УБИЙСТВО НА ЖДАНОВСКОЙ

В декабре 1980 года на станции метро Ждановская произошло убийство майора КГБ. В этом дерзком, циничном, бандитском убийстве оказались виновны милиционеры. Убийство и его последствия стали проявлением серьезнейших обострений.

Оно сразу же приобрело особую остроту. И без того напряженные отношения между Андроповым и Щелоковым дошли до крайнего предела.

Получилось так, что Щелокову неправильно доложили обстоятельства преступления, которые он изложил в ЦК КПСС. У министра оставались неясности. Кто виноват? В какой степени виновен сам убитый? Пока в этом разбирались, Щелоков защищал «милицейский мундир».

Но в результате детального расследования оказалось, что в этом отделении милиции московского метро действовала банда в погонах. В это трудно было поверить. И только работа органов госбезопасности с соответствующим контролем со стороны Прокуратуры СССР раскрыла всю мерзость перерождения этих «оборотней». Оценки преступления проистекали из тщательно выверенных данных КГБ. Все детали убийства стали известны оттуда и Н. А. Щелокову.

Четверых сотрудников милиции суд приговорил к высшей мере наказания— расстрелу. Прокуратура СССР направила в ЦК КПСС информацию, в которой говорилось: «Дезорганизация работы, бесконтрольность, фактическое разложение личного состава толкали работников милиции на злоупотребления предоставленной им властью… Милиционер Лобов за большое число задержанных был занесен на Доску почета. В ходе следствия выяснилось, что он хронический алкоголик, в течение пяти лет грабил и избивал задержанных, совершил несколько убийств…» (Хотя, объективно говоря, до сих пор в этом деле остается много подозрительного. Можно поверить, что группа «оборотней» обирала пьяных, пойманных в метро. Несколько меньше верится, что ограбленных убивали — и это в те времена, когда каждый выстрел в воздух был ЧП общегосударственного масштаба! И уже совсем не верится, что для заметания следов потребовалось подбрасывать тело убитого комитетчика к забору дач КГБ).

Министр Щелоков очень болезненно все это воспринял. Содержание документа разительно противостояло тому положительному облику советского милиционера, о котором он искренне мечтал, многое делал для повышения профессионального престижа милиции. И вдруг — банда убийц! Убийц в милицейских погонах!

Заметим, что в это же время якобы обсуждался вопрос о назначении Н. А. Щелокова на пост в аппарат ЦК КПСС, где он должен был возглавить Комитет партийного контроля, сменив престарелого Пельше. Это утверждает В. М. Соболев: «Министр мне сам об этом говорил. Он стал бы кандидатом, а потом членом Политбюро. Если бы не смерть Брежнева, все было бы по-другому»[214].

Вернемся к отношениям с Юрием Андроповым. В одной из своих статей академик Г. А. Арбатов отмечал: «Мне несколько раз доводилось слышать, в частности, от Андропова, о том, что он договорился с Пельше и Сусловым, чтобы вместе или порознь со всей решительностью поставить перед Брежневым вопрос о Щелокове, о необходимости одернуть его, остановить его карьеру, а лучше всего — вообще снять. Этот вопрос перед Брежневым ставили — правда, не знаю, насколько решительно: каждый раз дело кончалось ничем»[215].

Кто теперь знает, ставили или не ставили этот вопрос? Но напряженные отношения периодически возникали между двумя руководителями.

Разлад возник и при решении вопроса о выезде советских немцев в Германию. Выпускать граждан Советского Союза не только на постоянное место жительство, но даже в командировки и туристические поездки было в компетенции КГБ. Там решали, а милиция в соответствии с указаниями КГБ оформляла документы на выезд или, по каким-то предлогом, отказывала в выезде. Группы туристов или командированных по службе сопровождал работник КГБ, контролирующий поведение за границей «подопечных». Милиция была лишена права принимать самостоятельные решения и служила лишь прикрытием для органов госбезопасности.

Перед очередными выборами канцлер ФРГ обратился с просьбой к Брежневу выпустить из СССР около 3000 советских немцев. По их расчетам такого количества голосов для победы на выборах не хватало партии Шмидта. Этот недостаток можно было бы покрыть за счет советских немцев, выезжающих на постоянное место жительства в Германию.

Обратившись к Щелокову, Брежнев предложил исполнить просьбу канцлера. Щелоков незамедлительно приступил к исполнению.

Министр уточнил в соответствующих службах, сколько имеется заявлений от местных немцев на выезд в ФРГ. Дал команду составить разнарядку и приступить к выдаче выездных виз. Соответствующие работники милиции Казахстана, Киргизии, Узбекистана, других республик и областей незамедлительно должны были заняться отправкой заявителей на историческую родину.

Тогда по указанию КГБ многим немцам задерживали выезд. И вдруг — такое резкое изменение… Это вызвало замешательство в некоторых службах КГБ, но никто не посмел обратиться ни к Щелокову, ни к Андропову. Замешательство длилось несколько дней. За это время выехало из Советского Союза немало будущих избирателей. Партия Шмидта победила на выборах.

