36
36
Известный литературовед и критик Александр Львович Дымшиц всегда очень нежно вспоминал драматурга Шварца.
Выходило, что он впервые увидел его в поселке Всеволжское под Ленинградом. Там близ Мельничьего Ручья в дощатом домике и жил Евгений Львович Шварц, взрослый друг детворы со всей округи. В момент их встречи он был в окружении оравы ребят, которые охотно откликались на его фантазии. На сей раз шла раздача им разных ролей — пажей я королей, Иванушек-дурачков и Василис Прекрасных, Потом Шварц задавал им вопросы»
— А какое блюдо, — спрашивал он, — самое придворное при дворе? Ребята хором ему отвечали:
— Анчоусы под соусом.
Больше всех смеялся автор этой самой импровизации.
Увидев приехавшего Дымшица, Евгений Львович попрощался с ребятами.
С Дымшицем они пошли к нему в домик, делясь вестями о войне, которая уже во всю полыхала в Европе. Каждому было ясно, что рано или поздно она достигнет и нашей страны.
Когда это случилось, Евгений Львович в начале июля 1941 года сам пришел в военкомат на предмет «неполучения» им повестки.
Поскольку он страдал припадками так называемой «солнечной экземы», то лоб его был забинтован, как у раненого.
В военкомате ему предложили расписаться в какой-то ведомости. А у него, как известно, дрожали руки. Поэтому одной рукой он взял другую за кисть и стал медленно выводить свою подпись. На это ушло несколько минут.
Писарь не выдержал:
— И куда вы, папаша, собрались? Управимся с фрицами и без инвалидов.
Евгений Львович ответил: Я не инвалид. Это когда я пишу, у меня руки дрожат, а когда стреляю — никогда!
А потом Александр Львович встретил Шварца на Невском проспекте. На вопрос, что он намерен делать, тот с грустью в голосе ответил:
— Какие наши дела?.. Пишу. Вот пьесу дам театру. Сейчас нужна публицистика, сатира. Потом дежурства, разные мелочи.
Оказалось, что он часами дежурил на крыше писательского дома на канале имени Грибоедова и своими дрожащими руками гасил вражеские зажигалки.
— Читая много лет спустя, его лучшую пьесу «Дракон», — завершил свои воспоминания Александр Львович, — я подумал, что в рыцаре Ланцелоте жила душа самого Шварца. Это сам Шварц говорил о фашизме: «Я вызову на бой Дракона!..»