7. Любой ценой или путевка в Чернобыль

7. Любой ценой или путевка в Чернобыль

Слаб человек! Слаб по сути, и сущности своей. Слаб духом, корыстен в мыслях. Подвержен страстям всевозможным и периодическим всплескам неконтролируемых эмоций. А также падок на славу и популярность различную (чтобы имя его на слуху было, да погромче, да так, что эхо потом еще долго перекликалось…). Слаб на деньги, комфорт и прочие материальные ценности — персональное благосостояние то есть. О карьере своей, опять же постоянно заботится, о продвижении по служебной лестнице постоянно беспокоится. Чтобы не кисла карьера, не хирела, не застаивалась, а головокружительно и стремительно набирала обороты. Виток за витком! Виток за витком! Быстрее и дальше, выше и глубже! Виток за витком! Чтобы репутация его регулярно болталась в самых престижных рейтингах на самых заоблачных высотах и никак не ниже.

Постоянно терзается человек в смутных сомнениях и гложет себя, поедом нещадно есть в бесконечном поиске всевозможных путей для достижения поставленных целей, чтобы не упустить сопутствующую выгоду и занять достойное место в жизни, утвердиться на устойчивых позициях. Желательно на самой вершине иерархической лестницы, поближе к солнцу и в непосредственной близости к сытной кормушке или в самых ее ближайших окрестностях.

А, достигнув ее — ближайшей поставленной цели в смысле, получив результат какой-никакой запланированный и осуществив мечту свою заветную, прибыль полновесно-звенящую и загадочно-шуршащую, а также моральную посчитав раз несколько, сразу же разочаровывается в результате и немедленно начинает ставить себе очередную недостижимую и более головокружительную задачу. Сущность такая человеческая — искать постоянно чего-то, стремиться куда-то?! Бесконечный бег по кругу, от рассвета и до заката, без конца и края. Суета и метания. Сбавил темп — выпал из обоймы. Остановился — значит умер. А ну пшёл на обочину жизни, уступи лыжню следующему. И никуда от этого не деться. Такова «се ля ва»! Мде…

Только вот личные цели и возможные пути реализации задуманного у каждого, разные. Свои пути опять же, персональные направления, дорожки, тропинки, тропочки… Разные все и у всех. У кого-то, прямые и ровные, как проспекты многополосные. Дави тапочкой на «газ», быстрее ветра пролетишь. У кого-то, бульвары уютные, красивейшие. Езжай себе неспеша, все равно до финиша без проблем доедешь. У кого-то улочки, камнем мощенные, не движение, а пробуксовка постоянная, не езда, а ерзанье. Того и гляди, в кювет вылетишь?! Хорошо, если на буксир возьмут и сзади толкач упрется?! У кого-то, размокший шлях, то яма, то канава. Ползи себе, родненький, до куда мощи и бензина хватит. А у кого, вообще, чистое поле! Куда идти?! Куда податься?! Свалишься в овраг, и вытащить некому… Кто-то, дальше обочины так и не двинется… У всех дорожки разные, а до цели жизни, до пункта назначения, всем добираться надо. Вот и пыхтят, тужатся люди, скребут копытами, ручками загребают — передний мост подключают, газики выпускают, головушкой упираются и двигаются вперед по жизни своей, кто как может и как получится…

Для достижения целей своих заветных, кто-то, засучив рукава гораздо выше локтя и набрав полную грудь воздуха, ныряет в жизненные проблемы с головой, самоотверженно пашет и днем и ночью, с личным временем не считаясь. Зачастую махнув рукой на здоровье, заслуженный отдых, справедливые возмущения родных и близких, и личное материальное благосостояние в целом. Шаг за шагом, по мизерным крупицам зарабатывая авторитет, всеобщее уважение, как подчиненных, так и начальства, и получает признание незыблемости своих полновесных высказываний (брошенных даже в полголоса или мельком), медленно продвигается к намеченным вершинам, в качестве попутного груза, получая абсолютную непререкаемость своей житейской мудрости и профессионального опыта. И благоговейный шепоток в спину: «Сам … сказал! Глыба! Монстр! Серый кардинал! Мозг! Череп! Мастер! …»

