Союз активной борьбы
Союз активной борьбы
Первым свидетельством политической эволюции Пилсудского стало создание в 1908 году тайной военизированной организации – Союз активной борьбы (САБ). Уже само название новой структуры достаточно определенно указывало на ее связь с идеями, которые Пилсудский пропагандировал после 1906 года. Представляется вполне естественным предположение, что он имел к ее возникновению самое непосредственное отношение. Однако у исследователей жизненного пути Пилсудского и истории САБ нет тому прямых свидетельств.
Инициатором создания новой тайной польской организации был Казимеж Соснковский, 23-летний выходец из Царства Польского, член ППС с 1905 года. Он состоял в Боевой организации и продвинулся по иерархической лестнице до уровня окружного руководителя[80]. После поражения революции Соснковский выехал в Галицию, где записался в число студентов Львовского политехнического института, продолжая политическую деятельность как руководитель-координатор львовских кружков милиции ППС-революционной фракции. В этом качестве он поддерживал достаточно оживленные контакты со Славеком, который принимал самое непосредственное участие в создании и деятельности милицейских кружков за границей.
Эти кружки, после неудачных попыток организовать милицию ППС в рабочих центрах Царства Польского, стали создаваться в университетских центрах Галиции и Западной Европы. Первоначально они объединяли преимущественно состоявших в партии студентов и молодых интеллигентов, главным образом выходцев из Российской империи. Организация кружков осуществлялась в соответствии с установками Боевого отдела ЦРК ППС-РФ на формирование милиции в качестве резерва Боевой организации. Славек был в числе первых руководителей партии и Боевой организации, выступивших против практики приема в них только членов ППС. На встрече с участниками милицейского кружка в Париже в конце апреля 1908 года он прямо заявил, что в кружки можно и нужно принимать не только партийцев, но и всех высокоморальных, не боящихся конспиративной работы людей, желающих учиться военному делу.
Найти таких людей Славеку помог весной 1908 года Мариан Влодзимеж Кукель, 23-летний студент Львовского университета, связанный с социалистическим движением в Галиции и ППС. Он некоторое время состоял в тайной молодежной Организации непримиримых, члены которой занимались пропагандой среди львовских студентов идей независимости Польши, а также начальной военной подготовкой. От него же Славек узнал и о группе «Возрождение», существовавшей к тому времени уже шесть лет и проводившей деятельность, аналогичную Организации непримиримых. По словам Кукеля, группа поддерживала контакты с австрийскими военными и даже имела несколько карабинов. В числе ее видных деятелей был 27-летний Владислав Эугениуш Сикорский, именно в 1908 году оканчивавший Львовский политехнический институт. К этому времени он успел послужить в австрийской армии и имел воинское звание подпоручика пехоты. Кукель познакомил Славека с руководителями «Возрождения», которые произвели на него в целом положительное впечатление. Поскольку Славеку нужно было возвращаться в Краков, он передал только что установленный контакт Соснковскому, который в отсутствие Пилсудского и Славека, занимавшихся подготовкой операции в Безданах, принял решение о создании новой организации – Союза активной борьбы.
В конце июня 1908 года на квартире у Соснковского состоялось учредительное собрание САБ, принявшее программу организации. Ее целью объявлялась подготовка вне границ России организаторов и технических руководителей будущего вооруженного восстания в Царстве Польском, а также создание независимой демократической Польской республики. Учредители САБ считали необходимым после обретения независимости провести радикальные социальные реформы, в том числе аграрную, сопровождающуюся национализацией и последующей передачей всей земли крестьянам. Было решено не придавать союзу политического характера, но принимать в него только людей левых взглядов, согласных с положениями программы-минимум ППС, главным образом с постулатом независимости.
