М. Веледницкий, В. Кравченко, Ф. Молевич МИЛИЦИЯ РЕСПУБЛИКИ (Краткая историческая справка)
М. Веледницкий, В. Кравченко, Ф. Молевич
МИЛИЦИЯ РЕСПУБЛИКИ
(Краткая историческая справка)
Большой путь прошла за полвека советская милиция — плоть от плоти народной власти, которая утвердилась в октябре 1917 года. Вспоминая теперь этапы этого пути, невозможно отделить работу милиции от истории советского общества, от тех огромных задач, которые изо дня в день, из года в год решали партия и народ.
Речь пойдет о Казахстане. Социалистическая государственность формировалась здесь в сложной обстановке. Основная часть населения вела кочевой и полукочевой образ жизни, в ауле господствовали патриархально-феодальные отношения. Сказывалась малочисленность промышленного пролетариата. К тому же на каждом шагу приходилось сталкиваться с последствиями царской политики «разделяй и властвуй», преодолевать ожесточенное сопротивление местных буржуазно-националистических элементов и реакционной части казачества. Все это создавало огромные трудности для молодой Советской власти.
В 1918—1920 годах, в период борьбы с иностранной интервенцией и внутренней контрреволюцией, трудящиеся Казахстана плечом к плечу с русскими братьями по классу стойко сражались на фронтах гражданской войны — Уральском, Актюбинском и Семиреченском.
По мере освобождения сел и аулов, городов Казахстана Красной Армией на местах создавались ревкомы и Советы, созывались съезды Советов. Однако Казахстан, каким мы его знаем сегодня, в то время еще не представлял из себя единого целого. Семиреченская и Сыр-Дарьинская области входили в состав Туркестанской Автономной Советской Социалистической Республики, образованной в апреле 1918 года, с центром в Ташкенте.
В марте — апреле 1918 года в Оренбурге состоялся Тургайский областной съезд Советов, принявший постановление о создании Советской власти на местах. Председательствовал на съезде чрезвычайный комиссар Тургайской области большевик А. Т. Джангильдин.
Октябрьская революция, ликвидировавшая национальные барьеры и предрассудки, создала равные возможности всем народам, населявшим огромную страну. 10 июля 1919 года В. И. Ленин подписал декрет Совета Народных Комиссаров о революционном комитете по управлению Киргизским (Казахским) краем. Ревкому принадлежала вся полнота власти до созыва Всеобщего (Киргизского) съезда Советов.
Большую помощь в образовании Казахской республики оказала комиссия по делам Туркестана, в которую входили видные деятели большевистской партии и советского государства, — Ш. З. Элиава (председатель), М. В. Фрунзе, В. В. Куйбышев, Ф. И. Голощекин, Я. Рудзутак.
В связи с отправкой этой комиссии в Туркестан В. И. Ленин написал коммунистам Туркестана письмо:
«Товарищи! Позвольте мне обратиться к вам не в качестве Председателя Совнаркома и Совета Обороны, а в качестве члена партии.
Установление правильных отношений с народами Туркестана имеет теперь для Российской Социалистической Федеративной Советской Республики значение, без преувеличения можно сказать, гигантское, всемирно-историческое.
Для всей Азии и для всех колоний мира, для тысяч миллионов людей будет иметь практическое значение отношение Советской рабоче-крестьянской республики к слабым, доныне угнетавшимся народам»[2].
В то время разгром Колчака означал конец белогвардейщины на территории Казахстана: в сентябре 1919 года был ликвидирован Актюбинский фронт, в январе 1920 — Уральский, а через месяц — и Семиреченский.
К концу 1920 года почти весь нынешний Казахстан был очищен от врагов, но победа далась нелегко. Народное хозяйство было разрушено, погибло много скота, многие поля стояли пустыми, а промышленность — и без того маломощная — разрушена отступающими белогвардейцами.
В январе 1920 года в Актюбинске состоялась советская краевая конференция, принявшая постановление об объединении всех областей Казахстана в автономную советскую республику. Для руководства партийной работой в национальной республике, родившейся в результате победы Великого Октября, ЦК РКП(б) 30 апреля 1920 года постановил: создать областное бюро РКП(б). В него вошли А. Т. Джангильдин и А. А. Айтиев.
Декретом ВЦИК и Совнаркома РСФСР от 26 августа 1920 года Киргизской (Казахской) Автономной Советской Социалистической Республике передавались Семипалатинская, Акмолинская, Тургайская и Уральская области, а также часть Астраханской губернии, населенная казахами (бывшее Букеевское ханство). Позднее в состав республики был включен город Оренбург с несколькими прилегающими к нему районами.
Объединение всех земель Казахстана полностью завершилось в 1924 году, когда в состав Казахской АССР были включены Семиреченская и Сыр-Дарьинская области, входившие до этого в состав Туркестанской АССР.
Конституция СССР, принятая 5 декабря 1936 года Чрезвычайным VIII съездом Советов СССР, преобразовала Казахскую АССР в союзную республику.
* * *
Это небольшое вступление понадобилось для того, чтобы ввести читателя в обстановку, в которой делала свои первые шаги казахстанская милиция — надежная опора молодой Советской власти в деле поддержания революционного порядка, охраны достижений Октября, обеспечения безопасности трудящихся от посягательств классового врага, который в ту пору был еще силен.
Возникновение и деятельность рабоче-крестьянской милиции в Казахстане, понятно, неотделимы от истории милиции всей страны.
