Стратегический план активной обороны

Стратегический план активной обороны

В январе 1707 года в Жолкву прибыли А. Д. Меншиков, Б. П. Шереметев, Н. И. Репнин, Л. Н. Аларт и другие генералы. Широкое военное совещание состоялось в апреле. Главный вопрос, который на нем рассматривался и по поводу которого Петр I консультировался с руководителями Сандомирской конфедерации, был вопрос о военных действиях в случае шведского нашествия. В первой редакции «Гистории Свейской войны», над которой работал сам царь, сохранилась запись: «В Жолкви был генеральный совет, что давать ли с неприятелем баталию в Польше или при своих границах, где положено, чтоб в Польше не делать, понеже, ежели б какое несчастие учинилась, то б трудно иметь ретираду. И для того положено давать баталию в своих границах, когда того необходимая нужда требовать будет. А в Польше и на переправах и партиями, также оголожением провианту и фуражу, томить неприятеля, к сему и польские сенаторы многие совет свой давали».

Кратко изложим основные положения Жолковского стратегического плана, ибо в его реализации в дальнейшем активное участие принимал Я. В. Брюс. По мнению ряда исследователей, это был план «активной защиты».

Военные действия были рассчитаны на использование глубины театра военных действий и имели своей задачей измотать противника. Для этого планировалось вести «малую войну» силами кавалерии и мобильных отрядов — корволантов, закрыть шведам важнейшие коммуникации и нанести решающий удар, «когда для того необходимая нужда будет». Для противодействия шведам планировалось доукомплектовать, обучить и перевооружить армию.

Рассматривались два возможных театра военных действий — северо-западный (направление Минск — Борисов) и юго-западный (направление Волынь — Киев), в зависимости от того, куда будут наступать шведские войска. На этих направлениях принимались меры, чтобы лишить противника провианта и фуража. Согласно плану предполагалось укрепить и вооружить новой артиллерией крепости Киева, Смоленска, Москвы, Пскова и других городов. Петр I разослал во все города, расположенные в полосе «от границы 200 верст поперек, а в длину от Пскова через Смоленск до Черкасских (украинских) городов», приказ, чтобы жители этих городов «от прихода неприятельского были во всякой осторожности и опасении».

Выполнению жолковского плана должны были способствовать возобновление союзного договора с Польшей и участие в военных действиях против шведов польской и литовской армий.

В этот период тревожного ожидания шведского нашествия и подготовки страны к отпору врагу, когда сигнал к походу мог прозвучать в любую минуту, Я. В. Брюс внимательно следит за внешнеполитическими новостями. Так, в письме от 4 июля он извещал Н. И. Репнина: «О шведцком выходе из Саксонии еще не слышел. И сказывают, что будто провианту сбирает на четыре месяца и мнят, что вскоре с Цесарем (Иосифом I Габсбургом) войну начнет, понеже четыре полка шведцкие, которые от наших людей выгнаны в Шлонскую землю (Силезию. — А. Ф.), также поступают тамо, как наперед сего делывали в Польше. Тако ж есть ведомость, что соединенные войска (антифранцузского союза Англии, Голландии и Австрии) вступили во Францию и осадили город Тулон, в котором превеликое богатство и множество всякого снаряду. А именно, однех пушек больших медных больше 1000. И надеютца оный в несколько дней взять, потому что город негораздо крепок. И ежели сие зделаетца, то могуть соединенные всю Францию разорить, понеже ни единой крепости до Парижа нет. Того ради, когда такие поступки увидет шведы, то в тотчас разрушат мир с Цесарем. О чем в Вене шведцкие люди дали знать».

Находясь с Петром I и А. Д. Меншиковым в Варшаве, начальник русской артиллерии информировал генерал-фельдмаршала Б. П. Шереметева о последних известиях: «Сказывают, будто швед пошел из Саксонии 10 числа (июля), на три дороги, в Польшу, а от иных слышно, что еще в три месяца не выйдет, иные же подтверждают, что конечно на Цесаря зачнет воевать».

Получив новости об антигабсбургском восстании в Венгрии, Я. В. Брюс извещал наследника престола царевича Алексея Петровича, что его кандидатура рассматривается в качестве кандидата на венгерский престол: «Венгри три особы назначили, из которых хотят себе изобрать короля, в котором числе Ваша Царская Высокость, король Август, да королевич Прусской (Фридрих Вильгельм. — А. Ф.)».

Воспользовавшись тем, что шведы грабят контрибуциями Саксонию (всего за время оккупации Карл XII умудрился получить от Августа денег, провианта, обмундирования и снаряжения на огромную сумму — 35 миллионов рейхсталеров) и в ближайшее время не собираются ее покидать, русские войска вошли в Польшу и перекрыли две главные операционные линии: через Литву (современная территория Белоруссии) севернее Полесья и Волынь. Главной оборонительной линией русских в Польше стала река Висла.

В 1707 году начальник артиллерии показал себя и зрелым общевойсковым начальником, военным специалистом широкого плана. Эти новые черты наиболее отчетливо выражены в письмах главнокомандующему русской армией генерал-фельдмаршалу Б. П. Шереметеву. Получив известие об отступлении русской армии, Я. В. Брюс не смог сдержаться, чтобы не выразить своего негативного к этому отношения, рискуя вызвать неудовольствие своего начальника.