А кто-то хочет все и сразу! Раз! …и направление в академию! Два! …и звание досрочно! Три! …должность запредельную на три ступени выше! Четыре! …орден за боевые заслуги! (но так, чтобы пороха не нюхать и от боевых действий подальше, а войнушку с Арнольдом Терминаторовичем Шварцен-ниггером можно и по телевизору посмотреть) А вот служить верой и правдою, в монотонности будней завязнув по уши, ой как не хочется?! Долго это и муторно — изо дня в день на работу ходить и на этой самой работе еще и работать, работать, работать… Тьфу, блин! Расстройство одно! И кто только эту самую работу придумал?! Садист какой-то, не иначе?! Жди теперь, когда же тебя начальство, наконец, заметит?! Когда оно (начальство, в смысле), твой патриотичный порыв и фанатичный блеск в нетерпеливо бегающих глазенках разглядит?! Когда оно твою личную преданность и готовность выполнить любой (да-да, абсолютно ЛЮБОЙ) приказ оценит?! Года пройдут …десятилетия… ужас какой?!

А ведь ты — такой неординарный! Такой талантливый!! Такой умный!!! Руку на сердце положа, ведь рядом поставить некого! Точно-точно, некого!

И такой несчастный! Несчастный, потому что непризнанный и недооцененный в своей ярко-индивидуальной и глубоко-завуалированной гениальности.

А для мгновенного достижения своих головокружительных далеко-идущих планов и супермегаграндиозных целей надобно подвиг совершить какой-нибудь?! Но, не такой, как во время войны — с одной гранатой на четыре танка прыгать, нет! Конечно же, нет! Хлопотно это и опасно! Ну их, эти танки, гранаты и все такое… Фу, бяка какая! Рапорт в Афганистан тоже как-то писать не очень хотелось бы… Страшновато там как-то и неуютно… Душманы бородатые в халатах нестиранных и вонючих с кинжалами острыми, да и жарковато — климат, честно говоря, не радует, и вообще… Это не наши методы! Слишком уж все просто как-то и, честно говоря, небезопасно все это…

А вот все-таки надо бы чего-нибудь этакое… чтобы «Ух!», чтобы у всех сослуживцев челюсти в немом удивлении поотвисали! Да на асфальт! На асфальт, с грохотом и со звоном… И прогреметь на все училище …или на весь округ, а лучше …еще и на все МО СССР?! Масштабней надо брать! Грандиозней! Вот только тему надо выискать перспективную, чтобы зазвенело имя твое! Чтоб нарицательным стало… типа Ворошилов (Ворошиловский стрелок), Стаханов (Стахановское движение) там, в крайнем случае… Эх, красота!

Вот, именно примерно такие творческие мысли периодически терзали молодого и непомерно амбициозного свежеиспеченного лейтенанта Ивана Чубрей. Который, буквально «вчера» получил офицерские погоны и, не пожелав расставаться с дорогим своему сердцу и таким привычно-родным училищем ВВС, отказался от распределения ехать для дальнейшего продолжения службы «куда Родина пошлет». Незнамо куда, то есть! Да и на фиг нужно?! А максимально приложил все свои убогие усилия, чтобы остаться командиром 2-го взвода 4-й роты 1-го учебного батальона.

И так хотелось лейтенанту Чубрей карьеру свою резко двинуть, что потерял он аппетит, покой и сон. Все думу свою думал идею гениальную вынашивал, чуть мозг не вскипятил и голову не сломал.

Для начала Иван Чубрей решил сделать вверенный ему взвод курсантов «отличным» по всем показателям боевой и политической подготовки! Благая цель, вопросов нет, но какой ценой?!

В результате, почти шесть месяцев методично «затраханный» во все приличные и неприличные физиологические отверстия, несчастный 2-й взвод летал «подъем-отбой» до посинения и рвоты. При каждом удобном моменте и при наличии хотя бы пяти минут «свободного личного» времени (для справления естественных надобностей, письмецо домой написать и прочее) подавалась откровенно осточертевшая всем курсантам команда «Отбой» со всеми вытекающими отсюда обязательными разборками кроватей, раздеванием, укладыванием в горизонталь «баиньки» и т. д. и т. п. Ну, а потом естественно через пару секунд (не то, что уснуть не успеешь, даже лечь нормально не успеешь), следовала команда: «Подъем!» Побежали сломя голову одеваться и строиться в коридоре на центральной «взлетке»…

