преступлений.

Министра Щелокова часто обвиняют в том, что при нем МВД приспосабливало учет и статистику правонарушений к получению показателей, позволяющих изображать благополучие в состоянии преступности и раскрываемости.

Бывший заместитель Главного информационного центра МВД СССР, где сосредоточивались все статистические отчеты о результатах деятельности органов внутренних дел, Илья Николаевич Стороженко категорически отрицает эти обвинения:

— Я точно говорю, это аргумент, чтобы дискредитировать и расправиться с Николаем Анисимовичем. Регистрация и учет правонарушений — это «ахилессова пята» органов внутренних дел. Во все времена. Николай Анисимович систематически боролся с укрытием преступлений. Его отношение к статистике было внимательным, заботливым, при нем статистика была реформирована, стала впервые полностью отражаться. По нарушениям законности велась специальная отчетность. Факты нарушения, фальсификации обсуждались на коллегии. За укрытие преступлений руководители привлекались к ответственности. Но искоренить это как тогда, так и сегодня невозможно. Кстати, в Европе выгодно регистрировать все преступления. Как они говорят: «Чем больше мы зарегистрируем, тем больше к нам уважения и больше наш бюджет»[191].

Начальник ГУУР МВД СССР И. И. Карпец так вспоминал об этом: «Статистика преступности с каждым годом ухудшалась. Точнее, не статистика, а реальная цифра преступности. Особенно болезненно на это реагировал Отдел административных органов ЦК КПСС, без конца задававший вопрос: почему растет преступность?! Трудно, вероятно, было смириться с тем, что объективные социальные процессы есть причина этого. Все чаще «там» задавали этот вопрос министру, а он, естественно, приходя после очередного «вечера вопросов и ответов», задавал эти вопросы нам. Когда мы, разговаривая с ним, в спокойной обстановке говорили о зависимости цифры преступности от экономического положения, социальных процессов, т. е. от того, о чем он сам говорил в своих докладах, он соглашался. Пытался в ЦК отговариваться, но снова и снова возвращали нас к тому, что надо «не допускать роста преступности». Естественно, последовала и реакция. «Забыв» о значении объективных закономерностей, стали наказывать и, даже снимать с работы руководителей и сотрудников «за рост преступности». Так субъективное стало побеждать объективное. Доставалось и нам, руководству Главка, в частности мне»[192].

Безусловно, нажим ЦК КПСС, требования результативной отдачи толкали многих милицейских руководителей на легкий путь: выборочной, неполной регистрации преступлений и вытекающей отсюда лучшей раскрываемости.

Генерал-лейтенант милиции Н. Е. Цыганник по-своему смотрит на эту проблему: «Работая с 1970 года в системе централизованной и до некоторой степени обособленной транспортной милиции, я и подчиненные мне руководители строго придерживались требований правдивого отображения действительности. Хотя, бывая заграницей в служебных командировках, мы видели, что хорошо организованные службы полиции имели показатели по раскрываемости более низкие, чем наши. Их руководители не видели в этом ничего плохого.

В отличие от территориальных органов мы, с учетом и заграничного опыта, не старались «обеспечивать» в отчетности последовательное улучшение своих транспортных показателей. В этом нас всецело поддерживал замминистра Б. А. Викторов. Он курировал в МВД следствие и транспортную милицию. Борис Алексеевич в вопросах состояния преступности и раскрываемости преступлений занимал абсолютно правильную позицию. Он понимал, что преступность — дело социальное. Распространенность ее мало зависит от деятельности правоохранительной системы. Более беспокойно приходилось другому заместителю Б. Т. Шумилину, отвечавшему за оперативные службы территориальной милиции и в целом — за положение в Российской Федерации. Он старался обеспечивать требования инстанций за счет строго министерского нажима на региональных руководителей и службы.

