70. Кто кого и сколько раз?!

70. Кто кого и сколько раз?!

Незаметно пролетел учебный семестр, и тихо подкралась очередная зимняя сессия. Такое бывает, поверьте на слово.

За всевозможные хитромудрые зачеты и заумные экзамены, я фактически не волновался, ибо достаточно цепкая от природы память (спасибо папе с мамой), исправно функционировавшая даже в анабиозно-полусонном состоянии, позволяла без особого труда впитывать лекционный материал на уровне перманентно дремлющего подсознания. А затем, легко воспроизводить его на экзамене, удивляя строгих преподавателей, ответом «близко к тексту первоисточника».

Так что фактически, зимний отпуск был у меня в кармане. Главное — избежать незапланированных залетов и непредвиденных форс-мажорных обстоятельств, подстерегающих любого, даже самого идеального курсанта, буквально на каждом шагу.

Короче, задача минимум на ближайшее время — прикинуться ветошью, принять максимально обтекаемый вид, не вибрировать и не отсвечивать.

На все провокационные наезды строгих отцов-командиров, надо фанатично выпучивать глаза и тупо орать: «Есть!» и «Так точно!», местами трепетно вставляя: «Это гениально!», желательно с одухотворенно-восторженным выражением лица и эротично-сексуальным придыханием. Чего проще?!

Поэтому можно позволить себе немного расслабиться и помечтать о предстоящем заслуженном отпуске с грандиозными задумками и всевозможными приключениями. А еще лучше — составить скрупулезный план различных безобразий вперемешку с сексуально-похотливыми похождениями.

Но, как показывает «запоздалый» опыт, расслабляться как раз и не следовало. Ибо, теряется ощущение реальности и начинает подводить притупившийся инстинкт самосохранения, а это уже чревато самыми непредсказуемыми последствиями, причем, фатальными.

— Курсант Симонов!

— Я!

— К командиру роты!

— Иду…

Услышав приказ незамедлительно явить свою мечтательно релаксирующую тушку перед строгими очами Володи Нахрена (в армии любой приказ выполняется не задумываясь, а лучше — бегом или молниеносно-мгновенно), я достаточно неторопливо приблизился к канцелярии роты, предварительно посетив туалет. И это правильно, честно говорю. В армии, надо успеть справить естественные надобности при любой маломальской возможности, ибо, получив приказ командира, можно было отгрести такое задание, которое предстояло бы выполнять долго и муторно, причем «бегом», без малейшего перерыва на «покурить и пописать». Поэтому, надо быть постоянно готовым к любым тяготам и лишениям, так сказать, во всеоружии, и в идеале — с пустым мочевым пузырем.

Взявшись за ручку двери кабинета командира роты, я с показным усердием категорически участил дыхание, дабы у сурового начальника возникла устойчивая иллюзия, что его подчиненный летел «сломя голову», страстно желая получить от своего «дорогого» командира монаршее указание на выполнение, несомненно, архиважного поручения.

С образцово запыхавшимся видом и показной готовностью выполнить ЛЮБОЙ приказ партии и правительства, я шумно ворвался в канцелярию 4-й роты с таким видом, как будто прибежал на «пожар» с единственной целью — лично вынести из огня бесценное тело любимого начальника (титулованные актеры театра и кино, стыдливо отдыхают).

Командир роты, оценив по достоинству мой «творческий» порыв, «эмоциональный» напор и убедительно-подкупающий огонек преданного фанатизма в бешеных глазах, максимально выпученных из орбит по такому торжественному случаю, удовлетворенно кивнул головой и, указав на стул, ДАЖЕ предложил сесть. Фантастика! Это фавор, однозначно! Моя карьера головокружительно поперла в гору, не иначе?!

