С. Г. УРАЛОВ ГЕРОЙ ОКТЯБРЯ 51

С. Г. УРАЛОВ

ГЕРОЙ ОКТЯБРЯ51

Есть люди, память о которых не стирает неумолимое время. Таким человеком был Феликс Эдмундович Дзержинский.

Впервые я увидел его в дни Февральской революции в здании городской думы (теперь здесь Музей В. И. Ленина). Сюда в те дни — уже не в думу, а в только что обосновавшийся Московский Совет рабочих и солдатских депутатов — ежедневно толпами приходил народ. Слишком много причин было для этого: город бурлил от событий, потрясших страну, и людям трудно было усидеть дома. Все спешили туда, где можно поделиться своими настроениями, услышать объяснение происходящему. А события все нарастали.

День, о котором идет речь, был особенным: в Московский Совет привезли политзаключенных, освобожденных из Бутырской тюрьмы. Среди них был и Феликс Эдмундович Дзержинский. Его высокий рост и тонкие черты болезненно-бледного лица сразу привлекли внимание всех присутствующих. Рукоплескания, бесконечное «ура», крепкие рукопожатия и объятия друзей, слезы радости сопровождали прибывших, пока они поднимались на второй этаж. Конечно, я тогда даже думать не мог, что очень скоро мне придется работать под непосредственным руководством Феликса Эдмундовича.

Вторая моя встреча и знакомство с ним состоялись в Петрограде на VI съезде РСДРП (б). Я присутствовал на съезде в качестве гостя от Центрального совета фабрично-заводских комитетов Петрограда. Феликс Эдмундович был делегатом и активным участником съезда.

Как известно, на съезде он был избран в состав Центрального Комитета РСДРП (б), которому выпала историческая миссия — во главе с Владимиром Ильичей Лениным руководить великим восстанием в октябре 1917 года. И теперь еще хорошо помпю, как на одном из заседаний съезда Дзержинский решительно высказался против провокационных происков Временного правительства, требовавшего явки В. И. Ленина на суд. Его слова: «Мы не доверяем Временному правительству и буржуазии… мы не выдадим Ленина… Мы должны от имени съезда одобрить поведение Ленина…»52 — звучали вдохновенно и требовательно.

Позже, в Смольном, работая в Центральном совете фабзавкомов, мне часто приходилось наблюдать кипучую деятельность Ф. Э. Дзержинского, вновь и вновь убеждаться в его организаторском талапте. Феликс Эдмундович был тогда членом Военно-революционного комитета и членом партийного Военно-революционного центра по руководству вооруженным восстанием. Уйдя с головой в подготовку восстания, он не покидал Смольного. Тысячами нитей Дзержинский был связан с красногвардейскими отрядами питерских заводов и фабрик, которые в момент восстания сыграли решающую роль. В день восстания, 25 октября 1917 года, Дзержинский руководил захватом Центрального телеграфа, почты.

А 26 октября (8 ноября) я снова увидел его. Ф. Э. Дзержинский выступал с трибуны II Всероссийского съезда Советов в переполненном до отказа Актовом зале Смольного. Во всех концах этого огромного помещения был слышен четкий голос Феликса Эдмундовича, когда он взял слово по вопросу о мире после доклада В. И. Ленина. Взволнованность и искренность звучали в каждом его слове и покоряли слушателей.

Он говорил: «Мы знаем, что единственная сила, которая может освободить мир, это — пролетариат, который борется за социализм».53

Первые послеоктябрьские дни… Кто из тех, кто жил тогда в Петрограде, забудет это время! Октябрь принес не только радость. Мутным потоком хлынули темные силы, угрожая потопить еще не окрепшую Страну Советов в водовороте антисоветских мятежей, заговоров, бандитизма, мошенничества. Город кишел шпионами, диверсантами, жуликами и саботажниками. Вытряхнутые из своих нор свежим ветром Великого Октября, они объединились и начали открытую и скрытую борьбу против Советской власти.

Ненависть классового врага вынудила молодую Советскую республику обнажить меч пролетарской диктатуры в защиту завоеваний Октября. Партия большевиков, возглавляемая Лениным, считала своей задачей в этот период мобилизацию всех сил на защиту диктатуры пролетариата от всевозможных выступлений контрреволюции.