Важнейшим аспектом отношения ведомства к вопросам правдивого отражения дел в правоохранительной деятельности является воздействие этого отношения на воспитание (не академико-институтское, а жизненно-практическое) кадров. Кадров руководителей всех уровней, а от них, далее — исполнителей оперативных, следственных и иных служб. Через отношение к этому вопросу мы воспитываем или честных людей, готовых честно служить людям и государству, или из-под нашего крыла выходят ловкачи, готовые пойти по наклонной далее, на иные нарушения и преступления»[193].

Министр Щелоков не придавал значимости мелким правонарушениям, призывая сосредотачивать силы на наиболее опасных видах преступности. Это объясняло их высокую раскрываемость. Убийства, разбойные нападения, изнасилования, иные тяжкие преступления рассматривались как чрезвычайные и были предметом личной ответственности руководителей.

Советская милиция в целом успешно справлялась с возложенными на нее обязанностями. В стране был высокий уровень безопасности граждан. Люди не боялись выходить в позднее время на улицу, знали, что милиция всегда придет на помощь.

Изобличение, например, убийц составляло по стране 92–94 процентов от числа участников этого вида преступлений. Даже одно нераскрытое убийство в городе уже считалось ЧП. Преступный мир был под контролем и испытывал на себе жесточайший пресс со стороны правоохранительных органов вообще и уголовного розыска в первую очередь. Уровень преступности (число преступлений на 10 тыс. населения) в СССР был почти в два раза ниже, нежели в США. Число наркоманов на 10 тысяч в США было в семь раз больше, чем у нас в стране (это по самым скрупулезным подсчетам).

Генерал-майор милиции Г. К. Тыркалов вспоминает такой случай: «Руководителей региональных органов МВД собрали на совещание в Киеве, которое проходило в здании Верховного Совета республики. Украина отличалась наилучшими показателями в деятельности милиции. Выступал начальник УВД Киева. Я задал ему вопрос: «Сколько в городе в течение года регистрируется краж мопедов?» Вопрос был не случаен, потому как тогда мопеды имели широкое распространение, как говорится, вошли в моду, и жулье их охотно воровало. Кражи мопедов донимали милицию во многих местах. А вот в Киеве, как явствовало из ответа на мой вопрос, краж мопедов практически не было, т. е. они были, но их число оказалось смехотворно мизерным. Очевидно, регистрировались только те кражи, какие удалось раскрыть по горячим следам. Многие из нас засмеялись, понимая, что это явное очковтирательство. Щелоков тут же взял в руки микрофон. Он не стал шибко ругать киевлян, хотя категорично и довольно строго заявил о недопустимости укрывательства преступлений, далее он остановился на работе участковых инспекторов, указав, что они обязаны всеми силами помогать в предотвращении преступлений, не взваливать на уголовный розыск мелочевку. Говорил обстоятельно, по-житейски, даже рассказал коротенький анекдот. Учительница задала вопрос: «Какое самое благоприятное время для сбора яблок?» Мальчишки наперебой ответили: «Когда собака привязана». К этому министр добродушно добавил, что, мол, пацаны спокон веков лазят по чужим садам, но это вовсе не значит, что милиция станет заниматься охраной яблонь. Люди должны знать, что у милиции более серьезные задачи. Он еще раз подчеркнул, что сыщикам нельзя распылять силы на мелочевку, их надо собрать в кулак, чтобы крушить матерых преступников нокаутирующими ударами. Мелочевка — это дело десятое. В этом не было ничего ужасного, так как министр говорил об уголовном розыске, который способен увязнуть в мелочных кражах. Между тем все это вылилось в обвинение Щелокова»[194].

Министр Щелоков справедливо отмечал в своих записях: «Преступность явление социальное, и количество зарегистрированных преступлений не может резко измениться ни в ту, ни в другую сторону за короткий срок времени, скажем, на протяжении 5 или 10 лет, если за этот период не было существенных изменений, крупных социальных явлений, особых социальных пертурбаций в обществе. И поэтому как сокращение, так и рост зарегистрированных преступлений, выходящий за средние нормы, в наших условиях является не чем иным, как следствием различного отношения к этим явлениям: с одной стороны, желанием сократить эти статистические цифры преступности путем эластичного права не принимать донесения о преступлениях к регистрации как малозначительные, не подлежащие по закону регистрации, или квалифицировать такие деяния, скажем, как нанесение ран в обоюдной драке вместо покушения на убийство с тем, чтобы сократить цифры тяжких преступлений»[195].