— Симонов, я тут на досуге в очередной раз проанализировал успеваемость «дебильного» 45-го классного отделения и с несказанным удивлением обнаружил, что оказывается ты у нас потенциальный отличник, претендующий не только на «красный» диплом, но и на персональную «доску» по факту неизбежного выпуска из нашего многострадального училища (доска почета или «могильная плита» — курсантский вариант). Отрадно и похвально! Неожиданно конечно, но все равно, данный факт не может меня откровенно не радовать! Это ж, какие головокружительные перспективы перед тобой открываются — распределение по выбору, в академию через год службы, один вступительный экзамен и все такое…

Я непроизвольно напрягся и насторожился. Не к добру такие ласковые разговоры, ой, не к добру.

— Тем не менее, я вижу только одну угрозу, которая может помешать тебе, прославить нашу доблестную 4-ю роту.

Ага! Вот начинается…

— Это упражнение на брусьях в системе физической подготовки. К моей безмерной озабоченности и надеюсь — к твоему жгучему стыду, у тебя стабильный «трояк» за брусья! И это при том, что бегаешь, плаваешь, подтягиваешься и проходишь полосу препятствий на уверенные «5-ки», но ты банально режешься на проклятых брусьях! В чем дело, Симонов?! Ну-ка, доложи, друг любезный, Симонов, что ты делаешь, чтобы ликвидировать это постыдное явление, как «3-ка» за упражнение на брусьях?!

— А ничего не делаю, у меня перед училищем операция была на правом плече, мне брусья…

— Я так и знал! Плохо! Очень плохо! Это никуда не годиться, Симонов! Ты хочешь оставить вверенную мне 4-ю роту без заслуженной «Доски почета»?!

— Товкапитан, да как бы мне, эта «доска» особо и не…

— Молчать, мальчишка! Совсем охренел, да?! «Доска» ему не нужна! А распределение «на выбор» тебе нужно или хочешь в Чуркестан поехать?! Я тебе такое удовольствие быстро устрою! Мне! Мне твоя «доска» нужна! Я может, тоже хочу в академию поступить?! А без громких успехов и таких вот «яйцеголовых» как ты, Симонов, меня Пиноче… тьфу, на хрен, комбат Серов никуда не отпустит. Чем больше вас — дебилов, получит «красные дипломы», тем больше мне почета и уважения… ну и карьера естественно. А ты чего хотел?! Это жизнь! Обычная жизнь без прикрас! Сам скоро все узнаешь и прочувствуешь! Да-да и не смотри на меня широко открытыми глазенками. Короче, слушай приказ — сдать «физо» на одни 5-ки, чтобы смог гарантированно претендовать на «Доску почета». Понял?! Не слышу?!

— Това…

— Все! Вот и ладненько! Я знал, что на тебя можно надеяться. Приказ не обсуждается, вперед на брусья и дрыгаться там до посинения, пока не будешь вертеться «белкой в колесе» гораздо лучше «папаши Мюллера» (см. «Папаша Мюллер») Свободен!

Выходя из кабинета ротного, я услышал в спину последнее его напутствие, кстати, весьма обнадеживающее в смысле стимула на самое ближайшее время.

— Не будет 5-ки по «физо», не будет и зимнего отпуска… тем более, он не обязательный, а поощрительный…

Твою мать, вот блин, а я уши растопырил и расслабился, мирно почивал на лаврах в предвкушении отпуска и размечтался в сладострастно-эротических грезах. Вот, что за хрень, ведь никого не трогал и не мешался под ногами?! Попадалово на ровном месте, теперь точно не отвяжется…

Надо знать Нахрена, даже если я все экзамены сдам на 5-ки, а «физо» на 3-и и 5-ки, но с итоговой 4-кой, мстительный Володенька легко и непринужденно изыщет пару возможностей тормознуть меня в зимнем отпуске по «дисциплине» или по «политике» (монопенисно, что и дисциплина, но более расплывчатые формулировки потенциального «предательства Родины»). Легко! Эх, нет в жизни гармонии и счастья. Делать нечего, потащился в училищный спортзал.

В огромном зале на различных спортивных снарядах копошилась группа «безнадежных» и «местами подающих периодические надежды» чахликов, пытающихся совладать с таким неожиданным явлением как спортивный конь, например!

