4. ВООРУЖЕНИЕ ПЛЕВЕНСКОЙ ПАРТИЙНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ
4. ВООРУЖЕНИЕ ПЛЕВЕНСКОЙ ПАРТИЙНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ
Война закончилась, но мир не наступил.
В сознании каждого в отдельности и всего народа в целом наступили необратимые перемены. Одни чувствовали, но не понимали, другие — их оказалось большинство — сознавали: Болгария на новом пути, надо что-то предпринимать, правящие партии и старых политиканов надо арестовать за то, что они привели страну к катастрофе; народ имеет право на труд, право на хлеб, право на счастье; идеалы социальной справедливости не утопия. После Октябрьской революции во всем этом мог отчетливо разобраться любой грамотный человек.
Новые испытания оказались тяжелыми. К сотням тысяч невинных жертв на фронтах прибавились жертвы эпидемий и голода в тылу. Страна оказалась во власти оккупантов. Ее границы были искромсаны, территория урезана. Со старых болгарских земель стали стекаться болгары-беженцы: фракийцы, македонцы, добруджанцы… С узлами, в которых хранились остатки домашнего скарба, с малолетними детьми, они иногда с разрешения новых властей, а иногда тайно переходили границу, ища в Болгарии спасение и приют. То были сотни тысяч бедствующих людей, потерявших родной дом, лишенных надежды на будущее.
Часть этих беженцев добралась и до Плевена, хотя город расположен далеко от границы.
Начался послевоенный голод, а вместе с ним и страшная эпидемия «испанки». Истощенное продолжительной войной население постигло новое бедствие: грипп косил и только что вернувшихся фронтовиков, уцелевших в огне войны, малолетних детей, женщин и обессиленных голодом стариков. Грипп унес и мою старшую сестру Евлампию.
Есть было нечего. Вспоминаю пустые полки магазинов. На воскресные базары в Плевен никто не вез продуктов. Продукты удавалось приобрести только на «черном рынке».
Тяжело жилось и в деревне. Некому было сеять и жать — мужчины уже несколько лет были на войне. Амбары пустовали. Съедено было даже зерно, предназначенное для посева, а все, что не успели съесть, увезли реквизиционные комиссии. Пришла зима 1918—1919 гг., снег лег на незасеянные поля. Это означало, что на следующий год голод охватит всю страну…
Болгария вступила в новую эпоху. Но лечить ее от социальных противоречий и национальных несчастий нужно было не лекарствами — требовался хирургический нож. Именно так поступили большевики в России. Болгарские тесные социалисты — правда, еще несмело, — предлагали то же самое.
Я не знаю, как и когда началось вооружение коммунистов в других районах страны, но плевенская партийная организация приступила к этому еще во время войны.
Плевенские тесные социалисты-фронтовики, пользуясь очередным отпуском, привозили винтовки, пистолеты, гранаты, патроны… Я трижды приезжал в отпуск, и каждый раз мне удавалось захватить с собой опасный груз. Мы прятали оружие дома или там, где находили нужным. В то время мы еще не думали об общем потайном складе.
Вскоре после окончания войны из Софии было получено секретное указание собирать оружие. Очевидно, руководство партии, учитывая ошибки Солдатского восстания, решило предпринять шаги для их исправления. Октябрьская революция со всей ясностью доказала, что повсюду в Европе назрела необходимость решать вопрос о власти.
Задача для нас оказалась не новой. Зимой 1920 года Тодор Луканов, секретарь плевенской организации и член Центрального Комитета, созвал в городе тайное собрание. Присутствовала только часть членов организации — фронтовики, офицеры, унтер-офицеры запаса и некоторые активные члены партии из гражданских. Коротко и по-деловому Тодор Луканов, только что вернувшийся с заседания в Софии, обрисовал послевоенное положение страны и задачи партии. Потом передал нам распоряжение центра об изъятии и закупке оружия.
Партия дала указание о сборе оружия, но вопрос о власти поставила на повестку дня позже, в августе 1923 года. Возможно, это было результатом политической незрелости и слабости стратегии.