В книге Владимира Некрасова «МВД в лицах» рассказывается, как по указанию члена Политбюро, секретаря московского горкома партии Гришина перед Олимпиадой-80 были искажены статистические данные о преступности в столице. «Одним махом были сняты с учета три тысячи реально совершенных преступлений как вроде малозначительные. Этот факт стал предметом обсуждения у Щелокова. Было принято решение после окончания Олимпиады провести проверку работы ГУВД. Но реализовано это решение было позднее.

По словам Василия Трушина, возглавлявшего в то время ГУВД Москвы, по результатам, наверное, 1979 года они поставили на учет все преступления, о которых доложили из РУВД Москвы. Трушин подписал итоговые данные и направил их в МВД для учета в общей статистике по стране, не придав особого значения тому обстоятельству, что беспристрастная цифирь показала явный рост преступности в столице. Однако когда он проинформировал об этом Гришина, тот возмутился и сказал: «Этого не может быть и не должно быть. Как это: в Москве и вдруг такое? Вы подумайте!» По результатам такой реакции послали в МВД уже другое донесение, где цифра по количеству преступлений похудела сразу на три тысячи и показала сравнительно благоприятный итог. Подписывал, правда, эту бумагу не Трушин, а его заместитель. Вот такая арифметика, перерастающая в политику»[196].

В оценке преступности по количеству зарегистрированных правонарушений без соответствующего анализа нельзя делать выводов. В тот период в СССР росла не преступность, а новые города и поселки, увеличивалось городское население, шло освоение новых районов страны, которые населяли люди со всеми недостатками. Не учитывать и не считаться с этим нельзя.

Возрастали масштабы общественного производства и темпы его развития, создавались новые фабрики и заводы. В совершенно новых необжитых местах проводилось масштабное строительство дорог, газонефтепроводов. Возводились целые промышленные комплексы (БАМ, Тольятти, Абакан, Набережные Челны). Происходила активная миграция населения в новые районы строительства, особенно Дальнего Востока и Сибири, вследствие чего возникал резкий рост городского населения. Например, вокруг Хабаровска расположены приграничные режимные регионы — Приморье, Сахалин, Камчатка — туда въезд по пропускам, а Хабаровск — вольный город, в нем оседало значительное число «искателей приключений», которых судьба забросила на Дальний Восток, а также тех, кто освобождался из мест лишения свободы.

К примеру, в Татарской АССР за пятилетку только в Набережных Челнах население увеличилось на 300 тыс. человек, в Тольятти Куйбышевской области (Самарской области) — на 0,5 млн. человек. Нельзя себе представить, что речь шла об абсолютно дисциплинированных гражданах.

Н. А. Щелоков настойчиво предлагал вывести из подчинения Прокуратуре весь следственный аппарат и подчинить его МВД. «Как можно одновременно надзирать и вести следствие?» — говорил министр внутренних дел. Генеральный прокурор Р. А. Руденко выдержал немало «битв», отстаивая следствие.

Как уже говорилось выше, Щелокову удалось добиться передачи дел несовершеннолетних в подследственность органов внутренних дел.

На одном из заседаний Политбюро, предложение министра внутренних дел было поддержано. Промолчали даже те, кто был против. И Брежнев, чтобы смягчить ситуацию, обратясь к Руденко, сказал: «Роман Андреевич, мы знаем о том, как вы уважаете Политбюро, но и члены Политбюро вас очень любят!..» После этих слов Руденко словно «растаял».

— Только генеральный секретарь так может убедить, — после заседания говорил он Щелокову.