И так, столько раз подряд, сколько лейтенанту Чубрей будет угодно. А угодно было бесконечное число раз! Пока гимнастерки у курсантов не прилипали к спине от пота, и с кончика носа на пол не капало. Пока «свободное личное» время не заканчивалось… так, и носились, туда-сюда, туда-сюда…

Самое интересное, что определенный Уставом норматив в 45 секунд, 2-й взвод перекрывал легко и непринужденно, но Ване Чубрей этого было мало. Задавшись, одному ему известной целью, многократными повторениями образцово-показательно задрочив личный состав до состояния «не стояния», лейтенант все же добился, что 2-й взвод выбегал на построение за 20 секунд, иногда — за 15! Обалдеть! Какая радость?! И что дальше?! А смысл?! В книгу Гиннеса рекорды писать будем?!

Добившись этого «грандиозного и головокружительного» успеха, спустя еще пару месяцев Ванечка наконец-то осознал, что за такой «эпохальный» подвиг звезду Героя Советского Союза ему все же не дадут! Хоть треснись головой об стену! Мде… Неувязочка вышла! Не тот размах «подвига», бляха-муха. Увы! Только зря личный состав 2-го взвода столько времени, не вынимая и без перерыва на выходные. Целых полгода впустую потерял. Эх! А время то идет! А подвига все нет?! Что делать?! Чего придумать?!

Надо что-то более фундаментальное кумекать, а то так и зачахнешь в безвестности?! И молодой офицер усиленно скрипел мозгами, буквально кипя и фонтанируя потоками бестолковых предложений и показывая завидную плодовитость на дурные инициативы.

А если затянуть поясные ремни потуже?! Насколько потуже?! Да хоть по объему головы?! Вид у курсанта с гламурно тонкой талией гораздо молодцеватей будет?! Нет?! Не годиться?! Несварение желудка и непроходимость кишечника образоваться может?! Да что Вы говорите?! Не знал, не знал! А может, все же попробуем?! Вдруг прокатит?! Красиво же?! Вон какая талия у Софи Лорен там, у Бриджит Бардо?! Ну, красиво же! Не дадут за это орден?! Точно?! Жаль! Мде! А я так надеялся!

Эврика! Вот еще идейка имеется! А если закрепленную территорию вылизывать по три раза в день с коротким перерывом на занятия, сон и принятие пищи?! А по выходным дням вообще личный состав в увольнения не отпускать, в кино не водить, а чистить-чистить-чистить?! Сказано-сделано! В результате, 43-е и 44-е классные отделения фактически жили на территории, доводя ее до неприлично-идеального состояния и ослепительного сияния, всем мартовским котам на зависть (у них яйца никогда так не блестели, как асфальт в зоне ответственности 2-го взвода 4-й роты). Наконец Ваню заметили и даже мельком похвали! Ура! Не зря старался значит?!

Но у каждой медали, как известно две стороны, не так ли?! Пока замученные курсанты фанатично и с остервенением мели асфальт, охотясь за каждой пылинкой, красили и многократно перекрашивали бордюры, подстригали крону кустарников до состояния идеального куба, пололи травку, боролись с сорняками и трепетно ловили каждый листочек, опавший с ближайшего дерева, лишая его даже теоретической возможности опуститься на землю, катастрофически просела учеба.

А чего вы хотели?! Учиться же некогда! Когда уроки делать и конспекты читать, если по три раза в день с метлой и граблями на бреющем полете по закрепленной территории носишься?!

В результате, на 20-е число очередного календарного месяца, досконально и скрупулезно изучив оценочную ведомость 43-го и 44-го к/о, командир 1-го учебного батальона полковник Серов (в миру — Пиночет) жестоко изнасиловал лейтенанта Ивана Чубрей прямо перед строем батальона. Молодому и рьяному офицеру было однозначно и строго поставлено на вид, что надобно более грамотно руководить личным составом, с целью гармоничного совмещения учебного процесса и процедуры наведение идеального порядка на закрепленной территории. Тем более, основная задача курсанта училища ВВС — изучать устройство дорогостоящей авиационной техники и постигать всевозможные премудрости прочих дисциплин, не забывая про шикарное и безумно объемное марксистко-ленинское наследие, подробно конспектировать которое, никто не отменял. Училище ВВС выпускает высококвалифицированных специалистов для воздушного флота страны, а не профессиональных дворников для РЭО и ЖЭКов!