После гигантского взрыва, с каким можно сравнить Октябрьскую революцию, почти во всей Европе всколыхнулась революционная волна. В нашей памяти были свежи сто дней Венгерской красной республики. В Германии бушевала гражданская война, и многие ждали, что германский рабочий класс, прекрасно организованный, дисциплинированный и грамотный, создаст в центре Европы новую крепость социализма. Чехословацкий народ освободился от ненавистного рабства распавшейся Австро-Венгерской империи и встал на путь самостоятельного развития. Получила государственную самостоятельность Польша. На политической карте Европы появились четыре прибалтийских государства: Финляндия, Литва, Латвия и Эстония. Последние три через двадцать лет вступили в дружную семью социалистических республик. Важные события произошли и у наших соседей — Сербия, Хорватия и Словения объединились в триединое южнославянское Сербо-хорвато-словенское королевство, которому предстояло превратиться в Югославию. Турция, наша юго-восточная соседка, оставалась султанской, но вскоре и в ее историческом развитии произошел коренной, перелом: Кемаль Ататюрк поставил себе целью вывести страну из вековой отсталости. Он приветствовал своего великого северного соседа, первое социалистическое государство в мире, оказавшее ему бескорыстную помощь.
Поистине вся Европа сотрясалась от революционных взрывов, самые большие оптимисты из нас уже предвидели победу коммунистических идей в мировом масштабе! Но мировая реакция, смертельно перепуганная победой большевиков и прокатившейся на Западе волной революций, организовала кровавую военную интервенцию против Советской России.
Совещание, на котором присутствовал присланный из Софии Антон Недялков, обсудило вопрос о том, где изыскивать оружие.
— В первую очередь взять на учет оружие, привезенное с фронта, — вмешался Васил Каравасилев. — Может, не все сохраняют его в должном порядке. Надо создать тайники в сухих и надежных местах. Разумеется, с созданием таких тайников можно немного повременить, но к сбору нового оружия надо приступить немедленно.
Война закончилась недавно, многие бывшие фронтовики и повстанцы, хотя и не были революционерами, хранили дома — кто пистолет, кто гранату или же пачку патронов. После восстания и бунтов в войсковых подразделениях начальство не решалось строго взыскивать и наказывать за исчезнувшее оружие.
Кое-кто из офицеров и унтер-офицеров, выйдя в запас, продавал, причем по низким ценам, свое личное оружие, которое после войны у них никто не потребовал. Его нужно было купить на партийные деньги.
Но больше всего мы рассчитывали на оружие, имевшееся в казарменных складах.
Болгария, побежденная и оккупированная войсками Антанты, была полностью разоружена — это предусматривал один из параграфов Нейисского мирного договора. Дивизии и полки, вернувшиеся в свои гарнизоны, распустили, а их оружие без особого учета свозили в военные и государственные склады.
Гражданские и военные власти еще до подписания договора тайно предприняли шаги к тому, чтобы сохранить хоть часть оружия. Прежде всего они позаботились о тайниках. Им понадобились большие, удобные, сухие помещения, где можно было спрятать не только тысячи винтовок и пистолетов, миллионы пачек патронов и гранат, но и орудия с боеприпасами.
У нас были свои люди в плевенских казармах, через них мы узнавали о всех шагах военного начальства. Если власти могли скрыть свои действия от наблюдателей Антанты, то скрыть что-либо от нас оказалось невозможно. Плевенская партийная организация через свои «глаза и уши» вела за ними круглосуточное наблюдение.
Наблюдение вели те члены нашей организации, которые участвовали в упомянутом выше закрытом совещании. Сначала мы разделились на пятерки по кварталам, причем каждая пятерка имела своего руководителя. Общим руководителем этой нашей организации стал Васил Каравасилев. (Я называю нашу организацию военной условно, так как настоящая военная организация в Плевене, как и во всей партии, была создана после провокации реакционеров 24 мая 1921 года). Одной из пятерок руководил я.
В середине мая 1919 года группа из тридцати человек отправилась в Софию. Шестеро из них являлись делегатами очередного Второго съезда партии, который вошел в историю как Первый учредительный съезд БКП (т. с). Это были Асен Халачев, Христо Градинаров, Димитр Петков, Васил Табачкин, Христо Василев и Васил Каравасилев. Делегатом по праву являлся и признанный создатель Плевенской партийной организации, член ЦК Тодор Луканов. Остальные были приглашены на правах гостей и членов вооруженной охраны съезда.