Несомненный извращенец изобрел эту мерзопакость, под неожиданным названием — конь спортивный. Не иначе в тайном желании перевести всех мужиков в разряд безнадежных импотентов.

Ведь перепрыгнуть того же «спортивного козла» (укороченный вариант «спортивного коня») было проще пареной репы, а вот «конь»?! Это я вам скажу, еще та зверюга!

Далеко не все ребята находили в себе силы и смелость, разбежавшись и сильно оттолкнувшись от спортивной «приспособы» в виде упругого мостика, отправить свое вытянувшееся «в струнку» тело в свободный полет над «бесконечно длинным» телом спортивного коня. Чтобы, слегка коснувшись его задницы кончиками своих растопыренных пальцев, красиво приземлится на спортивные маты. Не всем давался строптивый конь! Ой, не всем…

В спортзале, неожиданно обнаружился Витя Копыто, который тщетно пытался совладать с приступом «несанкционированного» волнения и успешно перепрыгнуть «проклятого» коня. Тщательно разбегаясь, Витя за пару метров до равнодушно стоящей «лошади», самопроизвольно сбивался с энергично заданного темпа, начинал мелко семенить ножками и, зажмурив глаза, а так же хаотично выставив вперед руки, бросал свое тельце на «спортивное чудовище» с двумя неизменными результатами.

Первый вариант — нахлобучивал своими многострадальными и уже посиневшими от многократных попыток гениталиями прочный торец спортивного коня, словно хотел слиться с ним в порыве страстного экстаза и как следствие — воссоздать вымершую (если верить «Мифам Древней Греции») породу кентавров;

Второй вариант — найдя в себе мужество частично подпрыгнуть, пролетал пару десятков сантиметров и со всего маху приземлялся (опять же персональными гениталиями), но уже на негостеприимно-твердую спину спортивного коня.

И в 1-м и во 2-м случае, упражнение «Прыжок через коня» не засчитывалось, а в журнал ставилась заслуженная «двойка».

Учитывая, что по остальным физическим упражнениям на зимней сессии — подтягивание, упражнение на перекладине и брусьях, у Виктора были стабильные результаты с железобетонными тройками, то два балла за «прыжки через проклятую кобылу» надежно закрывали Виктору все иллюзорные возможности навестить родной Пилопедрищенск.

Но Витя не сдавался! Снова и снова, беря внушительный разбег «все дальше и дальше», Витя с громким «шлепком» своей костлявой задницы приземлялся уже в середине спины лошади (головокружительный прогресс, поверьте на слово), но без малейшей надежды долететь до ее дальнего края и благополучно соскочить на маты.

Витя заметно устал. Он все чаще и чаще комично нахлобучивал круп спортивного коня на свой отбитый «донельзя» член. Все ребята, находящиеся в зале, болезненно морщились, скрывая откровенные улыбки, наблюдая как в очередной раз, курсант Копыто звонко прилипает своими чреслами к торцу «спортивного коня», страстно обхватив его обеими руками за блестящие кожаные бока. Извращенец, блин! Статью Уголовного кодекса СССР за скотоложство еще никто не отменял. И куда только «Green peace» смотрит?!

Сняв поясной ремень, я с нескрываемым отвращением взгромоздился на брусья и с грубыми помарками сделал ненавистное упражнение — твердая «3-ка», как ни крути. Твою, дивизию…! Даже, если я тут умру на этих «гребанных» брусьях, все равно, я не вытяну на 5-ку! Хоть стреляйся! Не дано мне крутиться на брусьях, не дано! А в результате, общая оценка за «физо» будут заслуженные 4-ре балла или — 5-ка с длинным-длинным-длинным-длинным-длинным минусом (очень-очень длинным). Хотя вряд ли, зная папашу Мюллера…

Пока, измученный «в конец» Витя, тяжело дыша, в очередной раз проверял наличие, целостность и сохранность своего мужского начала, многократно отбитого об своенравного коня, неторопливо разбежавшись, я легко и красиво перелетел через «строптивую кобылу» и как влитой приземлился на спортивных матах. Чистая 5-ка, без вариантов! Курсант Копыто, глядя на мой «призрачный полет» с нескрываемой завистью, чуть не заплакал от обиды и отчаяния.