Получив болезненный щелчок по носу и унизительный пинок под зад воспаленному самолюбию а, также попав в черный список офицеров, не способных разумно спланировать хозяйственные работы без ущерба учебе, лейтенант Ваня крепко призадумался. Надо было срочно совершить какой-нибудь незабываемый подвиг, чтобы однозначно реабилитироваться в глазах желчного и злопамятного Пиночета, а также попутно завоевать мировую популярность и вселенскую славу.

Совершать личный подвиг в составе ограниченного контингента Советских войск в Афганистане, лейтенант Чубрей как-то не горел особым желанием. Его больше устраивал вариант с коллективным подвигом, где коллективом, послушно осуществляющим запланированный и грандиозный подвиг, был вверенный ему личный состав курсантов. А заслуженные лавры, слава, почет и уважение достанутся ему, как гениальному руководителю и идейному вдохновителю данного геройства.

Но где?! Где взять подходящие условия для осуществления задуманного?! Территория училища ВВС хоть и была огромна, но все равно развернуться негде. Простора маловато для такой обширной души и личности глобального уровня, как у лейтенанта Вани Чубрей?! Масштаб нужен! Требуется впечатляющий и грандиозный простор для его трепетной и деятельной натуры, вынужденно и незаслуженно прозябающей в этой дыре! Естественно, временно прозябающего, а как же иначе?!

Даже наличие миллионного города с развитой инфраструктурой сразу же за периметром колючей проволоки, ограждающей наше училище, не радовала лейтенанта Чубрей, удрученного откровенными неудачами и полным отсутствием головокружительных перспектив в карьерном росте.

Что делать?! Извечный русский вопрос, ежедневно и методично угнетал Ваню, внося раздрай и дисбаланс в его, и так неспокойную душу.

И тут случился Чернобыль! Ба-бах! И в нашей стране разом все переменилось! Причем, абсолютно не в лучшую сторону. Затыкать кипящий ядерный котел, извергающий в атмосферу тонны смертельно опасных веществ, перепуганное «вусмерть» государство, не задумываясь, бросило немереные силы и колоссальные ресурсы. А куда деваться?! Ни для кого не будет секретом, что в то страшное время, руководство страны не считалось ни с материальными затратами, ни с человеческими жизнями.

И вот тут Ванечку вдруг осенило! Е*ать, колотить! Вот оно, счастье! Кому катастрофа, а кому реальная возможность для «эпохального» подвига и старта головокружительной карьеры!

Лейтенант Чубрей не спал несколько ночей, все просчитывал достоверную вероятность своего возможного успеха и ожидаемые потери, в случае чего… А не спать было из-за чего. Вот как сделать так, чтобы заработать себе «заслуженную» славу и при этом не загнуться «вусмерть» в долбанном Чернобыле?! Ась?! Добровольцем поехать?! …или не поехать?! А как же слава?! Мде… думай голова, думай!

Ваня, конечно же, умом особым не блистал, но и патологическим дураком тоже не был. Патологических дураков в училище ВВС не берут! Их на заумных тестах психофизической лаборатории выявляют и безжалостно отсекают. Жаль, что тестов на порядочность еще не разработали! Очень жаль!

Итак, самому страшновато в Чернобыль ехать, грудью своей реактор, изрыгающий смертельное излучение затыкать, это даже не обсуждается, а вот если…?! Прикинув член к носу, лейтенант Чубрей решил выступить весьма хитро и прозорливо. Для начала, он вызвал к себе на «задушевный разговор» секретаря комсомольской организации 4-й роты курсанта Конфоркина, с которым очень долго шептался в канцелярии роты.

Известный «шланг» и комсомольский вожак по совместительству курсант Конфоркин, услышав про Чернобыль, мгновенно сбледнул с лица и попытался выброситься в окно. Его можно было понять! Лучше многочисленные переломы конечностей и долгое лечение в окружном госпитале, чем медленная и мучительная смерть от последствий радиоактивного излучения. И вся эта «радость» в 17 лет. Обалдеть, какие заманчивые перспективы?!

Конфоркин тоже умом особым не блистал, но инстинкт самосохранения был развит посильнее, чем у кого-либо из наивных и простодушных ребят, 17-летних сверстников. Просто так, секретарями комсомола роты не становятся. Там, наивных дурачков нет, поверьте на слово. Циники, будь здоров. Пробу ставить негде.

