ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

Попытка дать характеристику личности Богдана Хмельницкого встречает большие трудности ввиду неполноты сведений о нем и сложности самого образа.

Богдан прошел суровую, но плодотворную школу жизни. Он жил с запорожцами, делил с ними труды к опасности и заслужил на Низу популярность, а потом 18 лет служил в реестровом козачестве. Это во многом помогло ему впоследствии соединить «две раздруженные половины козачества», как выразился М. Максимович[225]. Он вдоволь понюхал пороху, изведал тяжкую турецкую неволю, имел возможность до самого дна измерить свои силы, свою волю, терпение и выдержку. Имел он также возможность заглянуть в душу козаков. И если впоследствии он с таким неподражаемым искусством умел вести за собой массы, если ему удавалось держать в строгом повиновении, находя меткие, единственные доводы, множество людей, о горячности, вольнолюбии и необузданности которых шла молва по всему миру, то этим он во многом был обязан опыту, приобретенному им в молодые годы.

Личное общение с Хмельницким было нелегким делом. У гетмана был суровый нрав, он не терпел прекословия, легко раздражался и гневался, а в гневе был страшен. Выговский говорил Федору Бутурлину, что Богдан «в скорби своей ныне на всех сердитует, нрав такой имеет, а нас всех бранит, и за малое нечто подойтить нелзе».

Это было сказано в апреле 1657 года, то есть за три месяца до смерти Богдана, и его тяжелое настроение, как отметил сам Выговский, обусловливалось сознанием близкого конца. Но и до тех пор гетман держался так же властолюбиво, напоминая в этом отношении Ивана IV или Петра I. Антон Жданович раз сказал;

— Все де встрешно гетману говорить не смели, а кто б де и молвил, и тот бы жив не был.

Характерен и такой факт. Когда молдавский господарь Липул попросил полковника Глуха помочь ему, Хмельницкий запретил это сделать, потому что обращение было адресовано не к нему лично.

Можно также упомянуть, что при жизни Богдана старш?на (не говоря о простом люде) не знала «Статей», представленных московскому правительству Богдановым-Зарудным и Тетерей.

Хмельницкий выдвигал на руководящие посты преданных ему людей, особенно родственников (сыновей Тимофея и Юрия, зятя Данилу Выговского и др.), но тех, кто проявлял себя ленивым или неспособным, он безапелляционно смещал. Так был смещен в 1654 году полковник Глух, хотя его имя пользовалось большой популярностью в народе.

Правильнее всего сказать, что Богдан Хмельницкий не жалел ни себя, ни других: для достижения цели он посылал на смертельную опасность любого (включая Тимофея, к которому он был привязан, пожалуй, больше, чем к кому бы то ни было). Но и себя он не щадил. Человек большой личной храбрости, — можно сказать, бесстрашия, — он десятки раз рисковал жизнью, появлялся в опаснейших местах боя; ломал, когда требовалось, свою гордость и униженно просил то хана, то панов, то царя; брал на себя непомерное бремя единоличной власти, нес на своих плечах гигантский труд. Делал он это, конечно, не из честолюбия, а для достижения тех высоких целей, на служение которым он отдал себя. Как всякий великий политический деятель, Богдан ставил творимое им государственное дело превыше всего, и не было ничего, чем он не пожертвовал бы ради него.

Хмельницкий в высокой степени обладал одним свойством, столь необходимым каждому капитану государственного корабля: уменьем принимать решения и брать на себя всю полноту ответственности за них.

У него была огромная сила воли, железное упорство и неистощимая настойчивость. Это был также один из даровитейших администраторов и организаторов своего времени. Ему приходилось строить одновременно государство и армию в труднейших условиях жестокой войны и голода, преодолевая сильную оппозицию, укрощая анархические элементы, и все это при наличии очень малого числа опытных, образованных помощников, без признания вовне, иногда без твердой точки опоры внутри страны. Нужна была всесокрушающая энергия и вера в конечный успех, нужен был поистине удивительный дар подчинять себе несогласных и заставлять всех работать для общего дела, чтобы справиться с подобной задачей.

Нужно отметить, что Богдан, смертельный враг панов и шляхты, отнюдь не был врагом широких масс польского народа. Напротив, он стремился освободить их из-под власти шляхты; на занимаемой им территории Речи Посполитой он поддерживал польских крестьян в их борьбе против помещиков и, в свою очередь, не без основания рассчитывал на сочувствие польского крестьянства.