Еще в марте 1917 года В. И. Ленин в своих «Письмах из далека» указывал, что в противоположность царской полиции, стоявшей над народом, следует иметь всенародную милицию, которая выражала бы «разум и волю, силу и власть огромного большинства народа»[3].
10 ноября, то есть на третий день существования Советской власти, по инициативе В. И. Ленина было издано постановление Народного Комиссариата внутренних дел «О рабочей милиции». Постановление определяло, что милиция организуется Советами рабочих и солдатских депутатов и находится всецело в их ведении. Военным и гражданским властям предписывалось содействовать вооружению рабочей милиции и снабжению ее техническими средствами.
Вопросам деятельности милиции В. И. Ленин придавал первостепенное значение. Так, в марте 1918 года он предложил комиссариату внутренних дел ускорить формирование органов милиции на местах, организовать центральное руководство, разработать положение о правах и обязанностях милиции, установить для нее специальную форму.
Проект этого положения был представлен на обсуждение Малого Совнаркома первым народным комиссаром внутренних дел Г. И. Петровским и первым начальником Главного управления милиции А. Дижбитом. В. И. Ленин сказал им тогда:
«Только смотрите, чтобы наша милиция не имела сходства с полицией. Милиция должна иметь крепкую связь с трудящимися, с домовыми комитетами, должна в своих действиях опираться на честных людей, которые заинтересованы в поддержании порядка в советском обществе. Милиция — слуга народа, без поддержки трудящихся она не сможет выполнить возложенные на нее задачи».
Это указание вождя звучит сегодня так же, как и полвека тому назад.
До конца 1918 года, пока шел процесс ломки старого государственного аппарата и упрочения Советской власти, милиция не имела четких организационных форм и в различных местах создавалась по-разному. Конец этому был положен в октябре 1918 года, когда совместная инструкция Наркомвнудела и Наркомюста определила, что милиция повсюду является исполнительным органом центральной власти на местах и находится в двойном подчинении — у местных Советов и НКВД РСФСР. В соответствии с этой инструкцией на местах создавались губернские, уездные и городские управления милиции.
Милиция комплектовалась на добровольных началах из числа советских граждан, достигших 21 года, грамотных, пользующихся активным и пассивным избирательным правом, признающих Советскую власть. Запрещалось принимать на службу людей, судимых ранее за уголовные преступления, живущих на нетрудовые доходы, а также служителей культа и бывших чинов царской полиции.
История советской милиции, особенно ее деятельность в первые годы существования Советской власти, изучена, к сожалению, очень мало. Горы материалов, хранящихся в архивах, еще ждут своих исследователей.
Выше уже говорилось о сложной обстановке, в которой происходило становление Советской власти в Казахстане. И только что созданная рабоче-крестьянская милиция находилась на переднем крае борьбы против баев, кулачества, белогвардейцев. Нередко ей приходилось принимать участие и в боевых действиях.
Трудности перед РКМ, как тогда сокращенно именовалась рабоче-крестьянская милиция, стояли огромные: разбросанность населенных пунктов, бездорожье, плохая обеспеченность средствами передвижения и связи, нехватка оружия и боеприпасов. К тому же на первых порах не было еще и законодательных актов, твердо определяющих единые начала организации и деятельности органов милиции.
Но, несмотря на это, милиция честно выполняла свой долг перед народом и революцией.
Весной и летом 1918 года на большей части Казахстана власть была захвачена контрреволюцией. Многие территории оказались отрезанными от центральных районов Советской России. В то время милиция главным образом действовала в городах, уездных и губернских центрах.
В городе Верном (Алма-Ате) в ночь на 3 марта 1918 года произошло восстание, руководимое большевиками. Красногвардейские отряды из русских и казахских рабочих, а также 2-й Семиреченский казачий полк захватили крепость и склады оружия, почту и телеграф, все важнейшие учреждения в городе. Они разоружили личный состав школы прапорщиков, алаш-ордынскую сотню и другие воинские подразделения, не признававшие Советскую власть.
Ставленники Временного правительства и главари контрреволюционного войскового совета Семиреченского казачьего войска бежали из города. В Верном была установлена Советская власть, в состав военревкома вошли большевики П. М. Виноградов, Токаш Бокин, С. М. Журавлев и другие. 22 июня состоялось заседание исполкома Семиреченского областного Совета с участием чрезвычайного комиссара области товарища Чегодаева и областных народных комиссаров. На этом заседании единогласно был избран начальником охраны города (милиции) член областного крестьянского Совета большевик Г. А. Казаков. В его подчинение передавалась уголовная и городская милиция. Одновременно Г. А. Казаков являлся помощником комиссара по административно-гражданской части.
Сохранились документы, которые определяли круг задач милиции: борьба с контрреволюцией, уголовными преступлениями, спекуляцией, мародерством, контрабандой, надзор за санитарным состоянием.
При начальнике охраны в Верном была создана команда конной милиции — 50 человек.
В крайне тяжелых условиях начинала свою деятельность Верненская городская милиция. На одном из общих собраний, например, все выступавшие говорили о трудностях: нет одежды, обуви, дома нет топлива и неоткуда взять средства, чтобы приобрести все это. Собрание постановило: просить уездный Совдеп о снабжении всех служащих милиции одеждой и обувью наравне с бойцами Красной Армии, так как милиция «есть войско как военного, так и мирного времени и несет обязанности, часто подвергаясь опасности для жизни».
Первыми организаторами милиции в Семиречье были Наумов, Кривошеев, Кособоков, Масанчи. Они активно вели борьбу с преступностью, лично участвовали в операциях по ликвидации бандитизма, повстанческих групп.