Наверное, лейтенант Чубрей все же периодически зажимал Конфоркину рот своей рукой, чтобы тот не визжал от панического страха и животного ужаса, услышав про возможную поездку в Чернобыль. Попутно, молодой офицер быстро излагал свой незатейливый, но гениальный план.

Заметно трясущийся от «самоотверженной готовности спасти отечество в минуту страшной опасности» комсорг Конфоркин после 2149-го повторения, все же перестал мочиться под себя и частично осознал всю «убийственную красоту и бронебойную перспективность» данного «генитального» плана и немного поколебавшись, все же присоединился к героической инициативе лейтенанта Чубрей. А как же?! Такой громкий резонанс и многообещающий фурор ожидается! Только успевай в лучах славы купаться! Но сначала, надо немного поработать, грамотно подготовить почву и обильно посеять нужное зерно…

Итак! В 4-й роте объявили экстренное комсомольское собрание. Все курсанты равнодушно расселись на «взлетке» — в центральном коридоре казармы и приготовились немного вздремнуть по возможности, но не выгорело. На этот раз нам не свезло.

Конфоркин с мраморным лицом влез на огромную трибуну с портретом Ильича из разноцветного деревянного шпона и с надрывной патетикой в дрожащем голосе, повсеместно упирая на пример Павки Корчагина, призвал нас всех поголовно и что характерно — в инициативном порядке, отказаться от ПЕРВОГО летнего отпуска и поехать добровольцами-ликвидаторами в Чернобыль! Спасать человечество в частности и цивилизацию на планете Земля в целом! Пипец! Приехали! Спать сразу расхотелось!!! Причем, сразу и координально!

Первый летний отпуск?! Ухулел совсем, что ли?! Головушкой ослаб, милый?! Кто учился в военном училище, тот несомненно знает насколько долгожданный и безмерно желанный этот ПЕРВЫЙ ЛЕТНИЙ отпуск. Да чего скрывать, рисоваться и юлить, каждый курсант фактически жил ожиданием душещипательного момента, когда сможешь оставить за спиной училище на целых 3 °CУТОК и приехать в родной город. Где, сглатывая неожиданный комок в горле и скрывая непрошенную слезу, сможешь украдкой прикоснуться к шершавой стене родного дома, обнять родителей, прижаться своей щекой с огрубевшей от уральских ветров кожей к щеке любимой девочки. И зарывшись носом в ее волосы, будешь жадно вдыхать такой знакомый и в тоже время уже давно забытый запах «маминых духов», тайно слитых по капельке из дефицитного флакона. А тут добровольно «в отказ», да еще и в гребанный Чернобыль. Туда, где взрослые мужики загибаются пачками. Пять баллов! Ага, сейчас?! Совсем с умишком простился, что ли?!

Рота взревела от негодования! Ребята повскакивали со своих мест и, не скрывая эмоций, засыпали комсомольского вождя соответствующими репликами.

— Ты что еб*нулся, Конфоркин?!

— У нас же нет специальной подготовки и соответствующих средств защиты от радиации. Нам всего по 17–18 лет! Туда мужиков взрослых берут, у кого уже дети есть!

— По телеку показывали, что военкоматы призывают «партизан» из запаса! Опять же, преимущественно из инженерных войск и хим. защиты!

— Если хочешь облучиться и стать импотентом в 17 лет — твоя проблема! Флаг тебе в руки и попутного ветра в спину! А я еще девчонку не пробовал, …а очень хочется…

— Да он уже импотент! И дебил в придачу! Ему терять нечего! Пошел ты на хуль со своим Чернобылем и с инициативой ублюдочной! Мы хотим полноценную семью создать и детей вырастить! Своих детей! Собственных…

— Пошел в жопу, придурок! Сам и езжай! Штаны свинцовые не забудь! А в задницу дозиметр ДП-22 засунь! Только поглубже! Я к тебе потом на могилку приду, пару кочанов капусты на холмике посажу! Козлина!!!

— Надо ж такое придумать?! Писюневичей малолетних… а смысл?! Какая от нас будет польза?! Ну, загнемся там быстренько и зачем…?!

— Тебе надо?! Вот сам и езжай! Не фиг за других решать и агитировать! И не надо тут Корчагина вспоминать?! Корчагин?! А я не хочу, чтобы моя жена по соседям бегала, мужской … искала…

И все в том же духе, не стесняясь в выражениях и не фильтруя лексикон.

