Глава 54

Глава 54

В начале лета 2000 года Роберт Спиричев пригласил нас с Риммой во ВГИК посмотреть дипломный спектакль «Ханума».

— Будут играть выпускники курса Алексея Баталова, где я веду актерское мастерство, — сказал Роберт, — ребята талантливые, я сроднился с ними за эти годы. Скоро они разлетятся по разным театрам страны, а если повезет, то будут сниматься и в сериалах. Жду вас во ВГИКе.

— Обязательно придем, Роберт. Соскучились, повидаемся с тобой и Тамарой.

— К сожалению, Тамарочка занята в своем Духовном театре на Ордынке. Она просила передать, что скоро состоится премьера спектакля по Василию Шукшину, где она играет главную роль и заранее вас приглашает.

В назначенный день мы поднялись по мраморной лестнице института в хорошо мне знакомое фойе четвертого этажа, где в бытность мою студентом проходили занятия по танцу и сценодвижению актерского факультета. Отсюда вели двери в актовый зал, куда, собственно, мы и направлялись посмотреть спектакль. В фойе стояли Роберт Спиричев и Алексей Баталов, они что-то обсуждали.

— Молодцы, что пришли, — Роберт раскинул руки, и широко улыбнулся. — Ну, все, я вас оставляю, пойду к своим студентам, потому что мне еще предстоит вести спектакль. Володя, садитесь поближе к сцене.

В этот момент из боковой двери вышел Анатолий Ромашин.

— Толя, здравствуй, — сказал Спиричев. — Познакомься, это мой флотский друг Артыков.

Но Ромашин, будто не слыша, улыбаясь, направился прямо ко мне. Мы обнялись и по-мужски похлопали друг друга по спине. Я был бесконечно рад видеть Толю Ромашина.

— Роберт Михайлович, не знаю когда и на каком флоте вы служили с Артыковым, и по какому морю ходили, а мы уж точно с Володей плавали, — Толя продолжал крепко держать мою руку, — но только не по морю, а по Каракумскому каналу. Поездили и на верблюдах по песчаным барханам. Это такая качка — круче, чем на корабле. Как молодо и хорошо прошли почти два года работы на фильме «Утоление жажды». Есть что вспомнить, правда, Володя?

— Не знал я, что вы давно знакомы, — удивленно развел руками Роберт. — Вот и прекрасно, теперь я спокойно могу вас оставить. Все, я бегу к своим ребятам! Они нервничают, ведь им дипломный спектакль играть.

Баталов наблюдал за нами с легкой иронической улыбкой.

— Извините, но мне сейчас надо быть со своим курсом. Когда начнется представление, я подсяду к вам, в зале, — уходя, сказал он.

Начался спектакль. Вскоре Баталов нашел нас и сел рядом с Риммой. Мы же весь спектакль проговорили с Анатолием, стараясь не мешать сидящим в зале. Иногда на нас осуждающе поглядывали зрители, но, узнавая Ромашина и Баталова, не решались делать замечания. Мы не могли остановиться — слишком много хотелось рассказать друг другу о прошедшем за эти годы.

— Володя, по-моему, мы мешаем, давай тихонечко выйдем в фойе, там спокойно поговорим.

— Нет, Толя, неудобно перед Баталовым и Спиричевым, ведь мы пришли посмотреть их работу.

— Да, ты прав. Тогда я буду говорить тише.

Он придвинулся почти вплотную к моему уху, левой рукой обнял меня за плечи и перешел на шепот.

Я с интересом слушал Толю и удивлялся его несколько озабоченному и уставшему виду. За годы, что мы не виделись, прибавились морщины, под глазами появилась отечность, лицо посерело. Чувствовалось, что он очень много работает. Поразила и его неухоженность.

Я понимал, что и моя внешность далеко не порадовала его. Но я человек другой профессии, а для актера лицо — средство выражения его искусства, его визитная карточка. Он всегда был для меня идеальным воплощением большого актера — умный взгляд, всегда элегантен, слегка щеголеват и импозантен, одним словом, интеллектуальный герой любовник.

Я тихо рассказал:

— Недавно встретил Леонида Сатановского с супругой Майей Менглет на Тверской, они шли к себе в театр. Леня узнал меня, первый поздоровался и познакомил с супругой. До этого Майю Менглет я видел только в фильме «Дело было в Пенькове» и в некоторых спектаклях театра Станиславского. Леонид, вспомнил о хорошей компании, сложившейся на съемках фильма «Утоление жажды». Разговорились и о тебе.

— С Анатолием Ромашиным мы иногда встречаемся, — рассказала Майя, — не так часто, как хотелось бы. Толя женился по большой любви на молоденькой красивой девушке, Юленьке, у них родился сын.

Сатановский торопился в театр, и мы быстро расстались. На прощание он пригласил нас прямо за кулисы в их гримуборную.

— Буду ждать. На вахте оставлю твою фамилию, я ее не забыл.

Анатолий выслушал мой рассказ, но почему-то о своей последней женитьбе и о рождении сына не сказал ни слова за все время нашей долгой беседы. Он будто торопился рассказать как можно больше о своих актерских работах последних лет. Мне было очень интересно слушать Анатолия еще и потому, что его переживания совпадали и с моими суждениями о разломе в искусстве, произошедшем с распадом страны, когда в российском кино наступил глубочайший кризис.