«Следствие, непосредственное его ведение требует больше всего к себе внимания. Следствие не только фундамент, но, в сущности, и единственный материал для суждения о деле. Прокуратура обременена огромной работой по руководству следствием, ставшей практически главной составной частью ее деятельности. Вот почему следствие, как тяжелые гири, повисло на ногах, мешая прокурору нормально заниматься и следствием, и надзором», — вот что думал Н. А. Щелоков по данной проблеме.

Министра Щелокова часто спрашивали: «Как же это так? Все время ставим задачу ликвидировать преступность и причины, ее порождающие, а преступность все живет и существует. Когда же покончим с преступностью?»

У писателя Симонова он нашел один анекдот, который ходил во время войны среди солдат и офицеров, и удачно использовал его в своих выступлениях. Когда Жуков командовал Первым Украинским фронтом, его водителя все подбивали другие:

«Спроси да спроси у Жукова, когда война закончится?»

Жукова не больно-то спросишь, но однажды водитель как-то ехал с ним вдвоем и все же решился. И только открыл, было, рот, а Жуков потянулся, вздохнул и говорит: «Эх, и когда только эта война кончится?»

Возьмем Тюменскую область, где ежегодно увеличивались капиталовложения в геологоразведку и освоение новых нефтяных и газовых промыслов, быстро наращивались объемы добычи нефти и газа. К началу 80-х годов капитальные вложения в нефтегазовый комплекс Тюменской области достигли 14–16 миллиардов рублей в год. Для сравнения: по тем временам это бюджет Москвы и области вместе взятых. Огромнейшие деньги!

Если в 1970 году в области было добыто 30 млн. тонн нефти, то в 1975 году уже 143 млн. тонн — увеличение почти в пять раз. За эти годы добыча газа выросла с 9 млрд. кубометров до 38 млрд., более чем в 4 раза. Интенсивно строились дороги, прокладывался автомобильный путь на север от Тюмени, через Тобольск в Сургут и Нижневартовск. Прокладывалась железная дорога через Среднее Приобье, где разрабатывались основные нефтяные месторождения, в районы Заполярья — главные газовые месторождения.

В области строились гигантские электростанции и предприятия по переработке газа. На работы привлекались строительные организации со всего Советского Союза.

Замечу, что вот на этом советском наследии росла, развивалась и до сих пор держится современная Россия. Сегодняшний нефтедолларовый поток в Россию во многом обеспечен открытиями и разработками времен Брежнева.

И здесь, в местах освоения и бурного экономического развития, отмечался значительный рост преступности по линии уголовного розыска (хищения в крупных и особо крупных размерах), увеличилось количество дорожно-транспортных происшествий, пожаров, выросла преступность несовершеннолетних и молодежи, судимых, а также бродяг и тунеядцев. Так, в 1976 году на 10 тысяч населения было зарегистрировано 93,3 преступления, против 45,2 в 1964 году, соответственно по осужденным лицам 73,6 и 58,4. По сравнению с 1964 годом преступность возросла в 2,2 раза, и ее удельный вес составил 63,9 % против 52,2 % в 1964 году. Не улучшились показатели и в 1976–1985 годах, так как промышленное освоение месторождений и интенсивное развитие всей народно-хозяйственной структуры продолжалось в еще больших масштабах. Органы внутренних дел области для работы в новых условиях в должной мере подготовлены не были. Организационно-штатные структуры, численность личного состава, материально-техническое оснащение, а также организация служебной деятельности ОВД не соответствовали складывающейся оперативной обстановке.

Демография — один из факторов, который свидетельствовал о состоянии преступности в области. Приведу воспоминания начальника ОБХСС УВД И. В. Копьева: «Обстановка в 1977 году была такой: в год прописывалось более 200 тысяч человек, половина выписывалась. Потом были времена, когда приезжали до 400 тысяч человек на заработки. Одних членов студенческих отрядов регистрировали до 24 тысяч в сезон. Надо учитывать и тот факт, что ехали не дети и старики, а люди от 18 до 40 лет — наиболее активная часть населения со всех концов страны. Больше приезжали с Украины, из Азербайджана, Татарстана, Башкирии. И сколько же было среди них жулья и даже организованных преступных групп с опытом «нефтянки»! Ежегодно строилось по одному-два новых города, удваивалось число жителей в старых городах.