Взаимоотношения между Андроповым и Щелоковым еще более обострились.

По утверждению членов семьи Щелокова, за ними было установлено наружное наблюдение.

— Служебные автомобили из так называемого ГОНа (гаража особого назначения), — рассказывает Игорь Щелоков, — водители-сотрудники ГБ, квартира и дача охранялись «девяткой», продукты доставлялись из спецбуфета-распределителя КГБ, телефоны АТС-1 и АТС-2 находились в ведении КГБ, обслуга и повара на квартирах и дачах — сотрудники ГБ и т. д. Как люди в таких условиях вели себя? В семьях, например, между собой говорили шепотом или выходили на свежий воздух[216].

Министр Щелоков считал, что охраной руководства должно заниматься МВД, а не КГБ. Он добивался передачи 9-го управления в МВД, убеждая в этом Л. И. Брежнева.

Правительственную дачу министра внутренних дел также охраняли сотрудники «девятки». Когда министр уезжал с дачи, помещение опечатывалось и ключи сдавались охране.

— У меня тоже были ключи от дачи, как, и от московской квартиры Николая Анисимовича, поскольку периодически приходилось перевозить какие-то вещи, — вспоминает бывший начальник дачного хозяйства МВД СССР Е. С. Залунин. — Однажды меня вызывает министр: «Евгений Сергеевич, в доме мы часто не находим некоторых вещей на своих местах. Спросил у сына с невесткой — они не трогали. Может быть, прислуга?» «За прислугу ручаюсь головой, — ответил я, давайте установим видеоаппаратуру». Беспристрастная запись показала, как охранники из «девятки» снимали пломбы, открывали двери и шарили по даче. Высшему руководству об этом решили не докладывать, так как отношения с Андроповым были напряженными. А вышло так, что на дачу заехали Галя Брежнева и Игорь Щелоков. Так совпало, что я был участником этой встречи. За столом зашел разговор о «девятке», и Игорь не удержался — показал Гале кассету, а она отдала компромат отцу. Как мне потом говорила Галя, между Брежневым и Андроповым состоялся нелицеприятный разговор[217].

Со временем был собран материал, якобы изобличающий главу МВД в различных нарушениях и злоупотреблениях. Как известно, обвинения против Щелокова будет содержать подчас прямо-таки анекдотические подробности.

Но пока был Брежнев, никаких обвинений не выдвигалось.

В принципе, убийство на Ждановской и напряженные отношения с Андроповым тогда не отразились на карьере Щелокова. Брежнев понимал, что это никак не связано с министром внутренних дел.

К семидесятилетнему юбилею 30 декабря 1980 года Н. А. Щелокову присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина. Брежнев также вручил высшие награды страны другим днепропетровским товарищам — заместителю председателя Совета Министров В. Э. Дымшицу и управляющему делами ЦК КПСС Г. С. Павлову.

При вручении наград Л. И. Брежнев, в частности, отметил: «Вениамин Эммануилович Дымшиц внес немалый вклад в наше хозяйственное строительство. Он был активным участником создания ряда крупных металлургических заводов. В трудные, но славные годы послевоенного возрождения мне довелось работать с ним рука об руку при восстановлении «Запорожстали». А позднее товарищ Дымшиц, выполняя поручения Родины, помогал индийским друзьям строить знаменитый завод Бхилаи.

И все эти годы, как и позже, на работе в центральных правительственных органах его отличали увлеченность делом, талант организатора, настойчивость в решении поставленных задач. Уверен, что так будет и впредь.

Николая Анисимовича Щелокова я тоже знаю давно. Он трудился на многих участках, которые ему поручала партия. И повсюду он проявлял творческий подход, богатую инициативу, широкий, я бы сказал, государственный подход к делу.

Сейчас товарищ Щелоков находится на весьма ответственном посту. Его деятельность связана с обеспечением спокойной и безопасной жизни советских людей, с борьбой за устранение явлений, которые мешают нашему продвижению на пути коммунистического строительства. На этом важном участке товарищ Щелоков уже сделал немало — об этом говорит и вручаемая ему награда. Но предстоит сделать еще больше. И я хочу пожелать ему новых больших успехов в этом ответственном деле.

Георгий Сергеевич Павлов — известный в нашей партии работник. Он прошел большую трудовую и идейную закалку. Сейчас на нем лежит серьезная ответственность за правильное использование материальных ресурсов нашей партии. И он с честью выполняет свои обязанности, подходит к делу не просто как умелый администратор, а именно как партийный работник, с полным пониманием политического значения своей деятельности. Он немало сделал для создания благоприятных материальных условий деятельности наших партийных органов в центре и на местах, для обеспечения необходимых условий работы, быта, отдыха партийных кадров. Пожелаем же ему новых достижений на этом поприще».