И вот 7 (20) декабря 1917 года Ф. Э. Дзержинский делает доклад Совету Народных Комиссаров о мерах борьбы с саботажниками и контрреволюционерами, и Совнарком принимает решение о создании Всероссийской чрезвычайной комиссии — ВЧК. Когда встал вопрос, кого же поставить во главе ВЧК, В. И. Ленин назвал, а Совнарком утвердил первым председателем ВЧК Феликса Эдмундовича Дзержинского.

ВЧК ставила задачу на удары контрреволюции отвечать двойными ударами, отвечать по указанию Ленина «репрессией, беспощадной, быстрой, немедленной, опирающейся на сочувствие рабочих и крестьян».54

Создавая аппарат ВЧК, Феликс Эдмундович заботился о том, чтобы в него вошли люди честные и мужественные, партийные и беспартийные, преданные делу пролетарской революции, испытанные борьбой с царизмом и буржуазией в революционном подполье, организованные и исполнительные. Упорно и терпеливо воспитывал он кадры, прививая им навыки чекистской работы, требуя от них всестороннего знания дела, сознательной дисциплины, настойчивости и выдержки. Феликс Эдмундович своим личным примером показывал нам, работникам ВЧК, как надо бороться за интересы Советской власти. Не было для чекистов более высокого образца бесстрашия, верности долгу, строгого отношения к себе, чем весь облик председателя ВЧК. Поэтому девизом звучали слова на личных удостоверениях чекистов: «Звание чекиста требует бдительности, решительности и храбрости».

Сам Дзержинский обладал редким чутьем в деле распознавания врага. Он умел по малейшему сигналу предупредить надвигающуюся опасность, судил о человеке не по словам, а по его делам.

Осторожно и терпеливо распутывая тайные нити контрреволюции, Дзержинский проявлял величайшее мужество. Меткость и точность удара по врагу — характерная черта в его работе как чекиста. Эти высокие качества он воспитывал и в своих работниках, мощной когорте чекистов.

Дзержинский не раз рисковал головой, но делал это как чекист, решительно и хладнокровно. 6 июля 1918 года левые эсеры, чтобы спровоцировать войну с Германией, убили в Москве германского посла Мирбаха. Дзержинский узнал об этом в тот момент, когда собирался ехать на заседание V съезда Советов, проходившее в здании Большого театра. Феликс Эдмундович немедленно выехал в германское посольство, помещавшееся тогда в Денежном переулке (теперь это улица Веснина), и на месте установил подробности случившегося. Там ему было объявлено, что убийство совершено работниками ВЧК по приказанию Дзержинского, и Феликсу Эдмундовичу показали документ, который должен был это подтвердить. Документ был выдан на имя Блюмкина и Андреева, действительно находившихся на службе ВЧК и в то же время состоявших в партии левых эсеров. Однако подписи Дзержинского и секретаря ВЧК на документе были поддельными. Но печать была подлинной. Ее поставил заместитель председателя ВЧК эсер Александрович.

Блюмкин и Андреев после убийства Мирбаха укрылись в отряде ВЧК, которым командовал левый эсер Попов. Дзержинский тотчас же поехал к Покровским воротам, где располагался этот отряд. Приехав туда, он потребовал явки преступников. Однако Попов отказался их выдать. Из другой комнаты вышли окруженные вооруженными матросами члены ЦК левых эсеров Прошьян и Карелин. Они крикливо заявили Дзержинскому:

— Можете не искать. Мы Блюмкина не выдадим, так как граф Мирбах убит им по приказу ЦК левых эсеров, и мы принимаем на себя ответственность за этот акт.

— В таком случае я вынужден арестовать вас. Прошу следовать в мою машину, — решительно заявил Дзержинский.

После этого главари левых эсеров с помощью обманутых ими матросов обезоружили председателя ВЧК и объявили его заложником.

— Это предательство! Вы подрываете революцию изнутри! — возмущенно сказал Феликс Эдмундович.

Обращаясь к появившемуся здесь Попову, он потребовал:

— Дайте мне ваш револьвер!

Растерявшийся Попов спросил:

— А зачем?

— Я пущу вам пулю в лоб как негодяю!

Попов бросился бежать.

— Вы трус, презренный трус! — крикнул ему вдогонку Феликс Эдмундович.