Бурное экономическое развитие и связанный с ним рост населения привлекали преступный элемент как по линии уголовного розыска (легче спрятаться — и концы в воду), так и в сфере экономики, чему способствовала бесхозяйственность, возраставшая в силу объёмов производства».[197]

Удельный вес судимых, повторно привлеченных к уголовной ответственности за совершенные преступления, в 1975 году составил 39,2 % к числу всех лиц, совершивших преступления. Ежегодно увеличивалось количество условно осужденных, прибывших из мест лишения свободы. В 1976 году их проживало в области 13 тысяч человек, а всего за годы освоения Севера их прибыло 35 тысяч.

Вот в таких сложнейших, экстремальных условиях тюменская милиция обеспечивала правопорядок и законность. В регионы освоения направлялись комплексные бригады из наиболее опытных сотрудников оперативных и следственных аппаратов, подразделений наружной службы милиции во главе с руководящим составом. Так в феврале — марте 1974 года под руководством начальника УВД Юрия Алексеевича Рытикова в Нижневартовске работала комплексная бригада в количестве 53 сотрудников. По итогам ее работы Нижневартовским исполкомом в короткий срок было принято решение создать в городе десять общественных пунктов охраны порядка, закрепить за ними актив общественности. Были определены конкретные участки территориального обслуживания, создана МПГ с использованием транспорта предприятий, оказана конкретная помощь в организации работы с кадрами, боевой и служебной подготовки. Особое внимание уделялось оперативно-розыскной деятельности. По результатам коллегии УВД был издан приказ, определивший меры по дальнейшему совершенствованию организаторской деятельности отдела внутренних дел города Нижневартовска по борьбе с преступностью и охране общественного порядка. Комплексные бригады УВД ежегодно направлялись и в другие ОВД Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского автономных округов, Тюмени, Тобольска.

Причем сюда быстро дошли обновленческие реформы Щелокова, они успешно претворялись в жизнь, значительно улучшая управленческую работу УВД, особенно после создания Штаба. В УВД области начали работать кабинеты передового опыта и оперативного управления, оборудованные необходимыми средствами связи, оргтехники, наглядными пособиями. Здесь проводились специальные занятия, семинары, практические учения по вопросам совершенствования деятельности ОВД на основе передового опыта.

С 1964 по 1976 годы в области было образовано тринадцать территориальных ОВД (построены административные здания, изоляторы и т. д., ведь ничего этого практически не было). Кроме того, за счет союзного и местного бюджетов, а также ведомственных средств, были созданы 41 детская комната милиции, 23 медицинских вытрезвителя, 33 специальные комендатуры, 6 исправительно-трудовых учреждений, 1 следственный изолятор, 4 военизированные пожарные части.

Преемник Ю. А. Рытикова на посту начальника УВД генерал С. В. Осипов успешно продолжил начатое им дело. При нем в УВД было создано Управление БХСС (при поддержке союзного МВД, в область приезжал начальник Главка, генерал П. Ф. Перевозник). Увеличено число сотрудников этой службы в районных отделах, повысился их профессиональный уровень. Отделы БХСС появились в Сургуте и Нижневартовске. Всё это позволило, наряду с профилактикой преступлений, выявить значительно больше хищений в крупных и особо крупных размерах.

В области проводились широкомасштабные мероприятия профилактического характера. Одними из первых в Союзе появились в Тюменской области «Советы по сохранности социалистической собственности» непосредственно в местах добычи нефти и газа. Они отлично зарекомендовали себя в Сургуте, Нижневартовске, Нефтеюганске.

Безусловно, реформаторские преобразования в милиции, органах внутренних дел за годы работы министром Н. А. Щелокова были новаторскими, не имели аналогов в этой сфере. Они были, как мы сказали бы сейчас, системными, целостными. И не только ведомственными. МВД и его органы на местах стали более активными, более значимыми звеньями исполнительных органов государства, правовой и социальной системы.