— Тебе хорошо, ты в отпуск всяко-разно поедешь, а я уже все яйца отбил об эту проклятую скотину… УУууу!!!

— Не ссы Витек, похоже, в отпуске будем вместе сидеть. Ты за «2-ку», а я за «4-ку». И не смотри на меня так! Такое тоже бывает, особенно у нас.

Присев рядом с живописно страдающим Витей, я грустно поведал о красноречивой угрозе командира роты, оставить меня в училище на период зимнего отпуска.

Пока я, на примере своей нежданно-негаданной беды, «успокаивал» Витю, в это время беспрестанно чесавшего свое причинное место, в спортзал пришел Вася Рожнев — курсант нашей 4-й роты, но из 44-го классного отделения. Он был бывший гимнаст и временами заглядывал в спортгородок, тряхнуть «стариной» и вспомнить «молодость» (см. «Папаша Мюллер»). Услышав у меня в голосе грустные нотки и учитывая, что мы были в приятельских отношениях, Вася неожиданно выдал следующее.

— Саня, могу посодействовать. Наш физрук заболел гриппом и на экзамен нос не кажет, сопли на кулак мотает и чихает дальше, чем видит. А вместо него принимает нормативы молодой «летеха» (лейтенант) — выпускник «Лесгафта». В лицо никого не знает. Мы когда сдавали «физо», то все наши чахлики подмену из 43 к/о выставили. Прокатило на «ура», никто не попался. Могу за тебя выступить, если хочешь?!

Пока я обдумывал это лестное предложение, прикидывая все возможные риски и вытекающие отсюда последствия гарантированного зависания в отпуске, причем «навсегда», и также и т. д. и т. п., Витя Копыто все решил за нас обоих. Он завопил что было мочи.

— Да! Да-да-дадада! Дадада-да-да! Ты сдаешь за Сашку на все 5-ки, и он получает мраморную могильную плиту на выпуске, причем в полный рост! А он в свою очередь сдает за меня, на 5-ки и 4-ки и я еду в отпуск! Ура!

Спорить и что-то додумывать было лениво, и я успокоенный, что «такая афера» уже успешно прокатила в 43-м и 44-м отделениях нашей роты, благодушно согласился.

Как позже выяснилось, напрасно! Лучше иметь синицу в руках — в виде честной 3-ки за брусья в частности и общую 4-ку в целом по «физо», чем журавля в небе и полный 3,14здец по всем фронтам, но об этом чуть подробней…

Вася Рожнев, будучи обязательным и пунктуальным человеком, в день сдачи экзамена по «физо», добровольно заступил на тумбочку дневального по роте и, подменившись в положенное время, прибежал в спортзал, где занял место в строю 45-го классного отделения и «неожиданно» начал отзываться на фамилию — Симонов, я скоропостижно перекрестился в курсанта Копыто. А сам Витенька благополучно спрятал свое немощное тельце в курсантской раздевалке, откуда с трепетом и поросячьим восторгом наблюдал как молоденький и ничего неподозревающий лейтенантик выставляет нам «заслуженные оценки» в экзаменационную ведомость. И все было бы хорошо и замечательно, если бы не наш вездесущий Пиночет, чтоб ему…

Обладая каким-то неестественным магическим предчувствием, данное исчадие ада с погонами полковника неожиданно приперлось в спортзал именно во время сдачи экзамена по «физо» и сразу выловило в курсантской раздевалке радостно танцующую тушку Виктора Копыто, который уже фактически начал отмечать успешную сдачу зимней сессии восторженно-истеричными плясками. И вот именно, с момента встречи двух фигурантов данного дела, все пошло не так как было запланировано в наших гениальных расчетах…

Мгновенно сбледнувший с лица и перепугавшийся до икоты, курсант Копыто сразу же перестал корчиться в «приступах эпилепсии» (поскольку, танцами «это» назвать было невозможно даже с натяжкой) и голосом «умирающего лебедя» доложил грозному комбату, что вышел из спортзала, чтобы банально пописать. Комбат сделал вид, что поверил и изъявил настойчивое желание самолично сопроводить курсанта Копыто до туалета и обратно.