Например, Наумов прибыл в Верный из 3-й Туркестанской дивизии в июле 1920 года, был назначен на должность начальника Семиреченской областной милиции.
Важные вопросы деятельности органов охраны общественного порядка обсуждались в октябре 1920 года, когда в Верном состоялся первый Семиреченский областной съезд начальников всех уездных и городских управлений. Из Верненского уезда присутствовал Кривошеее, из Пишпекского — Глущевский, из Джаркентского — Корнеев, из Нарынского — Косоногов, из Лепсинского — Константинович.
Выступавшие говорили о многих недостатках в деятельности милиции. В качестве основных причин этих недостатков назывались отсутствие опытных кадров, слабая связь с центрами Туркестана и России. В решениях было записано:
«Подобрать для работы в милиции более грамотных, развитых и сознательных людей, преимущественно из городской, сельской и аульной бедноты, войти в контакт с военными властями для откомандирования в милицию грамотных людей, решительно заменять работников, не отвечающих званию красного милиционера».
Особенно остро стоял вопрос о нехватке оружия. Можно жить в нетопленной комнате, можно не иметь установленной формы одежды. Но вряд ли можно обойтись без оружия. В конце января 1921 года начальнику Семиреченской областной милиции пришлось докладывать: для вооружения личного состава недостает 200 револьверов, 149 винтовок и более 13 тысяч патронов. Плохо обстоит дело и с транспортом — из положенных 733 строевых лошадей имеется только 133.
* * *
И все же, несмотря на все трудности и лишения, милиция самоотверженно несла свою службу. Ее работники, плохо обмундированные, сплошь и рядом безоружные, где верхо?м, а где и пешие, добирались в аулы и кочевья, несли бедноте большевистское слово, поддерживали революционный порядок, боролись с преступностью. Распространенными преступлениями в те годы были пережитки родового быта — барымта (угон скота с целью получить от обидчика возмещение за какой-либо причиненный ущерб), кун (имущественное вознаграждение за пролитую убийцей кровь), калым (выкуп за невесту).
Враги рабоче-крестьянской власти всячески старались подорвать ее авторитет у населения, совершали грабежи, насилия и поджоги, убийства, терроризировали жителей.
Повестка с «обвинением» и вызовом на допрос, рассылаемая контрреволюционной террористической организацией «Шуран-Ислам». (Из личного архива Х. Манапова — одного из «обвиняемых»).
Семиреченский облисполком в одном из своих циркулярных писем обращал внимание начальников охраны на следующее:
«Злоумышленники и несознательные граждане некоторых селений области группами 4—5 человек, вооруженные винтовками, часто выезжают в соседние с их селами туземные волости и аулы, где чинят над гражданами-киргизами всякого рода насилия, притеснения, грабят их и даже в некоторых случаях убивают».
Облисполком расценивал это как стремление подорвать доверие к Советской власти и предписывал
«принять самые решительные меры к прекращению описанных выше хулиганских поступков, а лиц, уличенных в учинении таких преступлений, задерживать, арестовывать и передавать революционному суду, как мародеров и разбойников…»
Такая же озабоченность враждебными происками чувствуется в постановлении Оренбургско-Тургайского губисполкома от 5 апреля 1921 года. В нем указывается: с наступлением весны участились случаи конокрадства; у крестьянина крадут лошадь в самое горячее время весенних полевых работ. И далее говорится, что кражи коней — дело рук не одних воров. За ними кроются контрреволюционные силы, которые надеются вызвать недовольство у крестьян, сорвать весенний сев, создать затруднения с продовольствием. Таких преступников как злейших врагов Советской власти следует незамедлительно передавать в распоряжение ревтрибунала для применения высшей меры наказания.
Документы помогают воссоздать обстановку тех грозных лет, передать атмосферу, в которой приходилось работать милиции. Начальник Уральского губернского розыска Александров в конце 1921 года сообщает Центророзыску Кирреспублики:
«Уральскому губрозыску пришлось работать в самых тяжелых условиях. Начавший с января развиваться бандитизм в середине лета принял широкий размах, раскинулся по всей территории Уральской губернии…
Весь преступный элемент, ранее судившийся, а также преступники, бежавшие из тюрем, влились в банды. Кроме того, губернию постигло огромное бедствие — голод. Продовольственный кризис вызвал воровство, бандитизм…
В настоящее время воровство, грабежи, убийства развились в губернии до невероятных размеров и бороться с этим при существующем положении очень трудно… Нет связи с уездными столами, бандитизм не дает возможности выехать на следствие…
Хотя политический бандитизм уже ликвидирован, остаются уголовные шайки, причиняющие огромные бедствия. Воровство так развилось, что ограбления квартир в Уральске происходят даже днем… Широкий масштаб принимает детская преступность…»
В рапорте начальника Семиреченской областной милиции на имя комиссара внутренних дел Туркестанской республики отмечено, что за период с августа 1920 по 1 января 1921 года по области было зарегистрировано 630 краж скота, 86 краж со взломом, 240 краж простых, 30 краж карманных, 15 вооруженных ограблений, 6 случаев эксплуатации, 8 убийств, 6 самоубийств. Было задержано 120 спекулянтов, 34 мародера, 6 контрабандистов, 18 самогонщиков, 31 пьяница, 91 картежник, а также 60 человек «без всяких видов» (подразумевается — без видов на жительство).