Человек всесторонних дарований, Хмельницкий ярко проявил их в области военной деятельности. Его репутация как полководца стояла очень высоко. Современники сравнивали его с Ганнибалом.

В деятельности Богдана Хмельницкого военное творчество украинского народа достигает своей наивысшей точки. Сражаясь в труднейших условиях, имея под начальством войско, в значительной степени состоявшее из плохо обученного и плохо вооруженного ополчения, Хмельницкий многократно разбивал лучших польских военачальников, имевших европейскую известность (Н. Потоцкого, Калиновского, Чарнецкого, Яна Собесского и других).

В его распоряжении оказался превосходный боевой материал, но материал в значительной мере еще сырой. Козаки, правда, еще до него изобрели и успешно применяли ряд построений и приемов: выше упоминалось уже о знаменитом «таборе», к этому можно прибавить оригинальное козацкое построение для атаки (лавой); то, что козаки для встречи противника «батовались», то есть строились в три шеренги; то, что в обороне козаки часто выстраивались треугольником — вместо повсеместно распространенного каре[226]; их своеобразную систему стрельбы, при которой стреляла передняя шеренга, а последняя заряжала, и чем больше было шеренг, тем выше скорострельность, и многое другое.

Однако все это носило недостаточно организованный характер. Слабые стороны козацкого войска заключались не в недостатке индивидуальной храбрости и сноровки — тут козаки не имели себе равных, — а в отсутствии единообразного обучения, в отсутствии жесткой дисциплины, вообще недостаточном развитии тех качеств организации, которые характеризуют регулярную армию и составляют ее главное преимущество.

В этом отношении Хмельницкий сделал очень много, особенно если учесть, что в его распоряжении было всего несколько лет, да и то почти сплошь заполненных войною.

Используя подвижность козацкого войска, он положил в основу своей стратегии маневр и дал подлинные образцы маневренности.

Он улучшил вооружение и организацию войска, усовершенствовал боевые порядки и успешно разрешал задачу взаимодействия родов войск.

Богдану удалось искусно сочетать действия опытных козацких отрядов с массой плохо вооруженных и не искушенных в военном деле повстанцев — волонтеров — и, с другой стороны, сочетать действия своего войска с союзной ему татарской ордой, которую он умел принудить служить его целям.

Он развил и талантливо применил против крупных регулярных армий традиционный козацкий прием — засаду.

Он разрабатывал методы минной войны против окопов, внедрял принцип взаимной выручки, искусно применял военную хитрость и т. п.

Все это неоспоримые и крупнейшие заслуги Хмельницкого как полководца. Разумеется, в основе успехов, достигнутых народной армией под руководством Богдана, лежала дисциплинированность. С талантом первоклассного военного организатора Хмельницкий сумел из плохо слаженных отрядов построить войско, о котором один польский современник (Кущевич) отозвался в 1648 году:

— Дай бог, чтобы такая дисциплина была в нашем коронном войске.

Замечательным качеством украинского гетмана являлось уменье сочетать стратегию с политикой. В этом отношении он неизмеримо превосходил своих противников. Опираясь на определенные слои населения, он стремился давать сражения в районах, в которых находилось много козацких хуторов (Желтые Воды), а в период наибольшего подъема движения — в районах, густо заселенных украинским крестьянством (Пилява). Поэтому он был уверен в тыле, и отсюда вытекала его решимость предпринимать смелые маневры.

Напротив, паны всегда были чрезвычайно чувствительны к угрозе их сообщениям, так как боевые действия развертывались во враждебной для них среде (образец этого — паника при Пиляве).

Богдан отличался чрезвычайной трезвостью политического и военного расчета, умением верно оценить соотношение и расстановку сил. Широко используя в первый период войны татар, он затем решительно порвал с ними и все упования возложил на союз с Россией.

Во всех проведенных Богданом Хмельницким кампаниях обращает внимание уменье правильно наметить направление главного удара. Нацелив же удар, составив план войны, гетман неуклонно проводил его в жизнь.

Особенностью этих планов являлось преследование широких задач, стремление всегда навязывать врагу свою волю и намерение решить кампанию посредством генерального сражения. Мало кто из европейских полководцев XVII века может быть поставлен в этом отношении на один уровень с козацким гетманом.

Хмельницкий всегда старался разобщить силы врага и бить их по частям. При этом он выставлял заслоны на второстепенных участках и сосредоточивал основные свои силы на главном (Збараж, Зборов). Но когда нужно было, он умел терпеливо ждать, воздерживаясь от преждевременной активности (Жванец).