В Царстве Польском САБ должен был стать помощником Боевой организации ППС, находиться у нее в подчинении как до, так и во время восстания, выполнять все ее поручения[81]. Союз активной борьбы был задуман как тайная, действующая в условиях строгой конспирации жестко структурированная организация. Его высшим руководящим органом являлся съезд, а текущая работа в промежутке между съездами поручалась Отделу САБ из четырех человек, избранных на съезде, и делегата Боевого отдела ППС. Первичной ячейкой САБ была шестерка во главе со старшим. Три шестерки образовывали отряд, два отряда – район под командованием начальника. Районы объединялись в округа. В промежутках между съездами, не реже одного раза в три месяца, собирался Совет САБ, в состав которого входили члены Отдела и руководители территориальных подразделений.
Свою активную деятельность САБ начал осенью 1908 года, после окончания студенческих каникул. Как видно из истории возникновения Союза активной борьбы, Пилсудский не имел к этому прямого отношения. Но нет никаких сомнений в том, что его статьи об оптимальных путях подготовки к вооруженной борьбе с русским господством в Царстве Польском повлияли на действия Соснковского.
Первым из членов руководства ППС и Боевой организации о возникновении новой военизированной организации пропэпээсовского толка узнал Славек. Об этом ему рассказал в начале августа 1908 года сам Соснковский. При этом он добивался от Славека как члена партийного руководства одобрения своих действий. Вначале проект Соснковского насторожил его собеседника, опасавшегося, что к руководству САБ могут прийти люди, не имеющие ничего общего ни с революционностью, ни с Боевой организацией ППС. Получив разъяснение, что в руководстве САБ гарантировано участие представителя Боевого отдела социалистической партии, он свои возражения снял, но окончательный ответ обещал дать только после разговора с Пилсудским.
По мнению П. Самуся, Славеку удалось подробно рассказать Пилсудскому о Союзе активной борьбы только в октябре 1908 года, когда участники операции в Безданах после возвращения из России отдыхали в Закопане. Пилсудский одобрил создание новой организации. И даже несколько раз возвращался к вопросу о необходимости дальнейшего расширения масштабов подготовки к вооруженной борьбе за независимость и привлечения к ней сил, не связанных с социалистическим движением. Сходными мыслями он делился в ноябре 1908 года и с М. Сокольницким. В этом свете понятны высказанные им Славеку критические замечания в адрес САБ за чрезмерный радикализм социальных постулатов программы и недостаточно четкое определение его характера как чисто военизированной, а не политической структуры. И то и другое могло оттолкнуть от САБ людей, готовых бороться с оружием в руках за независимость Царства Польского, но при этом не разделявших социалистических идей.
Следует сказать, что в своих расчетах Пилсудский руководствовался не абстрактными, а вполне конкретными соображениями. Именно в это время в Галиции появилось достаточно много молодых людей из Царства Польского. С одной стороны, это были не определившие свои политические симпатии участники бойкота русских средних и высших учебных заведений, которые решили продолжить образование в Галиции. С другой – члены молодежной организации «Зет», а также Национального рабочего союза, в годы революции главного проводника влияния эндеков в рабочей среде, которые не согласились с пророссийским, как им казалось, курсом Дмовского и порвали с национальными демократами.
Но одобрения Пилсудским и Славеком проекта САБ как воплощения в жизнь новой концепции руководителя Боевой организации ППС-РФ было недостаточно, чтобы он стал общепризнанным в партии делом. Потребовалось немалое время, чтобы проект поддержали даже ближайшие сподвижники Пилсудского, в том числе известные нам Перль, Йодко-Наркевич, Енджеевский, Филипович и Сулькевич. Их возражения вызывали очевидный «милитаризм» САБ, отход от марксистского понимания революции, а также попытки вовлечения в него буржуазных элементов. Они опасались, что фактический отказ от ряда идеологических и программных положений социалистического движения ослабит боевой дух рабочего класса, который борется не только за Польшу, но и за свои классовые цели. По тем же мотивам против концепции Союза активной борьбы высказывались многие члены Боевой организации и даже Боевого отдела.
