Американцы анализируют ситуацию
Американцы анализируют ситуацию
Конфронтация, возникшая в связи с полемикой по польскому вопросу, побудила американскую дипломатию задуматься над тем, как вообще строить отношения с Советским Союзом, каковы перспективы этих отношений. Анализируя ситуацию, в Вашингтоне не могли не видеть, что попытки оказать давление на Москву не увенчались успехом. Советское правительство, несмотря на все ухищрения американских и английских политиков, твердо стояло на своей принципиальной позиции: новая Польша, рождавшаяся из пепла и руин, должна была стать подлинно независимым демократическим государством, дружественным Советскому Союзу и свободным от интриг западных держав, все еще строивших, свои расчеты на идее «санитарного кордона», натравливания в своих корыстных интересах одних европейских государств на другие. То, что Вашингтону и Лондону эту линию никак не удавалось осуществить в польском вопросе, озадачивало американских и британских государственных деятелей. Они никак не ожидали, что Советская страна, перенесшая тяжелейшие испытания, подвергшаяся страшным разрушениям, потерявшая миллионы и миллионы своих граждан в противоборстве с гитлеровскими захватчиками, будет столь решительно противостоять нажиму западных держав. Но, поскольку именно так обстояло дело, возникал вопрос, как должны в дальнейшем строить свои отношения США и Англия с советским союзником?
Самым разумным было бы признать необходимость равноправного сотрудничества с учетом законных интересов сторон. Именно на этих принципах основывался внешнеполитический курс Советского Союза, неизменно придерживавшегося ленинских положений о мирном сосуществовании государств с различными общественными системами. Однако, как показывают факты, тогдашние руководители западных держав не были готовы принять эту единственно реалистическую политику. Находясь в плену иллюзий о «величии Америки», некоторые влиятельные вашингтонские деятели и их лондонские коллеги никак не хотели отказаться от двойной мерки, которую они применяли, с одной стороны, к себе, а с другой — к Советскому Союзу. Этот подход нашел весьма яркое отражение в телеграмме, которую направил в Вашингтон 10 сентября 1944 г. посол США в Москве Аверелл Гарриман. Свои соображения Гарриман сформулировал после тщательного анализа тогдашнего состояния американо-советских отношений и взвешивания различных шагов, которые в будущем могли бы предпринять западные державы с тем, чтобы сделать Москву «более сговорчивой».
В этом послании, адресованном Гарри Гопкинсу, Гарриман обращал внимание на то, что в предвидении окончания войны проблема отношений с Советским Союзом выдвигается на передний план. «У меня сложилось представление, — писал Гарриман, — что с начала этого года наметилось расхождение между советниками Сталина по вопросу, о сотрудничестве с нами (то есть с США. — В. Б.). Сейчас я думаю, что те, кто возражает против такого сотрудничества, которое мы ожидаем, в последнее время одерживают верх и политика кристаллизуется в сторону того, чтобы заставить нас и британцев принять все советские шаги, подкрепляемые силой и престижем Красной Армии. Требования по отношению к нам все более возрастают. Отчасти вы это увидели во время переговоров по финансовым условиям ленд-лиза, проходивших в Вашингтоне. Имеются и другие примеры. В общем отношение к нам выглядит таким, что мы якобы обязаны помогать России и признавать ее политический курс потому, что Россия выиграла для нас войну». Интересна посылка, из которой исходит Гарриман. Как опытный дипломат, человек, обладающий исторической перспективой и понимающий, что в конце концов настанет день, когда его секретные послания станут достоянием гласности, он остерегается говорить прямо о том, что его беспокоит. Даже в личной телеграмме ближайшему советнику президента Гарриман не решается доверить бумаге свои сокровенные мысли о том, что безраздельному господству Америки в послевоенном мире Советский Союз может поставить определенные границы. Искушенный дипломат вуалирует подлинный смысл своих рассуждений ссылками на некие «расхождения» в Советском правительстве, на то, что будто бы в Москве берут верх «противники послевоенного сотрудничества», к которому, дескать, стремится Вашингтон. Но он уверен, что Гопкинс его поймет: ведь дело в том, на какой основе должно развиваться такое сотрудничество. А это с полной очевидностью вытекает из последующего текста телеграммы.
«Я убежден, — продолжает Гарриман, — что мы можем противостоять этой тенденции, но только если мы существенно изменим нашу политику по отношению к Советскому правительству. У меня есть доказательства того, что они поняли наше великодушное отношение к ним неправильно — как признак нашей слабости, как признание и принятие их политического курса. Настало время, когда мы должны разъяснить, чего мы ожидаем от них в качестве платы за нашу добрую волю. Если мы не проявим твердости и не вступим в конфронтацию с их нынешней политикой, то есть основания ожидать, что Советский Союз может представлять собой угрозу для мира и будет запугивать мир во всех случаях, когда речь идет о его интересах. Эта политика может распространиться на Китай и на район Тихого океана после того, как они смогут обратить свое внимание на это направление. Никакие письменные соглашения не могут иметь цены, если они не выполняются в духе взаимности, когда каждая сторона должна что-то дать, чтобы что-то получить, и признавать интересы других народов».