Безусловно, никакая новаторская, реформаторская деятельность не является самодовлеющей. Она предполагает достижимые цели. Но эта конечная цель такой правоохранительной системы, как МВД, оказывается вовсе не «конечной», не абсолютно достижимой. Даже абсолютно недостижимой. И классики марксизма, конструируя будущее коммунистического общества, упоминая об отмирании государства, не могли не признать наличия естественных «эксцессов» даже в таком идеальном обществе, как победивший коммунизм.

Но все же уровни преступности, ее массовидность разительно отличались от характеристик криминальной статистики даже самых благополучных стран Запада, стран общества потребления, рыночных отношений.

Надо привести некоторые статистические данные о состоянии, характере и динамике преступности в годы работы Н. А. Щелокова министром. (См. табл. № 1. Публикуется впервые).

Всего зарегистрировано преступлений в % к общему количеству преступлений

Конечно, чуда не произошло. Преступность росла. И не могла не расти. Страна менялась. Бурно росли сырьевые, электроэнергетические центры, строился БАМ, на Волге росли гиганты автоиндустрии, активно обеспечивалось развитие оборонно-промышленного, атомного, космического комплексов. Росли города, городские поселения. Шло перемещение населения в центры роста, на Восток и Север, из села в город, на стройки. Это естественно создавало социальную напряженность. Нельзя забывать и о материально-экономических трудностях, пресловутом дефиците. Короче говоря, причин и источников прироста преступности было немало.

Тем не менее оперативная обстановка была не то что управляемой, но под контролем. Хотя претензий и обвинений в адрес милиции было немало и со стороны прокурорских органов, и судов, и партийных органов, и граждан. Министр об этом знал, остро реагировал на недостатки. Инспекторские проверки проводились строго, виновные несли наказание. Конечно, не министр был виновником в сокрытии преступлений от учета, фальсификациях, нарушениях законности. Наоборот, он добивался искоренения этих пороков. И сделал для этого немало.

Общественный порядок на улицах, в общественных местах укреплялся, удалось приструнить хулиганство, остались в прошлом проявления массовых беспорядков.

Министр добился увеличения плотности госбюджетной милиции в расчете на 10 тысяч населения. Эта численность значительно сократилась по инициативе Н. С. Хрущева — на треть. В 1966 году удалось отвоевать 10 процентов, а к 1974 году — еще 10 процентов. Почти вдвое к 1972 году были увеличены штаты дежурных частей, в 9 раз увеличена численность «ночной» милиции, росло количество ПМГ (передвижных пунктов милиции). Все это способствовало более активному выявлению и пресечению, раскрытию преступлений, особенно по горячим следам. Эти силы наращивались и к 1980 году.

Уровень преступности на 100 тысяч населения с 1966 по 1977 годы в стране не превышал 500 и только к 1981 году составил 604 случая. Между тем в странах Запада эти уровни были в десятки раз выше. В США — 5.500 (только по восьми видам т. н. индексно учитываемой преступности). В Австрии и Швейцарии — более 6 тысяч; в ФРГ — 7,1 тысяч; в Канаде, Швеции, Финляндии — свыше 11 тысяч.

Но дело не в сопоставлениях. Нам было вполне достаточно своей преступности. Ею следовало лучше заниматься. Тем более что зарождались новые формы организованной преступности в сфере хозяйствования, экономики. Главное, что преступность и ее наиболее опасные виды росли, и министру, штабу, службам МВД приходилось проявлять постоянную заботу об усилении эффективности работы.

Раскрываемость преступлений (согласно отчетности за 1981 г.) составляла по видам тяжких преступлений: умышленные убийства — 98,9 %; тяжкие телесные повреждения — 95,2 %; изнасилования — 97 %; разбои — 89,8 %; грабежи — 89,2 %; кражи государственного и общественного имущества — 81,2 %; кражи личного имущества — 84,3 %.