НОВЫЙ СТРАТЕГИЧЕСКИЙ МОТИВ
НОВЫЙ СТРАТЕГИЧЕСКИЙ МОТИВ
После того как Молотов покинул Берлин, не достигнув какого-либо прогресса в переговорах, германо-советские отношения заметно охладели. В связи с подготовкой к операции "Барбаросса" интерес к конфликту в небе над Англией ослабевал. Прекращение дневных налетов на Англию, частично вызванное подобными условиями, было также связано с идеей подкрепления сил люфтваффе в связи с предстоящим ударом по Советскому Союзу.
Что бы произошло, если бы Гитлер не напал на Россию, а использовал паузу в войне с Англией, вызванную погодой, чтобы пополнить и усилить свои военно-воздушные силы с целью все-таки завершить прерванное сражение, поскольку оно еще не было никем выиграно? Что бы случилось, если бы война с Англией началась сразу после падения Франции, ведь вместо этого боевые действия начались только в июле, благодаря чему люфтваффе точно извлекло бы выгоду, поскольку война началась бы на 4–6 недель раньше сезона неблагоприятной осенней погоды? Что бы произошло в случае, если бы "Морской лев", чей предполагаемый прыжок со всей серьезностью ожидали английские военные лидеры, не был бы отозван назад Гитлером? Способны ли были английские военные силы противостоять немецкому натиску? Даже в настоящее время на все эти вопросы трудно найти ответ. Тем не менее, я полагаю, что медлительные приготовления к операции "Морской лев", откладывание начала воины с Англией, отказ удовлетворить требования Молотова и, наконец, внезапное прекращение войны с Англией в тот момент, когда счет был более-менее равный, скорее всего, можно усмотреть в изначальном, исходном нежелании Гитлера вести войну на западе.
С постепенным затуханием военных действий с Англией и началом приготовлений к военной кампании против Советского Союза становилось ясно, что тем самым Гитлер поворачивал военную машину на новый курс. Мы, фронтовые офицеры, не могли да и вовсе не стремились знать об этом. Гитлер пытался спрятать свои подлинные намерения таким образом, чтобы ни мы, ни весь мир не смогли разглядеть их. На рождественский сочельник 1940 года, во время своего посещения нашей авиагруппы под Абервиллем, он произнес получасовую речь. Это был совсем другой Гитлер, совсем не тот, с которым я беседовал в новой рейхсканцелярии. Все, что он сказал, нам было известно из его речей по радио. Он был абсолютно уверен в победе. Он говорил, что война, в сущности, выиграна. Он намеревался противостоять и разбить одного противника за другим и таким образом избежать войны на два фронта. Угроза советского наступления устранялась. Неожиданное вступление в войну флота подводных лодок и громадное увеличение производства самолетов в конце концов вынудило бы Англию покориться. Никакая мощная коалиция в мире не смогла бы отнять у нас нашу победу.
В своем маленьком кругу мы полагали, что приобщены к наиболее охраняемым государственным тайнам. Конечно, это было не так. Пожалуй, даже наоборот, ни одну из его фраз нельзя было считать секретной, скорее подразумевалось, что все должны их повторять. Это была вполне обычная целеустремленная речь, назначение которой как раз было не упустить из виду саму цель.
Мысленно возвращаясь назад к расхождению или противоречию, существовавшему между тем, что сказал Гитлер, и действительной ситуацией, я не могу не задать себе вопрос, который намеревался задать себе позже много раз: был ли Гитлер способен дать столь впечатляющую и в то же время такую неверную оценку ситуации благодаря некоторой доле самовнушения? Было вполне естественно. что он благоприятно истолковывал итоги западной кампании, рассматривая ее как почти выигранную. Однако я намерен ответить на этот вопрос утвердительно, трезво оценивая несбалансированное отношение между теми требованиями, которые предъявляла война и собственно представлениями Гитлера о ней, отношение, все более расходившееся по мере развития войны.
На самом же деле никто не мог бы сказать в Рождество 1940 года, что война быстро приближается к своему победному завершению. К тому времени она уже распространилась на Балканы и Северную Африку.
В Африке летом 1940 года военные действия начали итальянцы, ставя перед собой заманчивою цель — Суэцкий канал — цель, вновь ставшую возможной, когда зимой 1940/41 года был сформирован немецкий африканский корпус. Подкрепление Роммеля, переплывшее Средиземноморье, требовало для своей зашиты более усиленные соединения люфтваффе. Однако вскоре и восточные равнины Европейского континента стали дополнительным полем битвы, поглощавшим наши военные силы К тому же на весы войны намеревался бросить весь необъятный военный потенциал США Рузвельт. Тяжело раненная, но все еще далекая от завоевания Англия, последний враг в покоренной Европе, прочно держалась на своем острове, который позже должен был стать огромным авианосцем, используемым для проведения разрушительных атак на Германию с воздуха.