Разумеется, в рассуждения о «духе взаимности» и о признании «интересов других народов» Гарриман вкладывал весьма специфическое, понимание. Ведь им, например, не ставились под вопрос владения США, да и Великобритании, разбросанные по всему миру, в том числе и в районе Тихого океана, или их экономические и финансовые позиции на земном шаре, так же как и тот факт, что они уже давно добились того, чтобы их соседями являлись в основном «дружественные страны». Это, так сказать, было в порядке вещей. Когда же Советский Союз принимал меры к обеспечению своей безопасности и своих государственных интересов, то, прежде чем признать это его естественное стремление, западные державы считали, что Москва должна «что-то дать, чтобы что-то получить».
В этом же послании Гарриман отмечал:
«Я разочарован, но не обескуражен. Работа, заключающаяся в том, чтобы побудить Советское правительство вести себя прилично в международных делах, оказывается, однако, более трудной, чем мы предполагали. Благоприятные факторы остаются все те же. 90 % русского народа хотят дружить с нами; к тому же в интересах Советского правительства развивать отношения с Соединенными Штатами. Наша задача состоит в том, чтобы учитывать позиции тех в окружении Сталина, кто хочет играть с нами честную игру, и показать Сталину, что следование советам консультантов, выступающих за жесткую политику, приведет его к трудностям…».
Далее Гарриман просил разрешить ему приехать в Вашингтон, чтобы изложить лично президенту Рузвельту свои соображения насчет дальнейшего ведения дел с Москвой. Однако Белый дом был в то время озабочен трудностями борьбы против японских милитаристов на Тихом океане. Рузвельт считал очень важным получить помощь Советского Союза в войне против Японии и потому не проявил особого интереса к предложениям Гарримана относительно разработки «жесткого курса» по отношению к СССР. Гопкинс ответил Гарриману 12 сентября. Он сообщил, что, хотя и он сам, и президент готовы выслушать Гарримана, было бы ошибкой, если бы посол покинул Москву в данный момент. Гопкинс посоветовал послу подождать «зеленого света» из Вашингтона.
Тем временем в государственном департаменте занялись «русским вопросом». Государственный секретарь К. Хэлл не проявлял особого беспокойства в связи с полемикой вокруг Польши. Однако на опыте конференции в Думбартон-Оксе, где советская делегация настаивала на соблюдении правила единогласия великих держав в Совете Безопасности, против чего возражали США и Англия, зная, что большинство членов ООН шли в то время в фарватере американо-английской политики, он понял, что с Советским Союзом придется считаться всерьез.
В этой связи К. Хэлл обратился к Гарриману с запросом относительно тенденций советской политики. В обстоятельной ответной телеграмме от 20 сентября Гарриман писал:
«Я думаю, что, по мнению советских лидеров, мы приняли в Москве их точку зрения относительно того, что, хотя они и будут информировать нас, они имеют право урегулировать проблемы со своими западными соседями односторонне…
Можно спорить, действительно ли интересы Америки не затрагиваются в этом регионе, но меня пугает, что если какая-либо страна начинает распространять свое влияние с помощью методов сильной руки за пределы своих границ под прикрытием интересов безопасности, то трудно представить, где же будет проведена черта…
В настоящее время они, я полагаю, ожидают, что мы предоставим им свободу рук в отношении их западных соседей. Они опасаются, как бы эта политика не подверглась какому-то влиянию, если они согласятся воздерживаться при голосовании (в международной организации. — В. Б.) по спорам, в которых участвует Советское правительство».
По мнению Гарримана, ответом на все это должна быть такая внешняя политика США, которая проявляла бы «определенный интерес» в разрешении проблем каждой страны, по мере того как эти проблемы возникают, «вместо того, чтобы предоставлять России свободу рук». Это, заключал посол, привело бы к некоторым неприятным ситуациям, но если Соединенные Штаты проявят достаточную настойчивость, Москве придется уступить.
