289

Николай Семенович Тихонов вспоминал о годах своей поэтической юности. В том кругу литераторов, в котором он вращался, не очень-то ценили русскую классику, отдавая предпочтение литературе зарубежной. Правда, иногда признавали прозу Пушкина и Достоевского, последнего признавали великим, но не читали.

Вот как о русской прозе отзывался Владислав Фелицианович Ходасевич, один из тех, кто был очарован необычайным богатством русского стиха. А к прозе относился так:

— Идет дождь, и едет поп на тележке. И дождь скучный-скучный, и тележка скучная-скучная, и поп скучный-скучный. Вот и вся русская проза…

— Хотя, — добавлял Тихонов, — не только Ходасевич относился к современной прозе так.

Недавно вычитал у Гольденвейзера в его книге «Вблизи Толстого» следующее. Толстой делится с ним впечатлением об одном из рассказов Бунина: «Сначала превосходное описание природы — идет дождик — и так написано, что и Тургенев не написал бы, а уж обо мне и говорить нечего. А потом девица — мечтает о нем /Лев Николаевич рассказал вкратце содержание рассказа/. И все это: и глупое чувство девицы, и дождик — все нужно для того, чтобы Бунин написал рассказ. Как обыкновенно, когда не о чем говорить, говорят о погоде, так и писатели: когда не о чем писать, о погоде пишут, а это пора оставить. Ну шел дождик, мог бы и не идти с таким же успехом. Я думаю, что все это в литературе должно кончится. Ведь просто читать больше невозможно».