— Толя, когда съемки картины «Агония», где ты блеснул в роли императора Николая II, уже завершались, я работал на фильме «Служа Отечеству». Мы снимали некоторые сцены в Юсуповском дворце на Мойке. Можно сказать, буквально шли по пятам вашей киногруппы. Задержись вы в Ленинграде, возможно, увиделись бы с тобой.

— Но теперь, Володя, обязательно встретимся. Только перенесем на осень это важное событие. Я чудовищно занят. Мне надо выехать в июле на кинофестиваль «Орленок» в Туапсе, как вернусь в Москву, в тот же день съемки у Володи Грамматикова, после чего я поеду в Выборг на фестиваль «Окно в Европу». Вот видишь, какой плотный график, — Толя вздохнул. Неожиданно спросил:

— Ты с кино завязал окончательно? Я иногда с удовольствием смотрю твои живописные работы на выставках. «Вода Сибири придет в Каракумы», «Каракумский канал — артерия дружбы народов». Эти картины мне врезались в память, потому что напомнили те места, где проходили съемки нашего фильма «Утолении жажды». Я подробно рассказывал своей спутнице, стоя у твоих картин, что мы с автором давние знакомые, что в пустыне, где шли наши съемки, Олег Петрович Жаков ловил рыбу и угощал всю группу ухой. Думаю, дама не очень поверила, что там, в песках можно ловить рыбу и весело хохотала над моим рассказом.

— Толя, неужели, несмотря на свою занятость, ты бываешь на выставках? Правда, я знаю, что ты всегда любил живопись и даже собрал коллекцию.

Спектакль на сцене продолжался. Несмотря на наш увлеченный разговор, мы успевали следить за происходящим на сцене. Ромашин порой отпускал реплики по поводу актерской игры, говоря: «Обрати внимание, Ханума неплохо играет, да и старый князь убедителен».

Он опять вернулся к пережитому в прошлом.

— Как поживает Гуля? — спросил Толя, — она была, кажется, актрисой не профессиональной, и режиссер Булат Мансуров намучился с ней на картине. Я так был влюблен в нее, она словно японская гейша притягивала к себе восточной красотой. Но, к сожалению, безответно. Ты помнишь момент съемок в Москве на студии Горького, как вы с Гулей сидели в коридоре около съемочного павильона, где я в паре с актером Анатолием Кубацким снимался в твоих декорациях.

В перерыве я подсел к Гуле, прижался плечом к ней, и меня обдало жаром. Возникло желание шепнуть ей на ушко: «Я люблю тебя, Гуля!», но, воздержался, вы так мило ворковали между собой.

— У тебя цепкая актерская память, Толя! Да, Гуля Ягмурова была очень красивой девушкой. Она вышла замуж за композитора Нуры Халмамедова и носит его фамилию. Сейчас Гуля стала директором ашхабадской киностудии.

— Наши кадры растут, это приятно, — пошутил Анатолий.

— Ты знаешь, Толя, я иногда встречаюсь с Булатом Мансуровым, и тогда мы вспоминаем о том, как в сорокоградусной жаре, в песках мучительно проходили съемки, как тяжело заболел Петр Мартынович Алейников. Ты, Леня Сатановский, Арина и Тарас Алейниковы, Рая Недашковская, Артык Джаллыев и я, мы все собирались в поселке бульдозеристов после захода солнца, где Олег Петрович Жаков угощал нас сомятиной, толстолобиком и сазанами, поджаренными крупными кусками в большом черном казане, в кипящем хлопковом масле. Он ловил рыбу на самодельную удочку в Каракумском канале по два ведра разом и тут же ее чистил, присаливал и бросал в кипящее масло. В жару под водочку потрясающе хорошо!

Ромашин помолчал.

— Володя, такое не забывается. Недавно узнал, что Артык Джалыев ушел из жизни. Это был настоящий мужчина и великий актер.

— Мне, Толя, довелось поработать с его сыном Сашей. Ты помнишь его совсем мальчишкой, но уже тогда он снимался в массовке, теперь он уже сам режиссер. Недавно пригласил меня художником-постановщиком на двухсерийный фильм «Дело возбуждено» и даже дал роль майора криминалиста. Я понял, что ему хотелось удержать меня на съемочной площадке рядом с собой. Вот так быстро летит время.

— А я помню, как 9 мая, в День Победы, мы обмывали рождение твоей дочери, и ты сразу улетел на вертолете в Ашхабад, чтобы увидеть ее. Она пошла по твоим стопам, Володя?

— Нет, моя дочь Виктория — врач. Внук Витя уже школу заканчивает.

Наша встреча с Анатолием оказалась последней. Я был в Тарусе на даче, когда по телевидению передали о трагической гибели Анатолия Владимировича Ромашина.

Он погиб у себя на даче в подмосковном Пушкино. Он начал пилить сосну, которая затеняла его окно. Подпиленное дерево упало на него, мгновенно оборвав его жизнь.

Я вспомнил нашу недавнюю встречу во ВГИКе до мельчайших подробностей. Как тихо, почти шепотом он сказал мне:

— Несмотря ни на что, человек должен сам вершить свою судьбу. Но убежден, что есть, какая-то сила, и именно она руководит всеми нашими поступками, да, пожалуй, всей нашей жизнью.