СЛОЖНОСТИ МЕЖСОЮЗНИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

СЛОЖНОСТИ МЕЖСОЮЗНИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ

Военное планирование

Поднятый в Тегеране вопрос о военном планировании требовал дальнейшей разработки. Этими проблемами в основном занимались советская и американская стороны, исходя из обмена мнениями, состоявшегося при встречах главы Советского правительства и американского президента в иранской столице. В частности, речь шла о так называемых челночных полетах американских самолетов. Вылетев с Запада и сбросив запас бомб над Германией, американские эскадрильи могли бы приземляться на советской территории, где они заправлялись бы горючим, брали новый груз бомб и выполняли бы ту же операцию на обратном пути. Для обсуждения этого вопроса посол А. Гарриман посетил И. В. Сталина в Кремле 2 февраля 1944 г.

Сформулировав суть проблемы, посол подчеркнул, что, имея в своем распоряжении аэродромы на территории Советского Союза, американская авиация могла бы, стартуя из Англии и Италии, бомбить территорию Германии. Теперь же бомбежки проводятся обычно по периферии, а в случае нападения на отдельные объекты пилотам нередко приходится пробиваться обратно той же трассой, порой на поврежденных самолетах, преследуемых целой стаей германских истребителей-перехватчиков.

— Сколько самолетов будет участвовать в челночных операциях? — спросил Сталин.

— Мы думаем производить от одного до трех полетов по 120 машин в каждом, — ответил посол.

— Должны ли русские снабжать эти самолеты горючим?

— Нет, горючее, бомбы и необходимые запасные части поступят из Соединенных Штатов.

— А кто будет обслуживать самолеты — американцы или русские?

— Видимо, придется доставить определенное число американских специалистов, особенно по обслуживанию тяжелых бомбардировщиков Б-17 и Б-24. Если же русские смогут обеспечить наземный персонал, который работал бы под руководством американских специалистов, то это было бы замечательно.

Немного подумав, Сталин сказал:

— Мы относимся, к этому плану положительно. Полагаю, гитлеровцы после этого больше почувствуют силу ударов союзников.

Согласованной таким образом «челночной» операции было дано кодовое название «Фрэнтик» (мощный). Для начала Сталин предложил предоставить на советской территории аэродромы для приема от 150 до 200 тяжелых бомбардировщиков. Он также дал разрешение ежедневно приземляться на советской территории американским фоторазведывательным самолетам, причем один из них прилетал бы из Италии, а другой — из Англии.

— При фотографировании целей на территории Германии, — сказал Гарриман, — наши разведчики охотно будут уделять специальное внимание тем районам, которые представляют особый интерес для Красной Армии.

Сталин поблагодарил, а затем стал спрашивать относительно октанового числа топлива, которым пользуются американские самолеты, о том, как будет поддерживаться связь с землей, и о возможном языковом барьере в этой связи. Гарриман сказал, что он даст поручение главе американской военной миссии генералу Дину согласовать все эти практические вопросы с советскими специалистами.

Так советской стороной был благожелательно и быстро решен вопрос, считавшийся американским правительством чрезвычайно важным.

Второй вопрос, интересовавший Гарримана во время этой беседы, касался получения авиационных баз в Приморье. Такими базами американцы хотели воспользоваться для усиления воздушного наступления на Японию. Однако на данном этапе Советское правительство не проявило готовности вести переговоры по данной теме.

— Мы по-прежнему опасаемся, как бы предоставление вам баз не спровоцировало японское нападение до того, как наши вооруженные силы на Дальнем Востоке будут переоснащены и усилены, — пояснил Сталин.

Гарриман отнесся к этому с пониманием.

— Мы хотим, — продолжал Сталин, — перебросить на Дальний Восток четыре пехотных корпуса. Но это не может быть сделано, пока германская мощь на Западе не сокрушена. Как только это произойдет и войска будут переброшены, японские провокации нам станут неопасны.

На вопрос о том, готова ли советская сторона обмениваться с США разведывательными данными относительно Японии, Сталин ответил положительно, хотя и добавил, что информация, которой располагает Москва, небогата.

Затем Сталин рассказал Гарриману о том, как на одном из официальных приемов в Токио начальник японского генерального штаба Сугияма в беседе с советским представителем выразил желание встретиться с главой Советского правительства.

— Сугияма, — продолжал Сталин, — сказал, что немцы ничего не значат для японцев и что их договор с Германией — не больше, чем клочок бумаги. Я, конечно, не собираюсь встречаться с Сугиямой, — добавил Сталин, — и мы не дали японцам никакого ответа.

Вместе с тем Сталин высказал мнение, что это обращение японских политиков свидетельствует об их страхе перед будущим. Страх так велик, что высокопоставленный японский деятель обратился по столь деликатному делу к рядовому советскому представителю.

— Другое свидетельство изменения японской позиции, — сказал далее Сталин, — нашло выражение в сделанном нам японцами предложении передать Советскому Союзу нефтяные и угольные концессии на Северном Сахалине. Об этой сделке речь шла еще в апреле 1941 года и имелось в виду все оформить в октябре того же года. Но японцы тянули дело на протяжении всех этих лет. Теперь они внезапно выразили готовность реализовать имевшуюся договоренность. Это еще один признак нервозности Токио.

Затем Сталин проинформировал Гарримана о полученных Советским правительством сведениях, согласно которым японцы могут вскоре начать отступление из захваченных ими обширных районов.

— А где будет проходить новая линия обороны? — поинтересовался Гарриман.

— Я не уверен в деталях, — ответил Сталин, — но, судя по всему, она пройдет через Шанхай, полуостров Шаньдун, Маньчжурию и вокруг Японских островов. Японцы, согласно данной информации, не будут использовать свои главные силы для защиты внешнего периметра, а передвинут войска к более удобной, внутренней линии. Ее им легче будет защищать.

Как видим, Гарриман получил весьма ценную информацию о Японии. Согласившись на обмен разведывательными сведениями, советская сторона тем самым подтвердила свою готовность к конкретному сотрудничеству. Не удивительно, что Гарриман остался весьма доволен этой встречей. Вернувшись в посольство, он составил Рузвельту подробный отчет о беседе, добавив, что «Сталин не мог быть более дружественным, чем в этот вечер».

Добрая воля советской стороны была также продемонстрирована награждением генералов Маршалла и Эйзенхауэра орденами Суворова.

10 февраля Гарриман встретился с наркомом внешней торговли А. И. Микояном. Беседа касалась хода американских поставок в Советский Союз. А. И. Микоян выразил удовлетворение успешным поступлением грузов, идущих по южному маршруту, через Персидский залив. Он сказал далее, что Советское правительство хотело бы наградить американских представителей особенно много сделавших для организации этого дела. Посол обещал проконсультироваться с государственным секретарем К. Хэллом, с тем чтобы были соблюдены американские законы относительно получения гражданами США иностранных орденов.

Этот вопрос быстро уладили, и 15 апреля Указом Президиума Верховного Совета СССР большая группа американских офицеров была награждена за организацию поставок продовольствия Советскому Союзу и большую помощь Красной Армии в борьбе с фашистскими захватчиками. Генерал Коннели, ведавший всей этой работой, был удостоен ордена Суворова II степени.