В «ЛИТЕРАТУРНОЙ ГАЗЕТЕ»

В «ЛИТЕРАТУРНОЙ ГАЗЕТЕ»

Восемнадцатого декабря 1830 года Петербургский цензурный комитет дал разрешение на выпуск альманаха «Северные цветы на 1831 год». В альманахе среди прочего напечатана была глава из исторического романа «Гетьман», подписанная «оооо», то есть четырьмя «о» — столько этих букв содержалось в имени и фамилии автора: Николай Гоголь-Яновский.

Издавал «Северные цветы» известный поэт Антон Антонович Дельвиг.

Что же побудило Гоголя обратиться именно к нему? Репутация альманаха и его издателя. В «Северных Цветах» помещали свои сочинения Крылов, Жуковский, Гнедич, Баратынский, Языков, Пушкин. Особенно много — Пушкин.

Владимирская площадь. Литография Ф. Перро. Около 1840 г.

Дом против Владимирской церкви, где в 1829–1831 годах жил А. А. Дельвиг. (Загородный пр., 1.) Фотография. 1973 г.

Пушкин с лицейских лет дружил с Дельвигом, посвящал ему стихи, очень заботился об его альманахе. А все, что имело отношение к Пушкину, хоть в какой-то мере соприкасалось с ним, окружено было для Гоголя особым ореолом.

Гоголь решил обратиться к Дельвигу.

С сердечным трепетом поднимался безвестный юноша по узкой лестнице небольшого дома купца Тычинкина на Владимирской, где во втором этаже снимал квартиру Дельвиг. Как его встретят там, в святилище муз?

Дельвиг оказался таким приветливым и обходительным, таким простым и доступным, что страхи быстро рассеялись и Гоголь сам не заметил, как разговорился.

Редакция «Северных цветов» помещалась тут же, в квартире Дельвига. Собственно говоря, никакой редакции не было, а был один Орест Михайлович Сомов — добродушнейший человек невзрачной наружности, который вез на себе всю черную журнальную работу, так как Дельвиг при всех его достоинствах был ленив.

С Сомовым Дельвигу, что называется, повезло. Прежде чем обосноваться в «Северных цветах», Сомов работал на Булгарина. Связался он с Булгариным не от хорошей жизни. Накануне событий 14 декабря Сомов служил в Российско-Американской компании, где служил и Рылеев, жил в доме компании на Мойке, где была квартира Рылеева и собирались члены тайного Северного общества. После восстания Сомова арестовали. Его подозревали в причастности к заговору. На допросе в Зимнем дворце царь его спросил:

— Где ты служишь?

— В Российско-Американской компании, — ответил Сомов.

— Хороша собралась у вас компания, — съязвил Николай.

Сомова посадили в Петропавловскую крепость, но вскоре выпустили за неимением улик. Выйдя из крепости, он остался без средств и, будучи опытным литератором, решил кормиться журнальной работой. Тогда и попал он к Булгарину. Тот, зная бедственное положение Сомова, платил ему мало, заваливал работой и даже, случалось, обсчитывал. Сомов терпел два года, а потом не выдержал и перешел к Дельвигу.

Как-то на Невском Булгарин столкнулся с Сомовым.

— Правда ли, Сомыч, что ты пристал к Дельвигу?

— Правда!

— И будете меня ругать?

— Держись!

A. A. Дельвиг. Рисунок Пушкина. 1829

Гоголь нашел в лице Сомова искреннего доброжелателя. Сомов был единственным, кто сочувственно отозвался о каком-то В. Алове, напечатавшем «идиллию в картинах». Еще в 1829 году, когда вышел «Ганц Кюхельгартен», Сомов увидел в юном сочинителе «талант, обещающий в нем будущего поэта», о чем и поведал на страницах «Северных цветов». А в обозрении русской словесности за 1830 год, помещенном в той же книжке альманаха, что и глава из исторического романа «Гетьман», Сомов писал: «С удовольствием отдаем справедливость помещенной в „Отечественных записках“ малороссийской повести Бисаврюк, сочиненной одним молодым литератором г. Г. Я.: в ней черты народные и поверия малороссиян выведены верно и занимательно».