Наконец, надо упомянуть о том, что Богдан был всегда отлично осведомлен обо всем, что делается в стане врагов, благодаря заботливо поставленной военно-политической разведке (во главе с Лаврином Капустой и Кучевичем-Маньковским).

Вот почему Хмельницкий по праву занимает место в ряду крупнейших военных деятелей и полководцев XVII века.

***

Когда воскрешаешь в памяти образы давно умерших людей, очень трудно проникнуться духом прежних времен, представить себе ту точку зрения, с какой должны были рассматривать людей и события их современники.

Наглядный пример тому образ Богдана Хмельницкого. От него неотделимы такие качества, как властолюбие, хитрость, суровость, переходящая часто в холодную жестокость, мстительность, деспотичность. Но нужно представить себе во всей полноте кровавую, мрачную эпоху, в которой жил Хмельницкий, ее нравственный и культурный уровень, нужно вспомнить инструментарий средств, которыми пользовались его враги, основывавшийся на кнуте, яде, раскаленном железе, чтобы найти истинную оценку этим качествам.

А главное — нужно выяснить, каково было объективное значение напряженной и суровой деятельности Хмельницкого.

Начиная с той декабрьской ночи, когда он бежал в Запорожскую Сечь, его личная судьба неразрывно переплелась с его политической деятельностью: одна крупная неудача, неверно поставленная цель, ошибочно избранный прием и его голова скатилась бы, как первая плата за поражение. Эта и в самом деле едва не произошло после Берестечка; близко к этому бывало еще не однажды.

Захватить власть в запорожском войске было нелегко, но удержать власть за собою и сделать при помощи ее что-либо полезное и созидательное было гораздо труднее.

Открытые враги, изменники, шпионы, доносчики, малодушные — все они уродливым сонмом окружали Хмельницкого, тяжелым камнем висели на нем. И все-таки он прошел через все, провел страну через все бедствия; у него хватило дальновидности, изумительной изобретательности и железной силы. На каждую хитрость он отвечал еще более замысловатой, на каждый удар — еще более тяжким.

В нем как бы сконцентрировались вся воля и вся мощь народного возмущения. Оттого-то так нерушим был его авторитет. Все трепетало перед грозным «батькой». Он сумел привлечь к делу великой борьбы лучших и образованнейших людей в Украине, и все — волей-неволей, иногда с тайными проклятиями — работали для этого дела. Все испытывали на себе обаяние его могучей индивидуальности.

С первых шагов он проявил свои дарования: талант организатора, талант военачальника, талант дипломата, ум, энергию, настойчивость, бодрость, бесстрашие, — словом, подлинные свойства вождя. Сперва все это было отдано на службу его сословию — зажиточному козачеству; но постепенно гетман меняется, сознание его растет, горизонт расширяется, он чувствует в себе дыхание и волю всего народа.

Микельанджело написал однажды замечательный сонет: «Так и я родился и явился сначала скромной моделью себя самого для того, чтобы родиться снова более совершенным творением». Биограф Хмельницкого может применить к нему с полным правом эти слова.

Под влиянием совершающихся событий, под влиянием переливающихся в него настроений масс Богдан перерастает самого себя, как законченная скульптура перерастает первичную модель. Корни его мировоззрения выросли в идейной почве века и его класса; его социальная программа — это, в сущности, программа помещика, только менее эксплоататорского, чем у польских панов. Но в моменты подъема он выходит за рамки этой помещичьей программы и борется не только за интересы старш?ны, но и за интересы и нужды всего обездоленного украинского люда. И потому в звоне разбитых Хмельницким цепей национального гнета, которыми был скован украинский народ, слышался похоронный марш и политическому угнетению, и культурному, и даже отчасти экономическому.

М. Грушевский, искажавший в буржуазно-националистическом направлении историю Украины, утверждал, что Хмельницкий «не выходил за интересы тесной сословной группы, к которой принадлежал», и что «хмельничина потерпела полное фиаско в политическом и в социальном отношении»[227].

Подобными псевдонаучными заявлениями, фальсифицировавшими историческую действительность, Грушевский стремился опорочить вековую дружбу, русского и украинского народов и обосновать политическую программу украинской буржуазии.

Две задачи, неразрывно между собою связанные, наметил и блестяще разрешил гетман: смести польское иго и соединиться с Москвой. И за это, за непоколебимую преданность своей великой идее, за глубокий патриотизм, за умение страстно ненавидеть, страстно желать и добиваться победы над врагами своей родины, навеки запомнят благодарные потомки его имя.