В связи с этим Пилсудский вынужден был прилагать большие усилия для убеждения оппонентов в том, что военная подготовка и политическая деятельность не нанесут никакого ущерба социалистическому характеру ППС-революционной фракции, а САБ не превратится в организацию радикальных сторонников независимости. Наоборот, доказывал он, САБ позволит партии распространить свое влияние на другие группировки и социальные слои населения.
Решение Пилсудского возглавить САБ совпало по времени с важным для его планов событием. В октябре 1907 года начальником разведывательной группы Учетного отдела Генерального штаба австро-венгерской армии вместо Альфреда Редля, который, как стало известно позже, был еще в 1901 году завербован русской разведкой, был назначен Максимилиан Ронге. В условиях разразившегося осенью 1908 года боснийского кризиса австрийский Генштаб резко активизировал свою деятельность по подготовке возможной войны с Россией. При разработке разнообразных планов будущей кампании штабисты, как принято, должны были учитывать самые различные возможности ослабления своего противника, в том числе и использование сепаратистских движений в империи Романовых. В связи с этим в Вене вспомнили о предложениях Пилсудского о сотрудничестве на антироссийской основе, сделанных в 1906 и 1907 годах.
Установление контакта с Пилсудским было поручено капитану Густаву Ишковскому, блестящему офицеру польского происхождения, выходцу из австрийской Силезии, немного знавшему польский язык. С июля 1908 года он возглавлял разведывательный центр во Львове, деятельность которого была сориентирована против России. Осенью 1908 года Ишковский наладил связь с жившим во Львове Александром Малиновским, старым соратником Пилсудского, который в свое время имел некоторое отношение к операции «Вечер». Его интересовали отношение населения Царства Польского к России в случае ее войны с Австрией, возможность использования польских революционных организаций для диверсионной работы, а также их позиция. Содержание беседы было доведено до Пилсудского, который дал согласие на сотрудничество в разведывательной области, но пока что только во время войны[82].
19 октября 1908 года Ишковский направил Ронге рапорт, рекомендовавший привлечь ППС к разведывательной работе. Реакция руководства была положительной, и примерно в конце ноября – начале декабря 1908 года Пилсудский лично встретился в Вене с майором Ронге для обсуждения различных аспектов взаимодействия. В распоряжении исследователей нет записи этой беседы, но, как считает Р. Сьвентек, можно с большой долей достоверности восстановить ее ход и результаты. По его мнению, польский гость был ознакомлен с тайными планами Учетного отдела Генштаба по привлечению революционного движения в Царстве Польском к участию в разведывательной и диверсионной деятельности. Австрийская разведка, в свою очередь, обещала обеспечить Пилсудскому эффективную опеку и поддерживать конспиративную легенду движения сторонников независимости, но только Царства Польского. Всякая деятельность против монархии Габсбургов исключалась. Пилсудский соглашался снабжать австрийскую сторону разведывательной информацией о России, трактуя эту деятельность как борьбу с царизмом. Обе стороны могли быть удовлетворенными результатами встречи, хотя у них и были разные цели[83].
Правда, делами САБ и развитием сотрудничества с австрийской военной разведкой Пилсудский занялся не сразу. Его организм был истощен чрезмерным напряжением сил в последние годы, он часто температурил и даже подозревал у себя туберкулез, беспокоило сердце. Сокольницкий вспоминал, что многим тогда даже казалось, что Пилсудский не жилец на этом свете. Для поправки здоровья врачи рекомендовали ему длительное, не менее двух-трех месяцев, курортное лечение. Пилсудский выбрал модный в то время живописный далматинский курорт Абазию (сейчас Опатия), расположенный недалеко от Фиуме (Риеки). Выбор несколько неожиданный, если верить некоторым мемуаристам, по словам которых у Пилсудского в то время была всего одна пара брюк, и та дырявая...