Большинство перечисленных преступлений было раскрыто. Рабоче-крестьянская милиция с честью выполняла свой революционный долг. Борьба с преступниками не обходилась без жертв.
Сохранился приказ по милиции Киргизской автономной республики от 1 декабря 1921 года, подписанный ее начальником товарищем Найнамбетовым. Как всякий приказ, он написан официальным языком, но и это доносит до нашего времени тяжесть утрат:
«В бою с бандитами и на своих постах при выполнении заданий оперативного характера в апреле, июне, августе сего года нижепоименованный комсостав и милиционеры Уральской губернии пали жертвой от рук врагов пролетариата: начальник Джамбейтинской уездной милиции Великанов, начальник Гурьевской уездной милиции Чингисов, милиционеры Махмутов, Кантаев, Дменосилиев, Самилыгов, Хусанов, Бахтиров, Ундасынов, Попов, Чернов…»
В одном из сообщений начальника Семиреченской милиции, относящемся к тому же времени, указывается, что при исполнении служебных обязанностей погибло четыре милиционера.
В 1920 году начальник Верненской уездной милиции Кособоков вместе со своим помощником Оразбакиевым срочно отправился в Нарын для подавления белогвардейского мятежа.
В архиве хранится его телеграмма:
«Прибыл Нарын 4 ноября, шестого я был арестован восставшей бандой белых, помощник мой Оразбакиев зверски убит шестого… В ночь на 20 ноября я в числе 40 человек активных работников вырвался из тюрьмы. Заняли гарнизон».
Примеры высокого чувства долга, готовности к самопожертвованию во имя идеалов революции можно продолжить.
Сотрудник уголовного розыска Воробьев на протяжении двух месяцев, оборванный и полуголодный, работал по пятнадцать часов в сутки, раскрывая опасные преступления. Так, ему удалось напасть на след крупных воров-рецидивистов и обезвредить шайку. В качестве поощрения для него был истребован полный комплект обмундирования…
* * *
С первых же дней Советское государство, его органы на местах уделяли большое внимание работе милиции, заботились о чистоте ее рядов, повышении сознательности, укреплении дисциплины личного состава, о соблюдении законности.
Время было тяжелое, и хотя милиция комплектовалась только из представителей трудящихся классов, в нее нередко проникали случайные, недобросовестные люди, а порой и всякие проходимцы, поступавшие в милицию с преступными, корыстными целями. Поэтому с 1918 года по всей стране проводилась перерегистрация сотрудников.
«Комиссариат внутренних дел, учитывая значение советской милиции в революционный момент, предъявляет к ней требования честного исполнения долга. Вместе с тем признавая, что Советская власть может опираться безусловно на честных и сознательных работников, обращает внимание всех начальников милиции, что настоящий состав милиции нуждается в оздоровлении».
Этот приказ (Туркестан, декабрь 1918 года) предписывал очистить милицию от лиц, занимающихся рукоприкладством, взяточничеством, варкой кишмишевки (самогона) и другими беззакониями.
Эти меры не являлись кратковременной кампанией. Они должны были проводиться в жизнь повседневно. Так, в Семиречье в 1920 году в милицию влилось много «бедняков из угнетенных мусульман», а также и «русских без колонизаторского духа». Только в семи уездах тогда работало 355 человек — представителей коренных национальностей — и 412 русских.
Эти данные, взятые из докладной записки, подтверждают, как осуществлялся на деле курс партии — решительная борьба с великодержавным (колонизаторским) шовинизмом и с местным национализмом. Так это было сформулировано в резолюции X съезда РКП(б) «Об очередных задачах партии в национальном вопросе».
Милиция избавлялась от людей, не оправдавших высокого доверия, оказанного им Советской властью.
В 1921 году Уральская губернская комиссия по чистке милицейского аппарата обратилась к населению:
«Граждане! Началась чистка милиции от взяточников, шкурников и тому подобных элементов, проникших в милицию ради личных своих выгод, дезорганизующих своими преступными деяниями и кладущих темное пятно на милицию. В связи с голодом и тяжелым продовольственным положением люди, слабые духом, ставившие личные интересы выше государственных, шли на те или иные преступления, вызывая вполне справедливые нарекания со стороны граждан… Во избежание подобных фактов, имея целью, чтобы милиция была на высоте своего положения, чтобы она действительно явилась органом охраны спокойствия и имущества жителей, и проводится настоящая чистка».
В Семиречье был строго наказан начальник первого отделения Егоров. В приказе о нем говорилось, что
«рукоприкладство отошло в вечность вместе с установлениями царского режима и не должно быть воскресшим ни по отношению к советским работникам, ни даже к лицам, вполне изобличенным в совершении преступных действий. На то есть революционный суд, который всегда может покарать виновных, а также призвать к порядку и начальника отделения милиции в случае дальнейшего неусвоения им революционных воззрений и пролетарского самосознания».
Революционный суд строго взыскивал, с виновных. В отдельных случаях за различные должностные преступления виновных настигала суровая кара. В Зайцевской участковой милиции были преданы суду помощник начальника, один из старших милиционеров и делопроизводитель. Там же был расстрелян младший милиционер Ожерельев.