Конфоркин обиженно и праведно дул щеки. Он возмущенно кричал с высокой трибуны, живописно жестикулируя и эмоционально брызгая слюной, обвиняя и клеймя позором всех и каждого.

— Трусы! Родина в опасности! Надо ее срочно спасать! Спасать человечество! Спасать мир! Спасать планету! Спасать саму жизнь на Земле! Предатели! Вы должны! Вы обязаны! Вы присягали… Вы… Вы… Вы…

Короче, драл свое горло, будь здоров, но его выкрики утонули в ответных репликах.

— Не «вы» должны, а «мы»! И ты тоже в том числе! Ты тоже присягал! Вот за себя и отвечай, кретин! Решил рвануть на АЭС?! Пиши рапорт и вперед! А за себя, мы сами решим и ответим…

— Провокатор хренов! Засунь язык в жопу и молчи в тряпочку! Не смеши народ, все равно не отправят! Слава Богу, законченных дураков среди нашего командования нет, чтобы молодежь в ад посылать…

— Не угадал Конфоркин! Курсантов не отпустят! Только законченным долбое*ом себя выставил…

Командир 4-й роты Володя Нахрен стоял в коридоре казармы в полном ступоре и в глубокой задумчивости. Такого идиотизма от комсорга Конфоркина не ожидал даже он.

В результате, все 143 человека из списочного состава роты (за исключение комсорга) дружно и единогласно послали Конфоркина в …Чернобыль! Но, не все оказалось так просто.

Потерпев первую сокрушительную неудачу посеять зерно «инициативы снизу» через «комсомольского вожака» и услышав оглушительное мнение личного состава по данному вопросу, лейтенант Чубрей закусил удила и пошел на непопулярные, но проверенные временем, методы убеждения (читай — принуждения).

Не имея официальной возможности влиять на всех курсантов 4-й роты, он начал методично трахать мозги своим подчиненным из 43-го и 44-го классных отделений, всячески принуждая написать рапорта о «добровольной» отправке в Чернобыль.

Узнав про это, капитан Хорошевский попытался по-тихому образумить зарвавшегося офицерика, который явно задержался в детстве и заигрался в «оловянных солдатиков», потерял чувство меры и ощущение реальности. Но, заигравшийся в героя, лейтенант Чубрей пошел на открытый конфликт с командиром 4-й роты, демонстративно проигнорировав его строгий запрет на участие в данной авантюре.

Стоит отдать должное, наш командир роты, защищая своих курсантов, орал в кабинете на Ваню Чубрей многоэтажным матом так смачно, что дневальный курсант на тумбочке (за 50-ть метров и три толстенные стены), болезненно морщился от невыносимой громкости виртуозных и доходчиво-убедительных ругательств, которые откровенно резали слух. Но, бесполезно! Лейтенант Чубрей решил идти до логического конца своей откровенной авантюры.

Ребята сопротивлялись до последнего но, регулярно и планомерно давя на психику, играя на личном честолюбии, а также, повсеместно используя метод «коллективного» убеждения, Ваня Чубрей все же собрал с курсантов 2-го взвода рапорта о добровольном направлении в Чернобыль. Собрал, но не со 100 % личного состава, оставался один «диссидент» — сомневающийся и упирающийся — курсант Симонов.

Имея смутное «удовольствие» начинать службу в училище ВВС при первичном направлении мандатной комиссии в 44-е классное отделение, я написал рапорт о переводе в нормальное 45-е к/о, под начало вполне вменяемого и абсолютно адекватного офицера — лейтенанта Зайчика. То есть, подальше от постоянных опытов бесноватого Вани Чубрей на своем любимом личном составе. Не хотелось быть безголосым кроликом в руках эгоистичного самодура, поймите правильно.

Потрясывая моим рапортом о переводе в 45-е к/о и ехидно ухмыляясь, лейтенант Чубрей прилюдно обозвал меня презренным предателем и жалким трусом, всячески давя на юношеский максимализм и пытаясь взять «на слабо». Но затем, осознав, что вверенный ему 2-й взвод, теряет потенциального отличника (я учился весьма достойно и прилично тянул остальных ребят-сокурсников), уже тет-а-тет с ласковой и подкупающей улыбочкой доверительно поведал мне, по секрету естественно, все свои доскональные «подковерные расчеты» о том, что никого никуда не пошлют! Чубрей раскрыл основу «гениального плана» — шумно заявить о себе! Всколыхнуть общественность! Прогреметь на всю страну и …никуда не поехать! Ну, не пустят молодежь в Чернобыль! НЕ ПУСТЯТ, при любом раскладе!!! Наш «искренний» душевный порыв и «добровольная» инициатива с поездкой в Чернобыль в качестве героев-ликвидаторов была полной профанацией и не более того. Пшик! Но, пшик с резонансом! Понимать надо…

