«ЗАЧЕМ МАРАТЬ МОЕ ДОБРОЕ, ЕЩЕ НЕ ЗАПЯТНАННОЕ НИЧЕМ ИМЯ»
«ЗАЧЕМ МАРАТЬ МОЕ ДОБРОЕ, ЕЩЕ НЕ ЗАПЯТНАННОЕ НИЧЕМ ИМЯ»
Этим летом, в свободное от служебных занятий время, Гоголь не только развлекался и гулял. Он продолжал трудиться над украинскими повестями. «Участие в журналах я давно оставил… — писал Гоголь матери. — Теперь я собираю материалы только и в тишине обдумываю свой обширный труд. Надеюсь, что вы по-прежнему, почтеннейшая маменька, не оставите иногда в часы досуга присылать все любопытные для меня известия, которые только удастся собрать».
В «Отечественных записках» Гоголь больше не печатался. Мнение об этом журнале изменил. Вначале, посылая его матери, весьма хвалил и с видимым удовольствием сообщал, что получает номера бесплатно. Далее тон меняется, восторги поостыли. И вслед за номером журнала летит предупреждение: «В этой книжке, и во всех последующих вы не встретите уже ни одной статьи моей». А когда Мария Ивановна не поверила этому, решив, что Никоша скромничает, и принялась ему приписывать разные разности, Гоголь рассердился: «Мне больно то, что вы сами, маменька, обо мне говорите худое… Вы мне приписываете те сочинения, которых бы я никогда не признал своими ни за какие деньги. Зачем марать мое доброе, еще не запятнанное ничем имя? Если вы так мало знаете меня, что нашли в этих сочинениях мой дух, мой образ мыслей, то вы слишком худого мнения обо мне».
Свиньин набивал свой журнал чем попало — лишь бы набить. И было совсем нелестно прослыть автором пошлых, бездарных поделок.
Гоголь решил распрощаться со Свиньиным. А печататься хотелось. В голове бродили новые замыслы. Тут пришлось поразмыслить.
В то время петербургскую журналистику прибрали к рукам два «грача-разбойника» — как называл их Пушкин — Булгарин и Греч.
Булгарин и Греч. Карикатура неизвестного художника. 1830-е годы.
Жизнь Фаддея Булгарина до того знаменательного часа, как заделался он российским журналистом, изобиловала происшествиями, о которых по понятным причинам предпочитал он умалчивать.
Булгарин воспитывался в Петербургском сухопутном кадетском корпусе. В 1806–1807 годах участвовал в кампании против Наполеона. Переменил три полка. За худое поведение был уволен от службы. Случилось это в Ревеле. Оставшись без денег, недавний корнет не нашел ничего лучшего, как заняться попрошайничеством. С протянутой рукой выходил на городской бульвар и в стихотворной форме просил милостыню у прохожих. Тогда задумал он переметнуться к Наполеону. Что и осуществил. В 1814 году Булгарина взяли в плен союзники России — пруссаки. После окончания войны и обмена пленными очутился он в Варшаве, а оттуда как ни в чем не бывало явился в Петербург.
Не зная чем кормиться, подался в стряпчие. Здесь не преуспел и решил заняться литературой. Сумел сойтись с Грибоедовым, Рылеевым, братьями Бестужевыми, Кюхельбекером — лучшей тогдашней литературной молодежью. При этом он вел двойную игру. В тайне от приятелей прислуживался правительству. И незадолго до событий 14 декабря так преуспел, что сделался владельцем весьма доходной газеты «Северная пчела». Только тогда раскусили его приятели. Рылеев сказал ему: «Когда случится революция, мы тебе на „Северной пчеле“ голову отрубим». Булгарину повезло. Восстание подавили. Рылеева повесили. А пройдоха Фаддей, с легким сердцем предав всех и все, даже родных племянников, продолжал преуспевать и предложил свои услуги Третьему отделению собственной его императорского величества канцелярии — то есть политической полиции. Стал шпионом.
Биография компаньона Булгарина — Николая Греча — не была столь живописна. Греч — человек ученый, написал известную грамматику. Начинал он хорошо, слыл либералом. Но потом сошелся с Булгариным и превратился в торгаша и приспешника властей.
Греч и Булгарин главенствовали в петербургской журналистике. Где же мог печататься порядочный человек, не желавший марать свое доброе имя?