Витя действительно прогулялся до туалета, где не только обильно обоссался, но и чуть знатно не обгадился от неожиданного перепуга.

Тем временем, в спортзале уже во всю шло оглашение результатов экзамена. Лично меня все устраивало как нельзя лучше…

Как вдруг, в зале появляется алебастрово-бледный Витя Копыто под конвоем самого Пиночета и спрашивает у лейтенанта-экзаменатора разрешение встать в строй. Вася Рожнев, не дожидаясь «провала адресов и явок», а также начала повальных обысков, арестов и погромов, «под шумок» незаметно улизнул из строя 45-го классного отделения вместе с подразделением 16-й роты, которое сдавало экзамен в этом же зале другому преподавателю кафедры «физо» и уже выходило из зала. Получилось очень удачно, Вася испарился самым чудесным образом — как будто его и не было.

Уф! Хоть Вася спасся, скрытно покинув поле зрения Пиночета, сохраняя в нетронутой целостности свою жизнь и карьеру, и то радует!

Лейтенант-физрук, недоверчиво посматривая на новоявленного незнакомца и не признавая в нем «курсанта Копыто», уверенно ткнул в меня пальцем, «авторитетно» заявляя, что Копыто — это я! А этот «Копыто» — вовсе и не Копыто, а какой-то наглый самозванец! Комбат несказанно удивился данному утверждению и приказал принести наши «военные билеты».

Лейтенант уверенно настаивал на своем, мы в Витей дружно мычали и тупо отнекивались. Тогда, Пиночет попросил экзаменационную ведомость. Увидев 4-ки и 5-ки у «Копыто», комбат удивился еще больше и потребовал настоящего Виктора Копыто продемонстрировать «пятерочный» прыжок через коня.

Настоящий курсант Копыто обреченно вздохнул, максимально разогнался и, зажмурив глаза, со всей дури «засадил» свой член в торец упрямой животины, сдвигая спортивного коня с установленного места чуть ли на пару метров, причем с характерным противным скрежетом и глубокими царапинами на деревянном полу спортзала. Все приехали! Это провал! Никакие слова оправдания к рассмотрению не принимаются! Коронный прыжок Виктора красноречиво расставил все на свои места! Виновны!

Лейтенант-физрук осознав что его банально обманули, щедро влупил Виктору двойки по всем пунктам экзаменационной ведомости, а заодно и мне… Но я, возмутившись такому «несправедливому» решению, бодренько подтянулся 20-ть раз, легко перепрыгнул через коня на честнейшую «5-ку» и четко прокрутив упражнение на перекладине, приготовился идти «позориться» на брусья, но вмешавшийся Пиночет своим волевым решением остановил мое «триумфальное» шествие по спортивной арене училища ВВС и собственноручно вписал мою скромную фамилию в необъятный черный список «политических» (неблагонадежных) до выяснения всех обстоятельств, так сказать.

Стоит отдать должное, все парни их 45-го к/о, включая сержантов, стояли «мертво» на нашей стороне: «мол, я не я, лошадь не моя, это Симонов, это Копыто, и никого здесь больше не было…»

Тем не менее, наш с Витей зимний отпуск благополучно полетел «коту под хвост» до «особого распоряжения» — на усмотрение пострадавшей стороны — лейтенанта с кафедры «физо» (так определил полковник Серов), а наши отпускные билеты «белыми перелетными птицами» перекочевали в личный сейф Пиночета. Мде… И вот на фига мне все это надо было?! Эх, твою…!

Тем не менее, уныние и отчаяние не входит в число первоочередных качеств и многочисленных достоинств курсанта ВВС и поэтому, сдав последние профильные экзамены, мы с Виктором ломанулись на кафедру «физо» вымаливать «индульгенцию».