Арестовав Дзержинского и некоторых других руководящих работников — большевиков, левые эсеры начали давно задуманный вооруженный мятеж. Они намеревались захватить власть в стране и начать проведение своей авантюристической политики, что неминуемо привело бы к гибели молодой Республики Советов.

Принятыми мерами мятеж был ликвидирован на второй день. В. И. Ленин лично руководил этой операцией. Ему помогал Я. М. Свердлов. Левоэсеровская фракция съезда была задержана по решению Советского правительства в здании Большого театра в качестве заложников.

Дзержинский освободился 7 июля утром и сразу же провел энергичные меры по задержанию пытавшихся скрыться главарей заговора. Предателя Александровича задержали на одном из вокзалов, куда он, переодевшись и сбрив всем хорошо знакомую бороду, приехал, чтобы бежать из Москвы.

Дзержинский очень тяжело переживал июльские события. Взвешивая происшедшее, он, как предельно честный и прямой человек, поступил так, как ему подсказывала партийная совесть. В «Правде» за 8 июля 1918 года было опубликовано его заявление:

«Ввиду того что я являюсь, несомненно, одним из главных свидетелей по делу об убийстве германского посланника графа Мирбаха, я не считаю для себя возможным оставаться больше во Всероссийской чрезвычайной комиссии… в качестве ее председателя, равно как и вообще принимать какое-либо участие в комиссии. Я прошу Совет Народных Комиссаров освободить меня от работы в комиссии».

Совнарком, понимая Дзержинского, принял его отставку. Но ненадолго, ровно настолько, чтобы Ф. Э. Дзержинский понял, что не он в ответе за подлость людей, предавших свое отечество.

И вот 22 августа при назначении новой коллегии ВЧК Совнарком вынес постановление, в котором председателем ВЧК вновь назначался Ф. Э. Дзержинский, «отставка которого была принята… по собственному его прошению»55

Тяжелые дни переживала Советская страна в 1919 году. Она вновь очутилась во вражеском кольце.

Ленин и Дзержинский 31 мая через газету «Правда» обратились с призывом усилить всеобщую бдительность и внимание к проискам белогвардейских шпионов и диверсантов. И народ всячески помогал чекистам.

«ВЧК была орудием диктатуры трудящихся, — писал Дзержинский в 1922 году. — Пролетариат выделил для работы в органах ЧК лучших сынов своих. И не удивительно, что враги наши бешено ненавидели ЧК и чекистов. Их ненависть вполне заслуженна… Только доверие рабочих и крестьян дало силу ВЧК и затем ГПУ выполнить возложенную революцией на них задачу…»56

За свою самоотверженную деятельность Феликс Эдмундович Дзержинский в январе 1920 года был награжден орденом Красного Знамени.

Без преувеличения можно сказать, что поистине великим счастьем для всех нас было то, что во главе ВЧК стоял Феликс Дзержинский.

Профессиональный революционер, подпольщик с острым политическим зрением, знаток человеческой психологии, он побеждал врагов прежде всего потому, что был глубоко партийным человеком. Мы пользовались громадными правами, и Дзержинский постоянно обращал внимание на нашу величайшую ответственность перед партией, требовал умело, правильно использовать эти права. Чтобы яснее можно было понять, какими правами мы тогда обладали, приведу мандат, выданный мне в 1919 году ф. Э. Дзержинским.

«Мандат

Настоящий мандат выдан Президиумом ВЧК члену коллегии ВЧК тов. Уралову, командируемому с поездом имени ЛЕНИНА для организации и инструктирования губернских чрезвычайных комиссий в районы Поволжья, Урала и Сибири с правом производства ревизии, ареста, устранения, перемещения и привлечения к ответственности должностных лиц, а также для усиления состава Губчека партийными товарищами через Губкомпарты.

Кроме того, тов. Уралов по усмотрению может созывать тройку и утверждать от имени Президиума ВЧК постановления Губчека.

Председатель ВЧК Ф. Дзержинский

Секретарь В. Савинов»

Вокруг Дзержинского сложилось ядро таких известных партийных работников, как Менжинский В. Р., Петерс Я. X., Ксенофонтов И. К., Лацис М. Я., Кедров М. С., Урицкий М. С., Бокий Г. И., Скрыпник Н. А., Чугурин И. Д., Благонравов Г. И., Фомин В. В., Манцев В. Н., Павлуновский И. П., Валобуев К. М., и много, много других славных защитников великих завоеваний Октября. Пройдя замечательную школу Дзержинского, эти и другие товарищи стали видными чекистами, под руководством партии умело наносили удары по контрреволюции.