Считаю своим долгом сказать несколько слов об учредительном съезде — исключительно важном моменте в жизни партии. Это крупное событие внесло перелом и в деятельность Плевенской организации.
Как известно, в зале театра «Ренессанс» в Софии во второй половине мая 1919 года собралось 636 делегатов со всей страны. Плевенская организация считалась одной из самых массовых. В ней числилось 6 городских (Плевен, Ловеч, Троян, Севлиево, Свиштов и Никопол) и десятки сельских партийных организаций.
На некоторых заседаниях (в свободные от дежурства часы) я сидел рядом с Василом Каравасилевым и делился с ним мыслями по поводу докладов и высказываний. Мы обсуждали основные положения отчета Центрального Комитета, с которым выступал Димитр Благоев, обменивались мнениями по поводу обширного, прекрасно аргументированного доклада Васила Коларова о внутреннем и международном положении, комментировали принципиальные установки доклада о новых задачах, новой программе и организационных принципах партии, изложенных Христо Кабакчиевым… Мы сознавали, что своими решениями Первый съезд подводил итоги, закладывал начало нового этапа в деятельности партии. Выступление и отчет Благоева были встречены бурными, долго не смолкавшими овациями. Особое воодушевление вызвали слова, которыми он обосновал необходимость переименования партии: «Имя социал-демократической партии скомпрометировано предательством Второго Интернационала, — громко сказал Благоев (цитирую по памяти) и пророчески продолжал: — Наша партия будет называться Коммунистической, поскольку ее целью является создание бесклассового коммунистического общества. Воспринимая опыт большевиков, наша партия обязательно реализует эту высшую цель в ближайшем или более далеком будущем!»
Потом съезд принял программную декларацию партии, в которую вошли принципиально новые положения: насильственное свержение буржуазии и капитализма путем вооруженного восстания; установление советской власти как формы диктатуры пролетариата и объявление нашей партии неделимой частью Третьего Коммунистического Интернационала. В конце работы съезд одобрил решения Первого конгресса Коминтерна. Этим партия положила начало своей большевизации.
Съезд, как известно, принял решение образовать при существующем Центральном Комитете партийный совет из представителей всех округов страны; были созданы также окружные комитеты, в которые вошли комитеты окружных центров, а также представители околийских, городских и сельских организаций округов.
Когда повестка дня была исчерпана, Васил Коларов, секретарь партии, предложил и съезд принял поздравительное письмо выдающемуся строителю и организатору партии, верному соратнику Благоева Георгию Киркову. Прикованный к постели тяжелой болезнью, Кирков не мог принять участие в работе съезда, но прислал восторженное приветствие, которое было выслушано делегатами с огромным волнением. Нам было тяжело сознавать, что из наших рядов уходит один из самых достойных сынов партии и болгарского народа, тот, кто плечом к плечу с Благоевым участвовал во всех решающих битвах партии.
Вся партия горевала по поводу предстоящей неминуемой потери (это произошло через три месяца), горевали и мы, плевенские коммунисты. Кирков был родом из Плевена. Он как мудрый, терпеливый сеятель, повсеместно сеял семена социалистических идей, которые уже давали всходы.
Мы вернулись из Софии окрыленные. Первый учредительный съезд партии, его решения преисполнили нас неведомым до тех пор чувством: перед нами вставали сияющие вершины социалистической революции. Те вершины, которых русские большевики уже достигли и которые теперь служили маяком для всего международного революционного движения.
После учредительного съезда состоялись выборы во всех окружных партийных организациях. Прошли они и у нас в Плевене. Мы единодушно избрали секретарем Васила Каравасилева. Это была высокая и заслуженная честь.
Васил пользовался большим авторитетом и в Центральном Комитете. Сразу же по окончании работы съезда его вызвал секретарь партии Васил Коларов. Нам было объявлено, что Центральный Комитет распорядился создавать окружные комиссии для руководства подпольной партийной работой, главной задачей которых было незамедлительное вооружение.
— Но мы в Плевене уже делаем это! — воскликнул я. — Или, может, Центральный Комитет будет централизованно распределять оружие? На свои деньги?