На время своего отсутствия ведение дел Союза активной борьбы Пилсудский решил поручить Славеку, ставшему к тому времени его доверенным лицом. Славек хорошо зарекомендовал себя в Кракове. Благодаря его усилиям удалось преобразовать местные милицейские кружки ППС в отделение САБ, что существенно расширяло возможности привлечения новых членов в эту организацию.
Прежде чем покинуть Галицию и уехать на Адриатику, Пилсудскому следовало во что бы то ни стало переломить негативное отношение к САБ других членов руководства «фраков». Не мог он оставить без внимания и только что налаженное сотрудничество с Учетным отделом Генштаба австрийской армии. Для этого нужно было подобрать себе доверенных помощников.
Эти чрезвычайно важные для Пилсудского вопросы удалось решить за одно воскресенье 17 января 1909 года. В этот день состоялось два важных мероприятия с его участием. Вначале, на встрече с участием Иодко-Наркевича, Малиновского и Енджеевского (все они участвовали в свое время в операции «Вечер») он рассказал о разговоре с Ронге, а также поручил Малиновскому ввести в курс дела отсутствовавшего на совещании Славека. В первое время все они участвовали в контактах с капитаном Ишковским, а со второй половины 1909 года основным связным стал Славек. Для ведения дел во Львове был принят общий для всех участников операции псевдоним «Роман», который использовался в качестве пароля при назначении встреч или обмене информацией. Как полагает Р. Сьвентек, этот пароль был производным от «Осведомитель "Р"» («Konfident "R"»), кодового названия проекта сотрудничества с ППС-революционной фракцией в Учетном отделе австрийского Генштаба[84].
В тот же день, 17 января, состоялось собрание руководящих деятелей партии, в ходе которого Пилсудский настойчиво, но безуспешно пытался убедить оппонентов в своей правоте. После его окончания, во время ужина в кругу ближайших сподвижников Пилсудский поставил вопрос ребром. Или они выражают ему вотум доверия, или же он покидает ряды ППС-революционной фракции. В этих условиях собравшиеся предоставили ему свободу действий в отношении САБ, с тем, однако, что сами они не будут участвовать в этом проекте. Как отмечал Славек в своих воспоминаниях, «формально Пилсудский получил согласие руководства ППС-революционной фракции на работу в САБ и с этого времени уделял ему свое основное внимание»[85].
И, только решив первоочередные на тот момент для него вопросы, Пилсудский в конце января или первой половине февраля 1909 года отправился вместе с женой Марией на три месяца на курорт. Его личная жизнь в Галиции устроилась единственно возможным способом, если принять во внимание, что совесть и моральные соображения не позволяли решительно порвать с законной женой, а сердце принадлежало другой, причем его роман с Александрой был хорошо известен Марии. Видимо, для того, чтобы не доставлять Марии дополнительных страданий, было решено, что Александра поселится во Львове. У влюбленных было достаточно возможностей для встреч, так как Пилсудский довольно часто наезжал из Кракова по делам САБ в город Льва. Кроме того, они вместе бывали в Закопане. А в остальное время писали друг другу полные любви письма, благо австрийская почта работала быстро и между двумя столицами Галиции было небольшое расстояние.
А вот в Кракове Пилсудский принадлежал только Марии. Ее по-прежнему интересовали дела мужа. Она вела достаточно открытый дом, который посещали их многочисленные друзья, любила уютные краковские кафе, требуя, чтобы муж ее сопровождал, они вместе ездили на отдых и лечение за границу. На первый взгляд даже могло показаться, что это дружная, прочная семья, сумевшая стойко пережить постигшее ее несчастье – смерть дочери и падчерицы Ванды Юшкевич, которую они оба очень любили.