Чем шире разгоралась классовая борьба, тем больше требовалось осторожности и в подборе людей в ВЧК. И это понятно, так как нигде не было столько соблазнов, сколько в ВЧК, особенно в тяжелые 1918–1919 годы. В эти годы голода и разрухи в буржуазных квартирах нередко при обысках находилось продовольствие, драгоценности, однако преступлений со стороны сотрудников, получавших также по осьмушке хлеба, почти не было.

Объясняется это тем, что подбор личного состава был исключительно тщательным, а также той идейной спайкой, которая существовала в ВЧК-ОГПУ при Феликсе Эдмундовиче и при В. Р. Менжинском.

Можно считать, что известную роль играла и практика беспощадного наказания коллегией ВЧК сотрудников в тех случаях, когда они допускали преступления или злоупотребления предоставленными им правами.

Работавшие с Ф. Э. Дзержинским, наверное, хорошо помнят, с какой силой он обрушивался на тех товарищей которые медлили с выполнением директив партии или нарушали социалистическую законность.

Один из следователей, выведенный из терпения арестованным бандитом, во время допроса ударил его. Узнав об этом, Феликс Эдмундович немедленно назначил суд над следователем. На суд были приглашены все сотрудники, и Дзержинский, взяв на себя роль обвинителя, потребовал сурового наказания следователя. Чтобы искупить свою вину, следователь попросился на фронт (шла гражданская война).

Однажды незаконно была задержана женщина, пришедшая за справкой об арестованном брате. Феликс Эдмундович объявил работнику ВЧК, который допустил этот произвол, строгий выговор. Женщину по приказу Дзержинского немедленно освободили и отправили домой на его машине.

Феликс Эдмундович постоянно болел душой за безопасность вождя и учителя трудящихся В. И. Ленина.

Никогда не забудется 25 мая 1919 года. В этот день на Красной площади был назначен парад рабочих полков Всевобуча, который должен был принять Владимир Ильич. За несколько дней до парада меня вызвал Дзержинский и объявил, что президиум ВЧК поручает мне обеспечить охрану Ленина на Красной площади во время парада.

— Учтите, — говорил Феликс Эдмундович, — белогвардейцы, эсеры и прочие контрреволюционеры не отказались от белого террора. Событие, имевшее место 30 августа 1918 года,57 не должно повториться. Мы должны быть постоянно начеку. Подберите себе помощников и продуманно расставьте силы.

Признаться честно, кроме гордости за такое доверие, я испытывал и сильное волнение. Ведь предстояло сделать все возможное, чтобы не допустить ситуаций, которые угрожали бы жизни Ильича. Несмотря на то что наряд был подобран, проинструктирован, я не спал ночей, вновь и вновь продумывал расстановку охраны во время парада.

Весь день 25 мая прошел в невероятном напряжении. Я ни на одно мгновение не упускал Владимира Ильича из виду. День выдался теплый, солнечный. Ленин шел по площади в распахнутом легком пальто. Во время приема парада Ильич, обходя выстроенные на площади рабочие полки, все время был очень оживлен. Я следовал рядом с ним.

После того как парад был принят, Ленин обратился ко мне:

— Откуда я буду выступать?

— Вот отсюда, Владимир Ильич, — ответил я и проводил Ленина к грузовику, который был заранее для этого подготовлен.

Здесь вождь революции произнес пламенную речь о важности и необходимости овладения трудящимися военным делом для защиты нового общественного строя — Республики Советов.

Выступление Ленина перед полками Всевобуча было снято на кинопленку, и народ, затаив дыхание, смотрит теперь живого Ильича.

После парада мы проводили Ленина в Кремль. Прощаясь, он крепко пожал нам руки и поблагодарил. И это сердечное рукопожатие, и слова признательности вознаградили нас за все переживания прошедшего дня.

* * *

Великий революционер, марксист, друг Ленина, неусыпный страж революции — Дзержинский выполнял свою историческую миссию скромно, с энергией, для которой не существовало преград, с непоколебимой верой в победу бессмертных идей В. И. Ленина.

Таким Дзержинский живет среди нас и сегодня.

Рыцарь революции.

М., 1907, с. 141–150