Глава 64. О диссидентах

Глава 64. О диссидентах

В конце 60-х, начале 70-х годов в Советском Союзе начал употребляться новый термин — диссидент. Диссидентами стали называть таких инакомыслящих, которые используя исключительно легальные методы борьбы, ставили себе такие цели, которые формально не противоречили существующей в стране советской конституции.

Известно, что конституция любой коммунистической страны — это фикция и записанные в ней права граждан, не будучи подкреплены никакими гарантиями, служат исключительно целям пропаганды. Диссиденты пытались заставить коммунистическое правительство фактически руководствоваться этими пропагандистскими статьями конституции. Однако, требования диссидентов относительно соблюдения гражданских прав нередко были персонализированы, то есть относились к одному человеку или же к очень маленькой группе людей, каким-то образом близким этим диссидентам. В таком случае коммунистическое руководство, если даже оно вынуждено было уступить в данном конкретном случае, вовсе не считало себя обязанным уступать и впредь в аналогичных ситуациях и диссиденты на этом не настаивали. Часть диссидентов свои претензии адресовало не коммунистическому правительству, а — русскому народу, русской нации, игнорируя тот факт, что правительство в СССР сейчас не русское, а коммунистическое, интернациональное.

Хотя коммунистические правители противились требованиям диссидентов и иногда сажали их в тюрьмы или сумасшедшие дома (на льготные условия) тем не менее эти требования диссидентов не представляли серьезной угрозы коммунистическому режиму. В конце концов, конституцию сочинили сами коммунисты и даже в целях пропаганды они не включили в нее ни одного пункта, угрожающего их безраздельной власти в стране. Поэтому требования диссидентов можно сравнить с требованием сделать лишь некоторый «make-up» существующей системе, не касаясь ее сущности, — и ничего более. Однако, широкое паблисити диссидентам в западной прессе создает у народов преувеличенное впечатление об их значении, отвлекает народы от более радикальной борьбы с коммунизмом и вселяет в людей неоправданные надежды.

Имеется и еще одна отрицательная сторона деятельности диссидентов. Она заключается в том, что сам факт существования диссидентов и широкое освещение их правозащитной деятельности в западной печати в конечном счете укрепляют авторитет самозванных коммунистических правительств. Обращения диссидентов к коммунистическим вождям с жалобами и петициями возводят этих вождей в ранг законных народных правителей, а наличие легальной оппозиции в коммунистических странах (диссидентов) и их требования лишь легких реформ как бы подтверждают то, что коммунизм стал вполне презентабелен и может занимать достойное и равное положение в среде других общественных формаций мира.

Большое внимание, которое западная пресса уделяет диссидентам, не в последнюю очередь является следствием той сенсации, что диссидентами нередко становятся бывшие коммунистические вельможи. В самом деле, многие известные диссиденты вышли из рядов привилегированного в СССР класса, из коммунистической элиты. Одни из них в прошлом были верными советскими генералами, академиками, высокопоставленными чиновниками, членами Союзов Писателей или Композиторов, а другие — детьми партийных боссов самого высокого ранга. Они якобы по «врожденной глупости» не видели в

коммунизме никакого зла и потому всю жизнь верой и правдой служили этому самому коммунизму. Внеся свой вклад в дело укрепления коммунистической власти и получив за это высокие чины, награды, должности и привилегии, они вдруг на старости лет «прозрели» и «поумнели». Возникает законный вопрос: почему? Почему они променяли привилегированное положение советского вельможи на положение оппозиционера? Они сами объясняют это их несогласием с попранием прав человека в СССР. В таком случае остается неясным, почему так поздно они это поняли? А как же быть с тем «вкладом», который они внесли в «дело коммунизма»? У одних из них этот «вклад» заключался в разработанной ими для использования в агрессивных коммунистических целях водородной бомбы, у других — в виде военных заслуг в борьбе за коммунистические цели, у третьих — это были книги или музыкальные произведения, восхваляющие коммунизм и оскорбляющие идеалы честных людей. Им бы теперь землю целовать, да прощения просить у людей до конца их жизни, а они — в героях ходят, да других учат, как надо жить. Западная пресса охотно предоставила диссидентам свои страницы для изложения их взглядов и деклараций.

Но то, что пишут диссиденты на этих страницах, не всегда дает правильное представление о внутреннем положении в СССР. Нередко являясь представителями элиты, диссиденты делают свои сообщения и выводы с позиции этой самой элиты. А элита в СССР живет в привилегированном положении, которое резко отличается от положения простого народа. Элита имеет свои отдельные магазины, куда вход простым людям воспрещен, свои больницы и поликлиники, которые как небо от земли отличаются от обыкновенных, отдельные санатории и дома отдыха (или творчества), отдельные жилые дома в городах и персональные дачи — в сельской местности, и многие, многие привилегии.

Для любых ходатайств по любым вопросам они пользуются отдельными входами в государственные офисы и специальными номерами телефонов. Даже попав в тюрьму, диссиденты нередко оказываются на привилегированном положении.

Элита составляет всего 5 или 6 проц. от всего населения СССР, но они всюду называют себя представителями всего советского народа. Познакомившись с трудами этих «представителей» читатели подумают, что и весь советский народ живет так же неплохо, как и авторы этих трудов. В самом деле, некоторые диссиденты описывают свои походы в рестораны, которые совершенно недоступны рядовым советским гражданам из-за их дороговизны, и даже назвали свой неофициальный литературный журнал именем одного из московских ресторанов— «Метрополь», где они постоянно собирались. Но они никогда не пишут о коммунальных квартирах и о нищете в СССР, ибо большинство из них никогда не жили в коммунальных квартирах и никогда не нуждались. И вообще получается крайне странная ситуация: когда эти диссиденты были еще на своих высоких постах в советской иерархии, они принимали участие в формировании советской политики и поучали простой народ как ему надо жить. Теперь, когда они перешли в оппозицию, они опять принимают участие в формировании политики, но уже — антисоветской и опять поучают этот же народ как ему надо жить. Какие же из этих поучений следует считать искренними: высказанные, когда они были вельможами в коммунистической иерархии или когда они стали оппозиционерами? И есть ли гарантия того, что они снова не сомкнутся с коммунистами, как это уже сделали диссиденты Якир и Красин, когда в России начнется революция? Этот вопрос еще более основателен в связи с тем, что некоторые диссиденты, даже выехав на Запад, продолжают называть себя «марксистами» и хвастаются своим атеизмом. И наконец, если то, что они были коммунистическими вельможами, — хорошо и их прошлое теперь открывает им все двери на Западе, то возникает вопрос: существует ли еще на свете понятие о Добре и Зле?