— У Центрального Комитета нет ни банка, ни арсеналов. Из Софии нам только будут сообщать сведения о тайных правительственных складах оружия. А также давать указания. В ближайшие дни ожидается приезд инструкторов…
Вскоре после выборов на новом, закрытом заседании под председательством Каравасилева, мы избрали военное партийное руководство. Ответственным за вооруженную работу окружкома избрали Асена Халачева, поручика запаса, участника войны, высокообразованного и боевого коммуниста, пользовавшегося большим авторитетом у плевенской бедноты.
Ядром военной организации оставались пятерки, но их число от четырех-пяти, как это было вначале, в канун переворота 9 июня возросло до тридцати во всех кварталах города. Были созданы и десятки. Они являлись серьезной боевой силой.
Я рассказываю главным образом о вооружении, но это не означает, что только этим исчерпывалась вся деятельность партийной и военной организации. Партийная военная организация решала и другие неотложные задачи: проведение военной подготовки членов партии; поиски тайных государственных складов оружия, информирование руководства о настроении в казармах; ведение пропаганды среди солдат; охрана первомайских демонстраций, митингов, собраний; подрывная работа во врангелевских армейских частях и оказание содействия Союзу возвращения на родину.
Во главе партийной и военной работы в Плевенском округе стоял Васил Каравасилев. На одном из заседаний военной комиссии он сказал:
— Итак, мы получили необходимые сведения. Остается самое важное: приступить к изъятию оружия и созданию своих складов.
Одновременно с подготовкой складов началась «экспроприация» оружия из тайных военных складов. За несколько недель нам удалось изъять сотни винтовок и гранат, тысячи патронов, восемь станковых пулеметов с десятками пулеметных лент.
Два пулемета мы взяли из дома полковника Христова, командира пехотного полка.
Первый успех окрылил нас. А вскоре Каравасилев поставил перед нами новую задачу: товарищи из придунайского села Муселиево сообщили, что в его окрестностях укрыто оружие и что им удалось изъять несколько пулеметов. Нужны были люди, которые бы доставили их в Плевен.
Ранним осенним вечером мы с Костой Первановым отправились в путь. В помощь нам выделили Первана Маринова с его телегой. Мы должны были за одну ночь доехать до места и вернуться. В Муселиево, которое находилось в тридцати километрах от Плевена, мы приехали незадолго до полуночи. В селе нас ждал руководитель местной партийной пятерки Петко С. Лавчев. Каравасилев предупредил его о времени нашего прибытия.
У околицы села, на берегу Дуная, в старых полуразрушенных укреплениях военные спрятали винтовки и пулеметы. Чтобы не вызывать подозрения, они приставили сторожем не болгарского военнослужащего, а белогвардейца. Он оказался честным русским человеком, случайно попавшим к деникинцам. Вскоре после приезда, как только он познакомился с местными жителями, ему удалось наладить связи с партийной организацией. Он помог изъять из склада четыре пулемета, а потом тщательно закрыл отверстие и замаскировал.
Петко погрузил на телегу сундуки с разобранными пулеметами, а сверху набросал початков кукурузы. Попрощавшись с ним по-братски, мы пустились в обратный путь.
С Петко Лавчевым мы встретились спустя несколько лет. Только не в Муселиево и не в Плевене. Мы встретились в Москве. Это произошло в 1933 году. Заручившись согласием Павла Ивановича Берзина, я послал Петко письмо с приглашением приехать ко мне в Москву и деньги на билет. Через несколько месяцев Петко оказался в Москве, в целях конспирации он ехал через Прагу, Берлин, Варшаву. Петко был несказанно счастлив, что дышит воздухом первого в мире социалистического государства. Он пробыл в СССР четыре месяца и тем же путем вернулся на родину. Вернувшись в Болгарию после десяти лет работы на разных широтах, я попытался разыскать Петко. Но встретиться больше не пришлось: в годы антифашистской борьбы он вступил в ряды партизан и пал смертью героя.
Оружие мы доставили и из плевенского села Ясен, где партия имела солидную базу. Георгий Цончев (Доктор) — один из бунтарей на фронте и участник Солдатского восстания, основатель Ясенской партийной организации и ее секретарь — доложил Асену Халачеву, что военные спрятали оружие в пирамиде Русского памятника, воздвигнутого после освобождения их села.
Следует признать, что военные, проявив находчивость, показали плохую бдительность. Наши люди, выбрав ночь потемнее, перевезли большую часть винтовок, спрятанных в памятнике, в плевенские тайники.