Ошарашенный нашим неистовым напором, лейтенант почти сдался и уже был готов позвонить Пиночету с эпохальным сообщением, что великодушно прощает нас, но «более умные и старшие товарищи» из числа преподавателей кафедры «физо», ненавязчиво подсказали «молодому и неопытному товарищу», что неплохо было бы решить пару задач «не решаемых по-определению», а именно…

Под грандиозными сводами потолка огромного училищного спортзала, на запредельной высоте, болталась старая и уже неприлично выцветшая растяжка: «Приветствуем участников Олимпиады-80 в Москве!»

Если учесть, что данная олимпиада благополучно закончилась почти 10-ть лет назад внушительной победой советских спортсменов, то этот лозунг (баннер, по-модному) мягко говоря, несколько потерял свою актуальность, а вот снять его было невозможно по причине высотной недосягаемости и недоступности оного.

Глядя на некогда помпезный баннер, мы с Витей пришли к единому и однозначному мнению, что его (баннер, в смысле) повесили в момент первоначальной постройки самого спортзала — сначала возвели стены, затем «присобачили» это вывеску, причем, что характерно — под самый потолок, а уже потом установили крышу! А как иначе?! Ведь лестниц такой умопомрачительной длины в СССР не выпускают, точнее некуда! Техника безопасности не позволяет на такие запредельные высоты лазить! Точно-точно!

Так вот, в качестве «разминки», старшие товариСТЧи неопытного лейтенанта-физрука и предложили снять этот несколько устаревший баннер. Это так, для начала, а там еще что-нибудь придумаем…

Мде…, то есть, бля!!! Они что, совсем рехнулись?! Это же невозможно?! Это же 3,14здец какая высота! Это …?! Хотя…, если покумекать, то почему бы и нет?!

Побегав по территории альма-матер как два укушенных за задницу сайгака и умыкнув все известные нам и относительно доступные лестницы — деревянные, металлические, комбинированные, раздвижные, раскладные и просто убогую хренотень, мы попытались все это разнообразное «великолепие» увязать и сколотить в единую цельную конструкцию.

Получилось как-то не очень! Данная конструкция была весьма неказистая, хлипкая и что самое огорчительное — ее общей суммарной длины все равно катастрофически не хватало. Коротка кольчужка, то есть, лестница, естественно, непростительно коротка… мде…

К тому же, поднять «это» и прислонить к стене, не представлялось возможным! Вообще! Никак!

Вдоволь намучавшись с разваливающейся на глазах тут и там вибрирующей конструкцией, «смастряченной» фактически на соплях и на честном слове, мы бросили данную бесперспективную затею. Причем, бросили в прямом смысле данного слова — по диагонали в спортзале.

Вспотевшие и злые… (заметьте, злые от временной неудачи и тупикового направления решения поставленной задачи, а не отчаявшиеся), мы уселись на полу рядом с конструктором для лестниц и тупо уставились на ненавистную растяжку, которая нагло висела прямо у нас над головами. Другие бы сдались и расписались в собственном бессилии, но «мы не привыкли отступать», как говорится в тележурнале для детишек «Хочу все знать!» и, забраковав вариант с «супер» лестницей, предприняли интенсивный «мозговой штурм». Что ни говорите, а стимул — великое дело! А отпуск — великий стимул! Проверено!

В результате, задумчиво поигрывая раскладным перочинным ножичком, которым собирался резать веревки баннера, меня неожиданно осенила «генитальная мысля». Крикнув Виктору «за мной», я бросился в хранилище лыж и лыжных палок. Притащив кучу кривого спортинвентаря, мы связали воедино пару десятков палок, а на кончик последней, примотали ножик.

Затем, забравшись на балкон второго этажа и опасно балансируя на самом его краю, этой хлипкой и прогибающейся многоколенной конструкцией, грозящей «вот-вот» развалиться прямо на наших глазах, путем многократного совершения возвратно-поступательных движений и намучившись от души, до судороги в мышцах рук, наконец-то перерезали веревки проклятой растяжки. Ура! Ура! Ура!