В письме от 28 сентября 1707 года Брюс чуть ли не выговаривает генерал-фельдмаршалу: «А что ваше высокородие о походе своем из Слутцка изволите писать и тому я зело удивляюсь, что без всякие нужды начели издалека уступать и лутчей бы неприятелю, когда нужда придет, голодные места оставлять. А не такие места, как сказывают, около Слутцка обретаются. А ежели то место драгунским полкам прочать, и то еще того дивния будет, ежели без нужды, покинув Вислу, да удалятца от наприятеля так далеко, а ближные [места] около наших рубежей зело было надобно беречь и не голодить до последняго часу. А что нестаточное дело шведу нынешнем временем за Вислу итти, то может, мнитца мне, всяк видет, понеже подлинная ведомость есть, како ко мне пишут из Варшавы 18 дня, что перешло за Одру реку на польские рубежи всего 20 тысяч шведов. А король остался в Шлесии (Силезии. — А. Ф.), будто для отбирание костелов каталицких и для отдачи оных лютераном. А конечно он смотрит на французскую войну. Того ради возможно видеть, что он вышеписанное число войск послал токмо драгун из Польши. О чем чаю ему давно известно, и в новинках о том явилось, что не хотим стоять и уже отчасти выгнаты. А что оне гораздо б королевского войска удалились, тому я не могу верить. А ежели бы удались вышеписанным числом, чтоб дерзнули за Вислу итти, то, чаю, всяк нам смеятца будет, что мы не дали с ними баталию. А по нынешнему удалению пехоты хотя бы и похотели, то невозможно будет за дальностию того учинить. А ежели бы пехота была в близости, то не чаю, чтоб вышеписанной корпус осмелился итти за Вислу. А хотя бы и перешел, а у нас бы не было охоты к баталии, то бы зело возможно и в то время уступить, а он бы нескоро перепрянул с 80 миль к Слутцку».

Таким образом, Брюс высказывает удивление, что Б. П. Шереметев отступил от Вислы, даже не пытаясь начать боевые действия. И это отступление не было вызвано необходимостью. С 20-тысячным шведским корпусом вполне могла справиться близко стоявшая русская пехота. Даже если бы ее постигла неудача, то врагу достались бы «голодные земли», а не богатые фуражом и продовольствием территории вокруг Слуцка, уцелевшие во время войны.

Я. В. Брюс оказался прозорливым человеком. Не прошло и нескольких месяцев, как король Карл XII, вступив 11 сентября 1707 года в Польшу и избегая фронтальных атак, начал стратегический обход русских войск. Никем не сдерживаемый на замерзшей Висле, в начале января 1708 года «простыми целесообразными движениями Карл разрушил русские планы задержать наступление шведов на польских речных рубежах». При этом шведы ни разу не вошли в прямое соприкосновение с русскими войсками. Король вытеснил русскую армию из Польши одними лишь маневрами.

Примечательно рассуждение Я. В. Брюса о гренадерских войсках и их значении. В письме Шереметеву от 18 октября он пишет о крайне неблагополучном состоянии гренадерских рот. Созданные для усиления пехотных полков, они, по существу, оставались «чуждыми» в своих полках. Полковые начальники в первую очередь заботились о своих солдатах и мало обращали внимания на гренадеров, считая, что у них есть собственные командиры. С учебой гренадеров тоже не всё обстояло благополучно. Отсутствие единой системы обучения приводило к тому, что каждый командир учил гренадеров по той системе, с которой сам был знаком или которая была ему ближе. В результате в русской армии учили гренадеров артикулам «по голландской, бранденбургской и саксонской манере». Брюс рекомендовал выбрать одну из них для обучения. В конце письма Яков Вилимович замечает, что, по его мнению, гренадеры будут только тогда в добром порядке, когда будут сформированы в отдельные гренадерские полки.

Идея Брюса была реализована уже на следующий год. В 1708 году в русской пехоте появились пять гренадерских полков.

Народные легенды о Брюсе, собранные Е. З. Барановым

Брюсовы чудеса

Брюс астроном был. У него на Сухаревской башне подзорные трубы стояли — по ночам смотрел на звезды, изучал. Это он определил, когда затмению солнца быть, когда луне… Он и календарь составил. Только все же главное занятие его — волшебство. Книги у него были очень редкие, древние. Ищут их теперь, только зря: они уже давно в Германии. Еще, как только он помер, кинулись искать деньги, а у него все-навсего сотня рублей была. Они же думали — у него миллионы имеются. Ну, взяли эту сотню, а на книги внимания не обращают — разбросали по полу бумаги, планы, топчут… Ну, не все же тут были вислоухие, нашелся один умный человек — немец, забрал книги, рукописания, и айда в Германию. Вот теперь эти аэропланы, телефоны, телеграфы — все по бумагам Брюса сделаны, по его планам и чертежам. Он дорожку первый проделал, а там уж нетрудно было разработать. Да и то, сколько лет возились — все не выходило: в голове не хватало. Что Брюс один сделал, то сотня самых ученых профессоров разрабатывала. Башка не та! Теперь эти профессора, эти разные механики, разные спецы, техники, инженеры нос кверху задирают: «Мы сделали». — Вы? А кто дорогу вам показал? Откуда вы взяли программу? Зачем вы над Брюсовскими бумагами свои головы ломали? К чему это вам понадобились Брюсовы книги и вы, как угорелые, мечетесь по всей Москве, ищете их? «Мы, говорят, от природы берем». А Брюс откуда брал? Не из черта же лохматого брал, а тоже от природы. Ведь ежели не будет природы, то и ничего не будет. «Природа!» Ты вот ее сумей взять!