***

Следует бросить беглый взгляд на то, как развивались события после смерти Богдана Хмельницкого. Предательскую роль сыграл Иван Выговский. Ему была вверена опека над Юрием, а в сентябре 1657 года его избрали на три года гетманом. Пробравшись к верховной власти, он тотчас стал подготовлять отпадение Украины от России и сговор с панами. Осенью 1658 года он заключил тайный договор с Польшей об условиях обратного вхождения Украины в Польшу: все происходившее с обеих сторон предать забвению, козакам быть свободными от всех податей, митрополиту киевскому заседать в сенате, по 100 человек козаков из каждого полка могут получить шляхетные вольности и права.

О переговорах с Польшей проведал полтавский полковник Пушкарь и донес о них царю. Но Выговский схватил и казнил Пушкаря (в мае 1658 года). После этого он сжег Полтаву. Однако даже эта варварская мера не дала ему торжества. В октябре 1659 года Юрий Хмельницкий был провозглашен на раде в Переяславе гетманом, и низложенный Выговский, после тщетной попытки сопротивляться, бежал в Польшу, где в конце концов был умерщвлен поляками (в 1664 году).

Как известно, спустя полвека история повторилась — предатель украинского народа Мазепа кончил так же, как Выговский: не найдя поддержки в народных массах, всеми покинутый и презираемый, он бежал на чужбину.

Злокозненная авантюра Мазепы имела своим следствием то, что в 1723 году Петр I отменил гетманство на Украине (или, как ее стали называть, в Малороссии). Но в 1727 году оно было возобновлено, пока в 1764 году не было уничтожено окончательно. Последним гетманом был граф Кирилл Разумовский (1728–1803; был гетманом с 1747 по 1764 год); после него генерал-губернатором Малороссии был назначен граф П. А. Румянцев (1725–1796).

В 1783 году было осуществлено закрепощение украинских крестьян. Но это уже новая глава в истории страны. Вместе с русским народом украинцы испили горькую чашу дворянско-крепостнического сахмодержавия, пока над обоими народами не занялась заря свободной жизни.

Труднее сложилась участь тех, кто остался под властью польских панов и шляхтичей.

В 1667 году в деревне Андрусово московское правительство и Речь Посполитая заключили мир: к Москве отошла вся Левобережная Украина и город Киев на правом берегу (точнее говоря, Киев был «уступлен» на два года, но затем остался навсегда в составе России). Правобережная Украина осталась за Польшей. Вернулась к Польше и Белоруссия, завоеванная было московским и козацким войском, за исключением Смоленска и еще трех городов, отошедших к Москве.

В Левобережной Украине крестьянам жилось несладко под тяжелой десницей украинских и русских помещиков; но еще тяжелее жилось крестьянству Правобережья, где к экономическому и социальному гнету присоединились еще национальные преследования. Со дня на день положение крестьян здесь делалось все хуже. На Волыни, например, панщина составляла в начале XVIII века 156 дней в году, через несколько десятилетий уже 231 день, а еще несколько позже — 321 день. Работали на панщине по 12 часов зимой и по 19 часов летом.

Такое житье становилось невмоготу. Все чаще вспыхивали восстания: крестьяне собирались в отряды и начинали стихийную борьбу против панов. Шляхта прозвала таких повстанцев гайдамаками, то есть разбойниками, но в украинском народе слово это приобрело почетный смысл.

В 1795 году польское государство прекратило свое существование. Литва и Белоруссия оказались в составе Российской империи, Галичина и бассейн реки Буг (с городом Краковом) — в составе Австрийского государства.

Первая мировая война привела к распаду Австро-Венгрии. Октябрьская социалистическая революция заронила искру надежды в галицийском населении. В ноябре 1918 года восставшие массы овладели Львовом. Однако в это же время Антанта сфабриковала лоскутное польское государство. Первым шагом новообразованной «республики» было удушение народного движения в Галичине. В июне 1919 года Львов был взят польскими войсками. Народы Западной Украины и Западной Белоруссии опять оказались под властью польских панов.

Последствия этого были очень тяжелы. В Западной Украине почти 80 процентов земли находилось в руках помещиков, церкви и государства. Индустрия находилась в жалком состоянии; без особого разрешения нельзя было строить промышленные предприятия.

Одновременно с экономическим угнетением происходило национальное и культурное угнетение. Народам Западной Украины и Западной Белоруссии запрещалось иметь свои школы. В связи с этим неграмотные среди украинского населения Польши составляли 50 процентов, достигая на Волыни и в Полесье 70 процентов.