«Сознавая, что долгом и основной задачей деятельности служит охрана интересов рабочего класса и беднейшего трудового народа, революционного порядка, советского строительства Республики и гражданской безопасности, милиция должна высоко и честно держать свое Красное Знамя, врученное ей трудовым народом, памятуя, что она является оплотом революционного порядка Республики, что она оберегает дорогие завоевания Революции от тайных и явных замыслов врагов, что она призвана охранять жизнь, здоровье, свободу и имущество граждан и за всякое посягательство на одно из социальных благ передавать злоумышленников в руки народного суда и революционного трибунала…»
Можно, конечно, отметить сегодня не очень высокую грамотность этого приказа по Комиссариату внутренних дел Туркестанской республики. И ничего нельзя возразить по существу. Таковы были цели и задачи народной — рабоче-крестьянской — милиции. Ее руководители смотрели в лицо «бесстрашной правде» (по выражению Н. К. Крупской) и стремились сделать все возможное, чтобы каждый на своем посту исполнял свой долг.
Милиция очень нуждалась в кадрах. В Семиречье начальник облмилиции Наумов сообщал, что на месте очень трудно, просто невозможно порой подыскать знающих оперативных работников, необходимо открыть специальные курсы. Их цель — подготовить опытных старших милиционеров, которые могли не только составить протокол, произвести дознание. Для этого необходимо повысить их политическую подготовку, преподавать им некоторые юридические основы.
Открыть курсы намечалось в Верном и на первый случай набрать 50 человек.
Но, кроме того, там же, в Семиречье проводился и целый ряд других мероприятий: при уездно-городских управлениях открывались библиотеки, школы ликбеза, культпросветы, периодически можно было послушать беседу о политическом моменте. Старались даже организовать театральные и хоровые секции.
Партия направляла на работу в милицию коммунистов — в 1921 году их было в органах охраны общественного порядка в Семиречье 279 человек.
Политическое воспитание, изучение устава гарнизонной, внутренней и наружной службы, повышение общеобразовательного уровня — все это ставило своей прямой целью искоренение фактов произвола и самоуправства со стороны отдельных должностных лиц, строжайшее соблюдение революционной законности, подъем всего уровня работы.
Постепенно милиция пополнялась подготовленными работниками. К концу 1924 года краевая школа комсостава выпустила 27 курсантов, а кроме них там уже обучалось 60 человек, среди которых был 41 казах.
Кадры, кадры и еще раз кадры… В первые годы Советской власти подготовленных людей было мало не только в милиции, но и в органах суда и прокуратуры. Так, в 1919—1920 годах только один юрист, получивший надлежащее образование, работал в краевом отделе юстиции. И такое положение длилось до начала тридцатых годов. Например, в 1927 году имели низшее образование 81,4 процента народных судей, 41,4 — губернских судей, 54 — прокуроров, 66,7 процента — следователей, причем, как правило, все они не проходили и курсовой подготовки[4].
Известную помощь оказывали Казахстану учебные заведения и специальные курсы Москвы и Ленинграда, хотя по Российской Федерации в целом дело с юристами в те времена обстояло не лучше.
* * *
От вооруженных схваток с белогвардейцами и бандитами — до наблюдения за санитарным состоянием населенных пунктов… Изо дня в день в сотнях больших и малых дел претворялось на деле «Положение о Советской Рабоче-Крестьянской милиции», принятое еще в июле 1919 года.
Начальник Уильской уездной милиции Маклаков в 1920 году сообщал в Оренбург, в ревком Киркрая, о том, что милиция активно содействовала образованию на местах Советов, боролась с различными проявлениями саботажа, устанавливала наблюдение за контрреволюционными элементами (совместно с органами ЧК), приводила в исполнение разного рода распоряжения местных органов власти, способствовала беспрепятственному продвижению частей Красной Армии, посылала наряды на выполнение гужевой повинности, производила раздачу беднейшему населению лошадей, оставленных для этой цели воинскими частями, а также вела борьбу с бандитизмом, спекуляцией, конокрадством, воровством.
Это показывает широкий круг деятельности милиции, а за скупыми строчками донесений скрывается множество историй о мужестве, самопожертвовании, исполненном революционном долге.
Народ, взявший под руководством партии власть в свои руки, сумел эту власть удержать. Гражданская война закончилась победой, и страна переходила на мирные рельсы.
Законодательные акты, относящиеся к тому времени, определяли новые задачи милиции. Так, постановлением Совета Труда и Обороны от 25 марта 1921 года на милицию была возложена охрана государственных складов. Позднее ей было поручено проводить борьбу с трудовым дезертирством, оказывать содействие продовольственным органам в сборе налогов.
В Семиречье в апреле того же 1921 года областной военно-революционный комитет издал обязательное постановление, в котором предоставлял начальникам милиции право налагать штрафы и подвергать аресту за нарушение санитарных требований и правил уличного движения, отсутствие надзора за личным скотом и птицей. Милиция должна была также следить за выполнением одного из пунктов этого постановления, который охранял интересы трудящихся от притязаний домовладельцев.
За появление на улицах и в публичных местах в пьяном виде и за курение анаши виновных на первый раз подвергали аресту от одного до шести месяцев или штрафу от 10 до 60 тысяч рублей. А в повторном случае привлекали к судебной ответственности. Постановление предписывало всех арестованных в административном порядке использовать на принудительных работах по очистке дворов, улиц, арыков, на ремонте мостов.
Суровые меры, которыми каралось в частности пьянство, были вызваны еще и тем, что в то время широкое распространение получило самогоноварение. Наносился огромный ущерб продовольственным ресурсам. Партийные органы требовали от местных властей беспощадной борьбы с преступным истреблением продовольствия на изготовление самогона. И методы принуждения сочетались здесь с методами убеждения.