Надо было видеть вытянувшиеся от крайней степени изумления лица офицеров с кафедры «Физической подготовки», когда мы приволокли им эту проклятую растяжку?! Аллилуйя! Мы их сделали!

Но «преподы» оказались не лыком шиты! Осознав, что нам подвластно буквально «всё», обнаглевшие от вседозволенности офицеры-физруки поставили «суперневыполнимую» задачу — доставить на кафедру 50-т лампочек накаливания! Да-да, самых обычных бытовых лампочек накаливания, причем, абсолютно любой мощности (хоть 40 Ватт, хоть 150 Ватт), неважно. Вот это засада!

В бытность развитого социализма, такая мелочь, как обычная бытовая лампочка числилась в беспросветном дефиците наравне с эпохальной «лампочкой Ильича» и поэтому банально смотаться в самоволку (рискуя быть пойманным и гарантированно лишиться зимнего отпуска) до ближайшего магазина промтоваров было делом безнадежным, по причине полного и фатального отсутствия ламп в свободной продаже. Дефицит!

Вот все-таки, какие же физруки — сволочи, такие невыполнимые задачи ставить?!

Отчаянно поторговавшись с офицерами и убедив их в заведомо нереальных объемах партии затребованных ламп, мы сошлись на 40-ка единицах. И понеслось…

В училище ВВС началась повальная охота на лампочки. Волна хищений прокатилась по всем учебным корпусам, включая «секретные» — с ограниченным допуском. Не остались в стороне свинарник и курсантская столовая. Выкручивали лампы везде и повсюду, особенно в туалетах, в запасных выходах, коридорах и технических лабораториях. Не обошли и родную роту, а куда деваться?! Тем более что счет до долгожданного отпуска пошел уже на часы.

Несколько раз чуть не попались «на воровстве», скоропостижно пряча «свежескрученные» и еще раскаленные лампы в карманы своих шинелей, буквально на доли секунды расходясь с дежурными прапорщиками по кафедрам и учебным корпусам. На одно мгновение разминулись с помощником дежурного офицера по училищу, когда реквизировали лампу на 150 Ватт в учебной библиотеке, а молодой старлей забежал «буквально на минуточку» потрепаться с красивой и незамужней библиотекаршей.

Горячие лампы обжигали пальцы даже сквозь рукавицы (когда выкручивали) и припекали кожу ног на ляжках (когда воровато прятали их в карманы). А как горела совесть?! Лучше и не вспоминать…

Училище ВВС постепенно погрузилось во тьму.

Пройдя опустошающим рейдом по территории родного училища и посчитав добычу «электротоваров» в вещмешке, мы немного загрустили. Вот они — лампы накаливания, 37-мь штук, разной формы и размера, различной мощности, совсем новые и с ржавыми цоколями, с матовыми, прозрачными или уже с мутными колбами, но всего лишь 37-мь, а надо — 40-к.

Делать нечего, идем в спортзал, быстро пробежались по туалетам кафедры «Физической подготовки» и по всем раздевалкам, выкрутили еще две лампы. Осталась одна, последняя. Где?! Где же ты?! Ау?!

А вот она — красавица, прямо над дверью «Преподавательской кафедры «Физической подготовки», в которой сидит человек наделенный властью отпустить нас домой на целых 14-ть суток или не отпустить. А совсем рядом висит очень нужная нам 100-вая лампочка и светит так ярко, так заманчиво, но высоковато висит, под самым потолком коридора — где-то 3-ри метра, не допрыгнуть…

Быстро становлюсь к стене в стандартную позу «арестованного» — ноги шире плеч, руки в упор на стену, а некультяпистый Витя карабкается мне на спину, причем, вместе с вещмешком полным предательски звенящих ламп.

Витя лезет на мою спину непростительно долго, постоянно соскальзывая. Ему очень мешается вещмешок, но банально положить его на пол, наш «умник» почему-то не додумался! А если нас заметят?! Это же просто 3,14здец — свистнуть лампу непосредственно над входом в «преподавательскую»! Вот наглость?! Тут уже однозначное расторжение всех договоренностей и новый круг «аккордных» работ без конца и края, к бабке не ходи.