Измученные народные массы делали отчаянные попытки бороться за лучшую долю. В 1930 году восставшие крестьяне Западной Украины сожгли 60 тысяч панских имений, в 1932–1933 годах вспыхнуло новое восстание, в котором участвовало около 100 тысяч крестьян. В 1937–1938 годах в городах прокатилась волна забастовок и демонстраций, для подавления которых польские власти использовали военную силу.

В Западной Украине и Западной Белоруссии вековая ненависть к своим угнетателям — панам — достигла ко времени второй мировой войны особой силы.

В сентябре 1939 года, при первых же ударах, полученных от немецко-фашистских войск, польское государство рухнуло, как карточный домик. Советский народ протянул братскую руку помощи своим братьям по крови. Встречая передовые отряды Красной Армии, многие украинцы и белоруссы плакали от радости. В твердом шаге красноармейцев им слышался погребальный звон тяжкому прошлому, слышалось предвестие новой, светлой, свободной жизни.

В октябре 1939 года во Львове состоялось Народное Собрание Западной Украины, провозгласившее установление советской власти на всей территории Западной Украины.

1 ноября 1939 года внеочередная сессия Верховного Совета СССР приняла закон «О включении Западной Украины в состав СССР, с воссоединением ее с УССР».

А в 1945 году, после разгрома фашистской Германии, и Закарпатская Украина вошла в семью советских народов.

Сбылось то, о чем мечтал народ, но что лишь наполовину смог осуществить Хмельницкий: все русское население освободилось от владычества польских панов, получило национальную и политическую независимость.

Для украинского населения исход войны 1648–1654 годов являлся вопросом жизни и смерти. Но, борясь за свое существование, козаки и «хлопы» выполняли и большую общеевропейскую миссию. Их титаническая борьба подрывала польский феодализм — одну из самых реакционных и косных европейских форм феодализма. Нанося удары панам и шляхтичам, они поражали также иезуитов — худших носителей феодальной реакции.

Словом, война, которую вел украинский народ, была с исторической точки зрения прогрессивной, справедливой войной.

Вспоминая об этой войне, нельзя упускать из виду историческую перспективу. За истекшие с тех пор три столетия украинский народ прошел через различные фазы борьбы за свои национальные и социальные права. В братском союзе с великим русским народом он сбросил с себя гнет царизма, как сбросил когда-то гнет польских панов. Когда контрреволюционные круги Украины призвали на помощь германских империалистов, на Украине, как встарь, вспыхнула народная война, «Против иноземного ига, идущего с Запада, советская Украина подымает освободительную отечественную войну, — таков смысл событий, разыгрывающихся на Украине», писал товарищ Сталин[228].

Во время Великой Отечественной войны 1941–1945 годов украинский народ ответил на кровавый террор фашистских оккупантов могучей всенародной партизанской войной. В 1943 году Красная Армия, громя и уничтожая фашистско-немецкие войска, начала борьбу за освобождение Украины, в основном закончив ее летом 1944 года.

Ныне Украине принадлежит одно из виднейших мест в созвездии Советских Республик. Она стала страной могучей индустрии — угля, металла, машин, страной Днепрогэса и механизированного Донбасса; она стала страной колхозов и тракторов, высоких урожаев хлеба и сахарной свеклы; она стала страной национальной культуры, сплошной грамотности, научных и высших учебных заведений.

«…став на советский путь, украинский народ добился, наконец, осуществления своей вековой мечты, создав свое национальное украинское государство и положив этим начало новой и, действительно, славной эпохе своей истории. Таким образом, под звездой Советской власти возникло подлинно народное, социалистическое государство — Советская Украина, вступившая в дружную семью советских народов»[229]

И теперь, оглядываясь по истечении трех столетий на бурные, кровавые события 1648–1654 годов, с особым чувством вспоминаешь железного гетмана, стоявшего «на челе» этих событий. Рассказы об его мужестве и неистощимой энергии служат для украинского народа источником национальной гордости и уверенности в своих силах. С уважением и признательностью вспоминают его и другие народы Советского Союза. Недаром во время Отечественной войны правительство учредило особый орден. Те, кто мужественно и самоотверженно боролся за освобождение от немецко-фашистских захватчиков советской земли, носят на груди этот орден: посреди выпуклой пятиконечной звезды, в окаймленном серебром золотом круге, рельефное изображение Богдана Хмельницкого.