— Симонов, перестань чудить, гоношиться и ерепениться! Забери рапорт и засунь его себе в задницу, причем, плашмя! Вас — школяров, все равно никуда не пошлют! Вы же еще писюневичи 17-летние!!! Молокососы нецелованные, куда вас отправлять, сам посуди?! Правильно вы на собрании раскусили и затею расщелкали, не ожидал, честно говоря! Не такие уж вы яйцеголовые, как кажетесь! Короче, не ссы в компот и забери свой рапорт о переводе. А лучше, садись и пиши рапорт на Чернобыль. Героем станешь! Точно говорю! Симонов, держись меня и все будет в лучшем виде…

После таких откровенных слов, шокирующих своей неприкрытой беспринципностью, я окончательно укрепился в мысли, что под командованием данного человека, служить не буду ни под каким соусом. Непорядочен! Допустим даже, что я струсил?! Чего греха таить?! Не хотелось ехать в Чернобыль, хоть стреляйте! Да, страшно! Очень страшно в 17 лет здоровье свое на ядерный алтарь класть и жалким импотентом становиться! СТРАШНО и НЕСПРАВЕДЛИВО! Но, я нашел в себе мужество открыто заявить о своем страхе и откровенном сомнении в целесообразности посылки 17-летних «детей» в зону радиоактивного загрязнения и об отказе участвовать в подобном безумии.

Посудите сами, зачем рисковать парнями, которые еще жизнь не видели?! Девок не щупали, наконец! Это же будущее поколение! Нельзя бездумно выбивать молодежь! Ведь семьи новые не создадутся. Дети не родятся. У страны будущего не будет… И это понимали все офицеры нашего военного училища. Но лейтенант Чубрей был иного мнения.

Дальше больше, неугомонный «энтузиаст» Ваня Чубрей побежал с пачкой «добровольных» рапортов к комбату Серову. Полковник, осознав услышанное, пришел в искренний ужас (чего отродясь с Пиночетом не случалось) и тоже попытался поговорить с лейтенантом по-доброму и мягко разубедить в целесообразности осуществления данной авантюры. Не тут то было!

Не достучавшись ни до разума, ни до совести, ни до элементарного здравого смысла лейтенанта Чубрей, комбат орал отборным профессиональным матом так, что в городе за периметром нашего училища, случайные прохожие непроизвольно пригибали головы и испуганно переглядывались. Бесполезно! Чубрей тупо уперся и стоял на своем.

Не получив у комбата поддержки и монаршего благословления на задуманное безумие, Ваня самостоятельно (нарушив субординацию) вышел со своей инициативой на командование училища ВВС. Генерал, выслушав горячую тираду лейтенанта Чубрей, сразу же послал дурного офицера с его 3,14зданутой инициативой на …мммммм… в ….Чернобыль и запретил впредь беспокоить когда-либо по данному идиотскому вопросу, пообещав отправить «умалишенного» лейтенанта на квалифицированное психиатрическое освидетельствование.

Обиженный лейтенант Чубрей пошел искать защиту и понимание к замполиту нашего училища полковнику Боргударову. Что он ему влил в уши?! Не знаю! Возможно, чистосердечно рассказал свой план, со всеми подводными течениями, многоступенчатыми расчетами и головокружительными раскладами. Кто знает?! Все может быть. Но, Боргударов проникся и поддержал… Короче, «инициативу курсантов» отправили по «политическим» каналам через голову генерала на рассмотрение в округ.

А тем временем, над несчастным 2-взводом глумились все курсанты всего училища, без исключения. Как только их не называли?! И парни были правы.

Ребята, «добровольно» написавшие рапорта под откровенным давлением «внешних обстоятельств», удрученно вздыхали! Откровенно говоря, ехать никто не хотел, а куда деваться?! Чубрей задрочит ведь, с живых не слезет, к бабке не ходи. От этого дурака никуда же не деться. И парни тоже были своего рода правы. В армии от дурного командира защиты фактически нет! Никакой! «Нравится — не нравится, ложись моя красавица!» Такие дела.