Об этом свидетельствует, например, воззвание, изданное в 1922 году и обращенное ко всем жителям Алма-Атинского уезда:
«В то время, когда героическими усилиями честных и самоотверженных рабочих, дехкан и крестьян начинает восстанавливаться хозяйство страны, разрушенное годами империалистической войны и подлой работой как нашей отечественной, так и международной буржуазии, некоторая часть несознательных граждан Советской республики, в частности нашего Алма-Атинского уезда, все продолжает отдаваться самозабвению. Констатируется факт усиленного истребления драгоценных продуктов потребления на изготовление и варку одуряющих экстрактов, как-то: самогонки, бузы и т. д.».
В воззвании далее говорится:
«Все честные граждане — на борьбу с самогонкой! Все, кому дороги завоевания Красного Октября, дружным натиском раздавим возрождающуюся гидру пьянства и выгона самогонки».
Облревком возлагал все карательные административные меры на милицию, исходя из того, что
«борьба с этими нарушениями посредством народных судов не дает быстрых желательных результатов»; «при рассмотрении таких дел судом должны соблюдаться особые формальности, что способствует затяжке времени и перегрузке народных судов, благодаря чему экстренные репрессии отпадают».
* * *
Новый, более широкий круг обязанностей, новые формы работы — все это заставляло подумать об организационной структуре органов милиции.
Сохранился документ, из которого видно, что к середине 1921 года Семиреченская областная милиция имела в своем составе секретариат и четыре отделения: инспекторское, уездно-городской милиции, снабжения, промышленной милиции. На секретариат возлагалась выдача паспортов и удостоверений гражданам, а также учет китайских подданных, проживавших на территории области. Инспекторское отделение наряду с другими делами занималось вопросами постановки канцелярского дела и культурно-просветительной работой.
На отделение уездно-городских подразделений возлагалась организация борьбы с преступностью, военная подготовка, назначение, перемещение и увольнение сотрудников. Отделение ведомственной (промышленной) милиции руководило охраной муниципализированного и национализированного имущества, фабрик и заводов.
Для большей маневренности и быстрой переброски к местам происшествий необходимых сил строевой состав был сведен в отдельную бригаду милиции со штабами батальонов в Алма-Ате и Караколе.
Примерно по такому же принципу строилась милиция и в той части Казахстана, которая тогда входила в состав Оренбургско-Тургайской губернии.
Уездные и районные управления милиции являлись подотделами исполкомов местных Советов. Начальники избирались местными исполкомами и затем утверждались отделом управления губисполкома. Ответственность за правильную постановку работы милиции, решительную борьбу с преступностью и нарушениями, строгое соблюдение революционной законности возлагалась на исполкомы местных Советов.
Дальнейшая реорганизация и совершенствование органов милиции проводились в соответствии с решениями XII съезда партии, состоявшегося в апреле 1923 года. Эти решения требовали улучшить работу государственного аппарата, упростить его и строить на принципах,
«…исключающих возможность бюрократических извращений и излишеств. Только путем такого радикального изменения всей техники управления, искоренения всего ненужного и лишнего в нем, а также посредством энергичной чистки государственного аппарата партия и государство в состоянии будут заставить государственный аппарат обслуживать интересы рабочих и крестьян с наибольшей полнотой»[5].
В этот период структура и правовое положение органов милиции определялись «Положением о Центральном административном управлении НКВД РСФСР». В составе ЦАУ имелись отдел милиции и отдел уголовного розыска, а начальник ЦАУ одновременно являлся начальником милиции республики. На местах органы милиции находились в ведении административных отделов исполкомов — административные отделы были местными органами НКВД РСФСР.
Весной 1928 года состоялся II Всероссийский съезд административных работников, обсудивший задачи административных органов в свете решений XV съезда ВКП(б).
К тому времени Центральное административное управление было ликвидировано, отделы милиции и уголовного розыска стали самостоятельными, подчиняясь непосредственно наркому внутренних дел. Начальники краевых и областных административных отделов, в отличие от прежнего положения, теперь также подчинялись наркому.
В те годы исключительно важное значение имела деятельность милиции в сельской местности, где шла острая классовая борьба. Положение на селе характеризовалось в отчетном докладе правительства Казахстана на VI Всеказахском съезде Советов (март — апрель 1927 года):
«…в настоящее время в ауле господствует бай, господствует кулак, господствует аткаминер, аксакал: беднота находится всецело в зависимости от них, под их влиянием».
Г. К. Орджоникидзе в своем заключительном слове на XV съезде партии говорил о роли милиции на селе:
«Какое, например, громадное значение имеет отношение к крестьянам в сельсовете, в милиции и т. д. Как крестьянин привык судить о нашей советской власти? Не по тому, как к нему относится тот или иной народный комиссар, которого он, может быть, и не видел никогда в своей жизни. Нет, крестьянин судит по тому, как к нему относятся в сельсовете, участке милиции и т. д.»
Директивы XV съезда партии о решительном наступлении против кулачества поставили перед советским государственным аппаратом, включая и милицию, важные и сложные задачи.
Кулачество не собиралось покидать поле боя без сопротивления, и на свет появлялось оружие, припрятанное еще с времен гражданской войны… В первую очередь милиции приходилось подавлять вражеские вылазки, исполнять судебные решения о конфискации у кулаков излишков хлеба, который они припрятывали в надежде на лучшие времена, решительно пресекать попытки спекуляции хлебом.
История показала, за кем в этой борьбе осталась победа, на чьей стороне была правда. И, говоря о работе милиции за полвека, нельзя было умолчать о той роли, которую она сыграла в великом революционном преобразовании деревни.
