«Вечерняя Алма-Ата» 5. Х. 1973 г. Гастроли Московского Театра драмы и комедии на Таганке ГЛАВНОЕ ЖЕЛАНИЕ — ТВОРИТЬ

«Вечерняя Алма-Ата» 5. Х. 1973 г.

Гастроли Московского Театра драмы и комедии на Таганке

ГЛАВНОЕ ЖЕЛАНИЕ — ТВОРИТЬ

Утром я позвонил ему в номер. Он сказал: «Если я нужен, Вы найдете меня во Дворце. Когда я не сплю, я — там. Репетирую…»

Интервью он давал как бы украдкой. Украдкой от работы. Приходил в артистическую уборную, улыбался — мол, не обессудьте, времени нет. Говорил столько, сколько позволил репродуктор внутренней связи, а он позволил немного. Вот и снова: «Володя… Высоцкий… На сцену». И вот уже в репродукторе его голос.

Читаю ему письмо: в нем просьба рассказать о Высоцком.

— Что рассказывать… Окончил студию при МХАТе 12 лет назад. Работал сначала в разных театрах. Потом постоянно, уже 10 лет, в Театре на Таганке. Как актера меня знают, видимо, мало. Знают в Москве, Ленинграде и все, наверное. И многие, вероятно, удивляются, когда узнают, что Высоцкий играет в театре… А в театре я играю много, играю во многих спектаклях. Нужна огромная отдача. Лучшими моими ролями считаю Галилея и Гамлета. Участвую во всех поэтических представлениях — есть у нашего театра такой уклон на поэзию. Люблю читать хорошие стихи.

— Вы сказали: когда не спите — репетируете. Но Высоцкого знают как автора известных песен. Где Вы берете время для них?

— Ночью. Я — ночной человек. Ночью никто не мешает. Работаю обычно часов до четырех. К своим песням я отношусь очень серьезно: не менее серьезно, чем к актерской работе. Считаю, что эти возможности выражать себя — главные.

— Вы снимались в нескольких фильмах. Как-то заметно, что Ваши актерские данные использованы в них недостаточно полно.

— Видите ли, меня приглашали в эти фильмы, в основном, для того, чтобы я в них пел. Игрового материала было мало, но, если говорить о моих последних работах в кино, они приносили мне некоторое удовлетворение. Например, я очень серьезно отношусь к своей работе в фильме по сценарию Симонова «Четвертый». Мысль в фильме важная: она в том, что даже сильный человек может в себе обманываться, вернее — обманывать себя. Успокаивать себя, когда знает твердо* что поступки его мелки и недостойны его. Но что-то в нем накапливается. Приходит время выбирать главное, судить себя, задуматься о том, где говорить «да» и где «нет»… Тут я — полностью игровой актер.

И еще в одном фильме я снимался с удовольствием. Он сделан по мотивам чеховской «Дуэли», называется «Плохой хороший человек». Играю фон Корена.

В кино совсем другая работа: полгода снимаешься по малюсеньким кусочкам и все полгода держишь в себе персонаж. Это помогает стать предельно правдивым. Это важно в кино. Тут нужна такая правда, которая иногда в театре не требуется.

И еще один аспект кино: тут, как нигде, важно работать «на зрителя». Картина, которая не нашла зрителя, будь она верхом в претворении замысла, никому не нужна. Время одиночек и непонятых прошло. Ореол «непонятого» сейчас носить смешно… Я не сыграл еще своей главной роли в кино…

— А в театре?

— Я играл Гамлета! Это — высшая роль, о которой может думать актер. Мне повезло, что я играл Гамлета, находясь именно в том возрасте, который отмечен у датского принца Шекспиром. Я чувствовал себя его ровесником. Мне это помогло. Я думал: может быть, мировоззрение людей, в сущности, складывается одинаково. Мой возраст помогал мне правильно оценить поступки и мысли принца.

Мы ставили «Гамлета» так, как, вероятно, этого захотел бы сам Шекспир. Режиссеру, всему коллективу хотелось поставить эту трагедию так, чтобы Шекспир был рад. Во-первых, мы отказались от пышности. Было суровое время. Свитера, шерсть — вот это было одеждой. Добились того, что даже занавес играл: он был то нормальным занавесом, то олицетворением судьбы. Его крыло сметало людей в могилу. Он становился символом бренности жизни… Я играл не мальчика, который не знает, что ему нужно. Он воспитывался с детства быть королем. Он был готов взойти на трон, но он был раздвоен. Он вырывался из того мира, который его окружает, — он высоко образован, может быть, мягок. Но ему надо действовать методами того общества, которое ему претит, от которого он оторвался. Вот и стоит он одной ногой там, одной тут…

— Видимо, актеру важно найти своего драматурга! Ведь он не пишет пьесы сам, однако у него есть свои мысли и чувства, которые хочется выразить.

— Это любому актеру помогут сделать Шекспир, Брехт… Мне очень близок Достоевский. Наш театр собирается освоить некоторые его вещи.

— Каким должно быть главное достоинство современного актера?

— У него должны быть порядочность и позиция. Старый актер мог быть только мастером перевоплощения, и ему этого было достаточно. Сегодня актер должен быть еще и личностью, то есть, у него должно быть мировоззрение. Он должен знать, что ему нужно сказать. Нужно, чтобы зритель догадывался о том, за что он и против чего он. Зрителю интересно знать, что актер утверждает, о чем он думает, чего хочет.

— Что Вам нужно для того, чтобы Вы сказали, что цель, которую Вы ставили в искусстве, достигнута?

— Мне нужно здоровье и силы для того, чтобы я мог продолжать работать. Работать хочу так же, в таком направлении…

Е. Гусляров