Злобно но, очень тихо шипя, я всячески подгоняю Витю, который, больно истоптав мне всю спину, наконец-то выкручивает «проклятую» лампу и со страшным грохотом спрыгивает на пол (по 6-ть подковок на каждом сапоге, поймите правильно). А еще прибавьте мелодичный звон 39-ти лампочек в мешке?! Это надо было слышать! Музыка!

Не успел я одернуть шинель, приводя себя в порядок, как открывается дверь «преподавательской» и в «неожиданно потемневший» коридор (действительно, чего это вдруг так стемнело, ась?!) выглядывает «наш» лейтенант. Беспомощно и подслеповато щурясь в кромешной темноте, он с большим трудом различает наши «зловещие» и притихшие фигуры.

— Ну чего?!

— Принесли!

— 40-к?!

— 40-к, как договаривались!

Витя протянул лейтенанту вещмешок с 39-ю лампами и на закуску — отдельно вручил еще одну, предательски горячую «только скрученную», …ай молодца. Офицер жалобно «ойкнул», схватившись за раскаленную колбу лампочки, а Витя, не давая ему опомниться, выдал следующее предложение, откровенно подкупающее своей неожиданностью и новизной.

— Товарищ лейтенант, у вас тут в коридоре лампочка перегорела, давайте мы прямо сейчас и вкрутим!

И не дожидаясь согласия, быстренько вытянул из рук обалдевшего офицерика еще горячую лампочку, и старательно кряхтя, опять полез мне на плечи. Вкрутив «их же собственную» лампочку на исконно-родное место, Витя опять с характерным грохотом спрыгнул на пол и счастливо улыбаясь, победно промолвил.

— Все 40-к, как в аптеке!

Я посчитал за благо тупо промолчать. Лейтенант тоже сделал вид, что ничего не понял или не заметил, а может и на самом деле, он так ничего не понял, кто знает?! Хотя, вряд ли…

Тем не менее, лейтенант не стал «возмущаться» нашей неприкрытой наглости и откровенной беспардонности, а незамедлительно позвонил Пиночету с благим известием, что никаких претензий к нам больше не имеет и просит выдать отпускные билеты на руки.

Покидая стены родной альма-матер чуть ли в первом потоке отпускников, я в пол-уха слушал бесконечный Витькин треп, когда он открыто и, не стесняясь в выражениях, глумился над «тупорылым» лейтенантом. Который так не осознал, что его «как писюневича» виртуозно облапошили два «общепризнанных» гения — это мы, то есть.

Пока Витя Копыто бессовестно рисовался и бездарно играл на публику, громогласно подсчитывая сколько именно раз, мы обвели вокруг пальца и нагло «поимели» бестолкового «летеху», свирепого Пиночета, мстительного Нахрена и все училище в целом, я размышлял о том, что Бог нашего Витю все-таки действительно любит, даже не обсуждается. Потому что, все наши отчаянные потуги решить проблему с отпуском были топорно шиты «белыми нитками», но нас все равно не поймали. Не поймали, когда мы сначала стырили все лестницы в училище, а потом, еще для полного счастья — украли все лампочки. Хотя, чего нас ловить, вот они мы… Хм! И это не мы кого-то, а именно нас в очередной раз поимели, причем, опять с извращениями…

И еще, я был искренне благодарен молодому лейтенанту с кафедры «Физической подготовки» — выпускнику «Лесгафта», который, несомненно, все прекрасно понял, но просто чисто по-человечески пожалел двух раздолбаев (почти своих ровесников), которым отчаянно хотелось в отпуск…

Когда на выпускном курсе, я успешно сдал все упражнения и нормативы по «физо» на чистые 5-ки, а «треклятое» упражнение на долбанных брусьях бездарно срезал на заслуженный «трояк», этот самый лейтенант напротив моей фамилии в экзаменационную ведомость «по ошибке» поставил 5-ть баллов, в результате чего, я получил и «красный диплом» и «мраморную доску»…

Спасибо тебе, добрый человек!