* * *
Годы шли.
Крепла Советская держава, пятилетки преобразили страну. На разных этапах соответственно изменялись практические задачи органов милиции. Но неизменной оставалась главная из них: постоянно находиться на передовой линии в борьбе с пережитками прошлого в сознании людей, свято оберегать интересы народа и государства.
Когда разразилась война, сотни работников милиции Казахстана ушли на фронт, отважно дрались в частях прославленной Панфиловской дивизии, дошли до Берлина.
2 июня 1942 года, выполняя боевое задание, шестеро разведчиков во главе со старшим сержантом Богдановым попали в окружение и в течение полутора часов вели неравный бой с превосходящими силами противника. Храбрецы погибли, но не сдались. Так воевал коммунист Александр Павлович Богданов — один из лучших милиционеров Алма-Атинского гарнизона.
В одном из писем бывший командир отделения Кзыл-Ординского управления милиции Степан Николаевич Евдокимов писал своим сослуживцам:
«Ваше доверие, доверие народа я оправдываю с честью. Я с врагом буду драться до последней капли крови и домой вернусь с победой… Прошу вас, товарищи, громите врага в тылу так же беспощадно, как бьем его мы на фронтах».
В суровые военные годы на смену ушедшим на фронт работникам милиции пришли их жены, сестры. Они смело брались за трудное и опасное милицейское дело, зорко охраняли порядок, вели борьбу с преступностью.
В письме на фронт Ивану Ивановичу Веревкину коллектив Лениногорского городского отдела милиции писал:
«Товарищ Веревкин! На Ваше место пришла работать Ваша жена. Она вместе с другими товарищами отлично несет постовую службу и, несмотря на то, что работает недавно, благодаря своей бдительности и инициативе уже задержала семь преступников».
Вечером 15 марта 1942 года в Алма-Ате пьяный хулиган открыл стрельбу из нагана. Находившаяся на посту Тамара Попова настигла его и схватила за руку. Однако преступнику удалось вырваться. Он выстрелил в женщину-милиционера, но промахнулся и ранил проходившего мимо паренька.
На помощь Поповой подоспели люди. Преступник был обезоружен и доставлен в милицию.
Все это — отдельные факты, но свидетельствуют они об одном: и в трудное военное время милиция находилась на своем посту, бдительно охраняла порядок.
Заслуженные фронтовики, блюстители общественного порядка столицы республики. Слева направо сидят: старший лейтенант М. Берниязов, подполковник милиции в отставке М. Иванов, комиссар милиции III ранга Д. Кусмангалиев, подполковник З. Шлекенов, капитан Г. Шахов; стоят: старшина И. Агейкин, майор М. Ларионов, старший лейтенант Г. Сидаш, подполковник Н. Валнев.
Уральская милиция на западе Казахстана работала в условиях прифронтовой зоны в те дни, когда шло великое сражение за Сталинград. Железнодорожная ветка Урбах — Астрахань подвергалась частым налетам вражеской авиации, которая бомбила станции, разъезды, прилегающие к ним населенные пункты. Особенно большим налетам подверглись Сайхин, Джаныбек, Шунгай.
В этих условиях милиция следила за выполнением со стороны жителей правил противовоздушной обороны, участвовала в ликвидации последствий налетов, помогала создавать истребительные батальоны, которые вели борьбу с вражескими лазутчиками и парашютистами-диверсантами.
* * *
По мере развития социалистического общества перестраивался и совершенствовался государственный аппарат и вместе с ним советская милиция, которая приобрела ныне стройную организационную структуру, накопила значительный опыт охраны общественного порядка и борьбы с преступностью, расширила и укрепила связи с народом.
XX съезд партии самым решительным образом восстановил ленинские нормы партийной и государственной жизни, осудил допускавшиеся нарушения социалистической законности и принял меры к ее укреплению. Был полностью восстановлен принцип двойного подчинения милиции, оправдавший себя еще в первые годы Советской власти, проведены мероприятия по широкому вовлечению трудящихся в дело охраны порядка.
У нас в стране милиция не одинока в своей работе, она не является обособленной кастой. Отчеты на заседаниях исполкомов и сессиях местных Советов депутатов трудящихся, встречи с коллективами предприятий, колхозов и совхозов, учреждений и учебных заведений — все это свидетельствует о демократических принципах, заложенных в самой природе советской милиции.
Связь с общественностью выражается и в том, что милиция в своей работе опирается на помощь добровольных народных дружин, товарищеских судов, комиссий по делам несовершеннолетних при исполкомах местных Советов, имеет самый тесный контакт со школами, с печатью; комсомольские организации создают в помощь милиции специальные оперативные отряды.
Медалью «За отвагу» награждены трое целиноградских дружинников — Шостак, Евмененко и Гусаров. С риском для жизни они задержали двух вооруженных грабителей.
Такой же медалью награжден и шофер-таксист из Целинограда Савощенко. За городом трое его пассажиров неожиданно напали на водителя, выкинули его на дорогу и хотели угнать машину.
Савощенко мог бы спокойно дать им уехать, а потом заявить в милицию. Но этот недавно демобилизованный из армии парень поступил как настоящий мужчина. Он успел забраться на крышу «Волги» и с помощью шофера встречной машины заставил преступников покинуть машину, а одного из них удалось задержать.