Пока решался вопрос о моем переводе в 45-е к/о, лейтенант Чубрей продолжал со мной плотно работать — и кнутом и пряником и лаской и уговорами. Я остался единственным из 2-го взвода, кто уперся и категорически отказался писать «рапорт камикадзе». Нам 17 лет!!! Все! Вот мой главный аргумент! Какой, в жопу, Чернобыль?! Мы еще дети! Пусть переростки с длинными пиписьками, но — дети! Мне даже водку в магазине еще не продают! Не положено! Запрещено! Водку значит, не положено?! А в Чернобыль, милости просим?! Ага! Сейчас!

На Ваню Чубрей тоже постоянно давили, причем, все — и Нахрен и Пиночет! Его жестоко драл генерал! Бесполезно! Ваня пошел буром и ва-банк!

Однажды, 4-я рота шла на завтрак. Нас остановил полковник Боргударов — зам. генерала по политической части и срываясь на эмоции, местами даже всхлипывая и прикладывая носовой платок к глазам и промакивая испарину на лбу, выдал зажигательную речь.

— Командование училища гордиться вами! Ваша готовность защитить Родину и т. д. и т. п. (минут на 30–40 и под финиш) …командование округа, посоветовавшись с Москвой, приняло категорическое решение не отправлять вас в Чернобыль. Спасибо вам! Низкий поклон, мешок горячих поцелуев и все такое… Пришла специальная телеграмма за подписью САМОГО…

Пока замполит говорил, 2-й взвод стоял, не шелохнувшись и затаив дыхание с мраморными лицами. Парни реально напряглись, в Чернобыль никому не хотелось! Услышав «благую» весть, курсанты 43-го и 44-го к/о не сдержались и у них вырвался вздох откровенного облегчения. Во время «благодарственной» речи Ваня Чубрей стоял рядом со строем роты с безумно-азартным румянцем на щеках и нервно покусывал губы.

Что было в той телеграмме?! А кто его знает?! Курсанты очень надеялись, что там было предписание о сдаче лейтенанта Чубрей на принудительное психиатрическое лечение но, увы… Он так и остался руководить и командовать несчастным личным составом многострадального 2-го взвода 4-й роты.

Слава нашему генералу, Пиночету, Володе Нахрену, лейтенанту Зайчику, меня вывели из подчинения бесноватого офицера и достаточно быстро перевели для дальнейшего обучения в 45 к/о. Где, я благополучно и с колоссальной массой различных приключений доучился до самого выпуска. Выпустился с достойными результатами, поверьте на слово.

А звезда Вани Чубрей вскоре благополучно закатилась. Сначала он попытался было открыто нахамить Пиночету?! Но это, как известно занятие бесперспективное и очень опасное. В результате, лейтенант получил несколько суток ареста на гарнизонной гауптвахте (было такое время, когда сажали младших офицеров). Затем еще и наш генерал, откровенно уязвленный, что его мудрые и настойчивые «отеческие пожелания» и добрые убеждения нагло игнорируются молодым и ранним офицеришкой, который прыгает через голову своего высокого начальства, выдал ненавязчивое указание «данного мудоковатого инициативного долбо*ба» в академию никогда не пускать и должность «командир взвода» — его предельный потолок. Дальше не двигать, на вышестоящие должности не назначать! Пожалейте курсантов, в конце концов! Сослать бы его куда?! Так не возьмет же никто! Низкий поклон Вам, товарищ генерал!

А мораль сей истории такова, что нельзя быть хитрожопым и совершать громогласные подвиги за чужой счет и за чужой спиной. Хочешь послужить Родине?! Вопросов нет! Пиши рапорт за себя лично и вперед! Хоть в Чернобыль! Хоть в Афганистан! Хоть к черту в зубы! Но, просчитывать многоходовую ублюдочную комбинацию, четко осознавая, что ни один нормальный командир не подставит 17-летних пацанов под несомненный риск загубить не только свое здоровье, но и саму жизнь. Нельзя класть ребят пачками в угоду своему карьерному росту. Нельзя так! Неправильно! Скотство это! Нельзя идти по головам, по костям и по трупам. Мерзко это… Таких офицеров надо останавливать! И останавливать жестко и однозначно! И держать подальше от людей! А лучше, вообще избавляться как от профнепригодных и беспринципных. Не место им в армии…