И вовсе не было удивительно то, что мы оказались не в состоянии поставить Англию на колени, располагая военной мощью в количестве 600 бомбардировщиков среднего действия и от 600 до 700 истребителей с ограниченным радиусом действия. Однако ни в коем случае не надо забывать о том, что немецким воздушным силам исполнилось всего четыре с половиной года, когда на их долю выпало самое большое испытание за время Второй мировой войны. Ведь в очень короткий срок были созданы самые сильные воздушные силы в мире, несмотря на то обстоятельство, что Германия вынуждена была делить к распределять свой носимый потенциал еще среди армии и военно-морского флота. Более того, в самой Германии приводилось в жизнь не только перевооружение армии. Подобный бум переживала и гражданская отрасль немецкой промышленности. В городах, кроме сооружений для военной промышленности и казарм, воздвигались жилые дома и здания для государственных учреждений. В деревне, помимо ферм к новых поселков, также закладывались новые аэродромы и полигоны для проведения военных маневров. Дорожная сеть достигла своей самой большой по величине степени плотности и пропускной способности, и не только благодаря строительству автобанов, которые часто ошибочно рассматривали как чисто стратегические дороги. Немецкий народ как единое целое выказал такое проявление силы, которое было просто уникальным.
Вне всякого сомнения, так случилось только благодаря участию Германа Геринга — основателя люфтваффе. Такие усовершенствования и развитие стали возможны для немецких воздушных сил, поскольку одновременно проводилась обширная программа по строительству, укрупнению и расширению во всех отношениях. Было подсчитано, что на процесс реконструкции люфтваффе пошло 40 процентов от общего количества средств, затраченных на перевооружение Германии в те годы. Энергично и с горячей любовью создавая авиацию, Геринг четко понимал, каким способом можно создать для нее то положение, которое, по его мнению, обязана была занимать авиация в структуре континентальной военной мощи. Во всяком случае, важность воздушных сил в будущей войне была осознана в Германии в нужное время, ясно и основательно.
Безусловно, за период становления было сделано немалое количество ошибок. Несомненно, из-за ненужной спешки и поверхностного оптимизма пострадало очень многое. Эффективность воздушных сил, а также их военный потенциал в то время преувеличивались, хотя, конечно, сама их концепция предвосхитила их позднейшее техническое усовершенствование. Однако то, что Гитлер, по совету Геринга и вдохновляемый им, основал появление самостоятельных военно-воздушных сил, было здравым и правильным решением.
Таким образом, в его руках находилось орудие, которое совместно с моторизованными армейскими частями помогло добиться такого блестящего успеха в его стратегии молниеносной воины, или блицкрига. Однако само орудие пока не представляло собой стратегических воздушных сил в том смысле, в котором мы их сегодня знаем. Когда летом 1940 года, противоположно первоначальному плану немецкого верховного командования, эти силы должны были использоваться в стратегических целях против Англии, шансы на успех ограничивались их численным составом, техническим оборудованием, а также уровнем развития вооружения. Опыта явно не хватало, а что касается недостатков, то для их устранения требовались силы и усовершенствованные методы стратегических военно-воздушных операций. В ходе гражданской войны в Испании были приобретены опыт и знания исключительно в техническом и тактическом отношениях. Стратегически данный мотив ярко, по-новому проявился летом 1940 года.
Во время сражения с Англией люфтваффе выполнялись военные действия, совершенно новые в истории ведения войны. Наиболее важными военными действиями, или операциями, были следующие:
1. Ничем не ограниченная борьба за воздушное превосходство, вне зависимости от какого-либо рода военных действий армии.
2. Стратегическая воздушная война посредством дневных бомбовых ударов под прикрытием истребителей.
3. Стратегическая воздушная война посредством ночных налетов.
4. Использование штурмовых самолетов.
5. Стратегическая воздушная война против транспортных судов.
Ни одна из этих операций не была на самом деле успешной, единственно по той причине, что было просто невозможно завершить их успешно с помощью тех средств, которые были в распоряжении люфтваффе. В каждой из этих областей необходимо было приобретать практический опыт, для которого почти без исключения не являлись заменителями ни предварительное обучение, ни теория. Приобретаемый опыт отнюдь не был прерогативой Германии, все воевавшие народы извлекали уроки из войны. В то время как военный потенциал Германии и в дальнейшем должен был удовлетворять, но уже другим, все более возраставшим требованиям, он тем не менее в конечном счете все более и более сокращался до тех нор, пока этого потенциала уже не хватало даже на то, чтобы защитить свою собственную страну. В то же время союзники медленно, но твердо наращивали свой военный потенциал, также занимаясь его мобилизацией. При помощи этого все возраставшего потенциала, избегая, насколько это было возможно, ошибок, совершенных Германией, используя весь наш опыт, Англия создала воздушные силы стратегического назначения, которые в конце концов и сокрушили Германию.
Во время войны с Англией люфтваффе открыто явило перед всем миром свои ограниченные возможности и слабость. Миф о непобедимости люфтваффе был развеян. Но вместе с тем произошло еще нечто такое, чего никто не мог предвидеть. Первый шаг, который Германия предприняла в войне с Англией, привел прямо к не отмеченным на карте областям военно-воздушной стратегии и стал предпосылкой для второго, более успешного этапа. Что и проделали союзники, шедшие по стопам Германии. Первый шаг был полон риска и опасности. Германия споткнулась, но не упала. Только второй шаг стал успешным, но уже для других стран, Германии этот шаг принес разрушение.