Сомов был украинец, сам писал недурные повести и понимал толк в деле.

Сомов и Дельвиг оценили Гоголя, и вскоре в издаваемой ими «Литературной газете» появились глава из украинской повести «Страшный кабан», статья «Несколько мыслей о преподавании географии детям» и отрывок «Женщина». Все это принадлежало перу одного автора, но свою подпись он поставил лишь под последним отрывком.

Так шестнадцатого января 1831 года читающая публика узнала, что появился литератор по фамилии Гоголь.

В том же январском номере «Литературной газеты» помещено было извещение о безвременной смерти ее издателя — Дельвига.

«Публика в ранней кончине барона Дельвига обвиняет Бенкендорфа», — записал в своем дневнике профессор Никитенко. Власти не доверяли «Литературной газете». Пушкин, Дельвиг и другие ее сотрудники были под подозрением. А Булгарин подливал еще масла в огонь. Он боялся конкуренции, ущерба своему карману и натравливал шефа жандармов Бенкендорфа на «сомнительное» издание. Каждое лыко газете ставилось в строку.

В одной заметке усмотрели намек на революцию. А подобные намеки действовали на правительство как красный цвет на быка. Ведь совсем недавно во Франции прогремела июльская революция, длившаяся всего три дня и успевшая за это время свергнуть последнего Бурбона, короля Карла X. Николай, узнав об этом, не помнил себя от ярости, хотел тотчас же отправить войска во Францию. Еле отговорили. А «Литературная газета» позволяет себе намеки.

Бенкендорф вызвал Дельвига в Третье отделение.

— Откуда заметка? Кто сочинил?

Дельвиг пожал плечами.

— Весьма сожалею, но сие мне неизвестно. Заметку принес ко мне на квартиру какой-то человек. Она без подписи.

Заметку сочинили Дельвиг и Пушкин, но Дельвиг это скрыл и держался хладнокровно.

Бенкендорфа взбесила независимость Дельвига. Он затаил злобу и вскоре придрался к случаю. В одном из октябрьских номеров «Литературной газеты» было напечатано: «Вот новые четыре стиха Казимира де-ла-Виня на памятник, который в Париже предполагают воздвигнуть жертвам 27, 28 и 29 июля: „Франция, скажи мне их имена, — я их не вижу на этом печальном памятнике: они так скоро победили, что ты была свободна раньше, чем успела их узнать…“»

Опять о революции! В Третьем отделении произошла бурная сцена.

— Ты опять печатаешь недозволенное! — чуть ли не с кулаками накинулся Бенкендорф на вызванного Дельвига.

Дельвиг побледнел. «Ты»… Жандарм говорит ему «ты».

— Мне не было известно распоряжение не печатать ничего касающегося до недавних французских происшествий.

— Молчать! Погоди — скоро я тебя, Пушкина и Вяземского упрячу в Сибирь!

— Чем же мы заслужили столь тяжкую кару?

— А тем, что у тебя собираются юнцы и ведутся речи против правительства.

Дельвиг пытался возражать, но Бенкендорф не стал слушать.

— Вон! Вон! Я упрячу тебя с твоими приятелями в Сибирь! — С этими словами он выгнал Дельвига из кабинета.

Дельвиг был потрясен, хотел жаловаться. Впечатлительный, слабый здоровьем, он как-то сразу надломился, и первая же болезнь унесла его в могилу.

После смерти Дельвига Гоголь перестал печататься в «Литературной газете».

Да и сама газета ненадолго пережила своего первого редактора. Но именно у Дельвига Гоголь встретил людей, которые сыграли немаловажную роль в его дальнейшей судьбе.