Таким образом, в своих рекомендациях государственному департаменту Гарриман снова сводил дело к «ужесточению» позиции США по отношению к Советскому Союзу. Аналогичного мнения придерживалось и британское правительство, что нашло отражение в ходе визита в Москву премьер-министра У. Черчилля осенью 1944 года.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
АМЕРИКАНЦЫ В ПАРИЖЕ
АМЕРИКАНЦЫ В ПАРИЖЕ Пегги несколько раз была в Париже. Но это было в детстве, под присмотром гувернанток, а сейчас, когда она стала самостоятельной молодой дамой, все приобрело иной оттенок. Она приехала в Париж весьма состоятельной особой – Флоретт определила ей годовое
Лев Толстой и американцы
Лев Толстой и американцы Николай Воеводин, парень двадцати пяти лет, с огненно-рыжими волосами и веснущатым лицом, довольно часто встречался мне в харчевне, но познакомиться нам как-то не удавалось вплоть до того момента, когда он и Гаврилыч, здоровенный мужчина лет
Американцы на борту
Американцы на борту 5 сентября 1998 года. Атлантический океан03:00. Подошел и ходит вокруг яхты американский военный корабль-пограничник. Плохо, что я не говорю по-английски. Я им сказал, куда я иду, но они начали задавать мне вопросы, а я не могу их разобрать, да еще
38. Смотри на ситуацию в перспективе
38. Смотри на ситуацию в перспективе И сказал ученикам Своим: посему говорю вам, – не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, во что одеться: душа больше пищи, и тело – одежды. Посмотрите на воронов: они не сеют, не жнут; нет у них ни хранилищ, ни житниц, и Бог
Русские и американцы
Русские и американцы Наши эмигранты считают, что в Штатах не с кем дружить, американцы, мол, дружить не хотят, но я с этим не согласна. Американцы, как правило, держат свой дом закрытым. У них популярно выражение: «Свои проблемы я ни на кого не вешаю», или «Я не беру чужие
Потрясенные американцы
Потрясенные американцы В самом начале шестидесятых Москву посетила делегация американских писателей, первая после длиннейшего перерыва. Респектабельная компания: седовласый мистер Эдвард Уикс, редактор журнала «Атлантик», критик Альфред Кейзин (он и сам писал прозу),
Политбюро анализирует ситуацию. Хейг откровенно излагает политику администрации
Политбюро анализирует ситуацию. Хейг откровенно излагает политику администрации Политбюро рассмотрело 11 февраля складывающуюся ситуацию. В связи с тем что США ознакомили своих союзников с содержанием нажимного письма Хейга Громыко, которому придавался своего рода
В ШАНХАЕ АМЕРИКАНЦЫ
В ШАНХАЕ АМЕРИКАНЦЫ В доме сегодня был радостный переполох. Приехал сын соседской амы (бывший прячка, а теперь педикэбщик) и с восторгом показывал всем американский доллар. Он заработал его, как рассказывала потом жена нашего соседа (бывшего инженера, а теперь шофера)
НЕ РУССКИЕ, НЕ АМЕРИКАНЦЫ
НЕ РУССКИЕ, НЕ АМЕРИКАНЦЫ После четырехлетнего перерыва начали приходить печатные издания из Америки. «Нашелся след Тарасов» наших соотечественников и коллег: русских писателей и журналистов в этой стране. Чем же живут и дышат наши соотечественники?В САН-ФРАНЦИСКОС
Как переломить ситуацию?
Как переломить ситуацию? Разгромив крупные бандитские формирования, армия в Чечне свою миссию выполнила. Увы, это было достигнуто ценой жизни нескольких тысяч офицеров и солдат, до конца выполнивших свой воинский долг и остановивших распространение террора и распад
ФРАНЦУЗЫ ИЛИ АМЕРИКАНЦЫ?
ФРАНЦУЗЫ ИЛИ АМЕРИКАНЦЫ? С таким напутствием я вылетел в Париж. 27 августа 1985 года вместе с послом во Франции Ю.М. Воронцовым мы посетили заместителя директора Политдепартамента МИД Ирэну Ренуар, которой доверительно изложили новый советский план. В наших директивах он
Американцы развлекаются
Американцы развлекаются После утомительной и долгой войны, потребовавшей напряжения всех сил страны, люди устали. У всех было только одно желание — покоя, отдыха, комфорта! Война была забыта моментально как дурной сон. Как будто никогда и не было битвы на Марне, Вердена,
Американцы.— Мулла
Американцы.— Мулла Посещения венерического барака уже никак не входили в круг обязанностей благовоспитанной барышни, хотя бы и самаритянки. «Гнедка» тоже внезапно скрылась с горизонта...Я махнул рукой на прекрасных незнакомок. Что я знал, в самом деле, об этих девушках?
Реакция на ситуацию
Реакция на ситуацию Желтые люди, выпившие - как им кажется - по случаю Нового Года бокал шампанского, так и лежат в пригородной больнице.И только один рассказал, что выпил водочку эконом-класса. Теперь он выдергивает изо рта скрепки, которых легион, и тянет себя за язык.А тем