Однажды в Караганде, летом 1966 года, двое неизвестных вошли в павильон одного из магазинов. Угрожая пистолетом, они забрали у продавщицы выручку и пытались скрыться. Продавщица Леонова, несмотря на угрозы, выбежала вслед за бандитами на улицу и стала кричать, призывая на помощь.
В это время мимо проходил автобус, в котором ехали пассажиры — подполковник А. Мащенко, майор В. Черняков, следователь милиции лейтенант Мария Рим. Услышав крики и увидев бегущих, они остановили автобус и бросились вдогонку. Безоружный А. Мащенко схватился с одним из бандитов, с тем, что был вооружен. Подоспевшие В. Черняков и Мария Рим помогли ему обезоружить преступника.
Второй тоже не ушел. Его догнали и схватили пассажиры того же автобуса — прораб В. Снегирев, рабочий М. Кедра, шоферы М. Шрамченко и Б. Филимонов.
Налетчики оказались опасными рецидивистами. Один из них недавно совершил побег из мест заключения и разыскивался органами милиции.
Милиция всегда может рассчитывать на своих добровольных помощников. Стоило республиканской газете «На страже» поместить портрет разыскиваемого преступника, как вскоре в одно из отделений пришла инженер Елена Михайловна Колосова и заявила, что к ним в стройтрест прибыл по командировке тот самый человек, чье фото она видела в газете. И это действительно оказался В. Анташ, которым интересовалась одесская милиция.
Министр охраны общественного порядка Казахской ССР наградил Е. М. Колосову именными часами.
* * *
В. И. Ленин неоднократно подчеркивал необходимость строжайшего соблюдения законов и предписаний Советской власти. С особым вниманием он подходил к вопросам привлечения граждан к уголовной ответственности даже в очень напряженной обстановке гражданской войны и иностранной интервенции.
Вот один пример.
В 1919 году в Царицыне была арестована семнадцатилетняя Валентина Першикова за то, что она вырвала из какой-то брошюры портрет Ленина и весьма вольно его разрисовала.
Когда об этом стало известно Владимиру Ильичу, он телеграфировал председателю губревкома:
«За изуродование портрета арестовывать нельзя. Освободите Валентину Першикову немедленно, а если она контрреволюционерка, то следите за ней».
Одновременно Ленин поручил своему секретарю весь материал об этом казусе передать фельетонистам.
За последние годы в соответствии с решениями партии и правительства проделана большая работа по улучшению советского законодательства, приняты многие нормативные акты, направленные на укрепление социалистической законности и усиление охраны прав граждан. Ликвидирован институт привлечения к ответственности по аналогии, полностью восстановлены принципы демократического правосудия, во всех союзных республиках приняты уголовные и другие кодексы, проведена работа по широкому вовлечению общественности в дело охраны порядка, в ряде случаев ограничены административные права милиции, она освобождена от исполнения некоторых несвойственных ей функций. Одновременно с этим принимались меры по борьбе с антиобщественными элементами, с особо опасными для общества преступниками и рецидивистами.
Претворение в жизнь всех этих задач требует четкой, слаженной, оперативной работы. Вот почему особенно нетерпимы со стороны сотрудников милиции малейшие отступления от духа и буквы законов и правил, превышение власти, грубость, невыдержанность при исполнении служебных обязанностей, пусть зачастую и очень нелегких.
Этой важной теме уделяет внимание общественность, эта тема постоянно находится в центре внимания милицейских коллективов. Одного московского журналиста насторожило такое рассуждение, с которым ему пришлось столкнуться:
«…милиция работает в неделикатной области. Милиционер должен действовать быстро, решительно, жестко. Поэтому, мол, некоторые работники милиции бывают слишком прямолинейны (читай — грубы) в обращении с людьми — ничего не поделаешь: неизбежны издержки».
Приведя это, газета «Правда» дальше писала:
«Можно ли согласиться с подобными рассуждениями? Правильно, дело работников милиции столь же почетно, сколь и трудно. Они выдвинуты на передний край борьбы с преступностью, нарушениями общественного порядка. И выполняют свою задачу, как мы много раз убеждались, самоотверженно, часто героически. Никто не хочет, чтобы они деликатничали, миндальничали с ворами и грабителями, хулиганами и спекулянтами — этой, по выражению В. И. Ленина, «грязной пеной», которая все еще всплывает на поверхность нашей жизни. Государство наделило работников милиции большими правами. Но эти права — оружие весьма тонкое. Оно дано именно для ограждения советских людей от произвола.
Теперь о «неделикатности» той области, в которой работает милиция. Ежедневно к ее сотрудникам обращаются многие люди. Обращаются по самым различным вопросам: и о прописке, и с просьбой найти потерявшихся родственников, друзей, и со своими личными бедами, семейными неурядицами. Вот и выходит: значительная часть деятельности милиции охватывает в высшей степени деликатную область человеческих взаимоотношений. А в словаре русского языка наряду с другими значениями слова «деликатный» есть и такое: «требующий осторожного и тактичного отношения». Значит, выдержка и доброжелательность к людям, понимание и уважение их чувств крайне необходимы каждому, кто носит синюю милицейскую шинель»[6].
Под этими словами охотно подпишется каждый настоящий сознательный сотрудник милиции. А таких у нас — подавляющее большинство. Работники милиции, руководимые партийными и советскими органами, много и успешно трудятся над выполнением решений XXIII съезда КПСС и последующих директив ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР о борьбе с нарушениями общественного порядка. Они стали смелее, оперативнее пресекать всякие хулиганские выходки, проводят большую воспитательную работу среди населения. Многие из них проявили подлинный героизм.