Чтение сохранившихся писем из Абазии может привести к ошибочному наблюдению, что Пилсудский полностью отошел от галицийских дел. Именно в таком духе об этом периоде пишут некоторые его биографы. На самом же деле он продолжал заниматься наиболее важными для него на тот момент вопросами, которые не мог перепоручить даже самым близким своим соратникам. 10 марта 1909 года в Вене состоялась его важная встреча с представителями австрийской военной разведки. Были обсуждены условия и принципы сотрудничества ППС-революционной фракции с австрийским партнером, определены информационные, разведывательные и технические возможности новой агентуры. По мнению Сьвентека, именно тогда было заключено первое из трех важных соглашений Пилсудского с австрийской разведкой. В обмен на предоставление интересующей австрийскую военную разведку информации о Царстве Польском и западных областях России австрийское правительство обязалось обеспечить членам ППС свободу проживания и организационной деятельности в Галиции[86]. Но так как никаких документов об этой встрече на сегодняшний день не обнаружено, то и о ее деталях ничего конкретного сказать невозможно.
Реализация вероятного соглашения началась весьма оперативно. Уже 18 марта в «Роботнике» появился призыв собирать сведения о дислокации, личном составе, материальнотехническом снабжении русской армии в Царстве Польском. Известен и секретный циркуляр местным организациям ППС-революционной фракции, обязывавший членов партии собирать и передавать по инстанции информацию разведывательного характера.
Сьвентек полагает, что Пилсудский располагал относительно небольшим количеством агентов в России. Это были, во-первых, посвященные в операцию «Осведомитель "Р"» несколько ее руководителей, использовавшие в разведывательных целях структуры Боевой организации ППС, САБ и стрелковых союзов. Во-вторых, локальные функционеры, получавшие информацию от подчиненных им организованных групп членов ППС и САБ. В-третьих, ничего не подозревавшие члены перечисленных выше организаций, в-четвертых, так называемые доверенные лица. Все они, кроме членов первой группы, постоянно проживали на территории Российской империи.
Самой крупной частью агентуры была ППС-РФ, насчитывавшая летом 1909 года около двух тысяч членов. Остальные структуры были немногочисленными, к тому же их члены в большинстве случаев одновременно состояли в ППС. К последней, пятой группе относились галицийские члены ППС и других организаций, подконтрольных Пилсудскому игравшие вспомогательную роль по отношению к ранее перечисленным группам. До 1911 года наиболее важной была группа доверенных лиц, члены которой, уже многие годы сотрудничавшие с ППС, постоянно проживали на территории России. Они были наиболее глубоко законспирированными, их учет вел лично Пилсудский, и только он поддерживал с ними связь через посредство самых доверенных деятелей ППС и САБ[87]. Начиная с 1910 года для сбора информации разведывательного характера Пилсудский активно использовал ведущих деятелей САБ, направляемых с инспекционными целями в Царство Польское, а также выезжавших на каникулы в Россию студентов галицийских вузов. Добытая ими информация стекалась к Пилсудскому, обобщалась им и передавалась австрийским генштабистам Ю. Рыбаку и Г. Ишковскому.
Успешно развивалось двустороннее сотрудничество и в области контрразведки, в борьбе с агентами охранки, засылавшимися в Галицию с целью сбора сведений о деятельности политических эмигрантов из России. Одним из его результатов стал, например, подготовленный в ноябре 1910 года Рыбаком рапорт о действиях Охранного отделения против Австро-Венгрии, в том числе и разведывательного характера. Всего в 1910 – 1913 годах состоялось несколько десятков шпионских процессов против русских агентов, многие из них стали возможными в результате действий контрразведки Пилсудского[88].
Неравноправный характер тайного союза нелегальной подрывной партии из соседней страны и австрийского официального учреждения требовал от более слабого партнера свидетельств лояльности. Сам Пилсудский, видимо, не решился на открытую манифестацию своей проавстрийской ориентации, хотя косвенно не раз уже об этом публично заявлял. За него это сделал Йодко-Наркевич, в тот момент один из его ближайших соратников. В статье «Независимость для одной части или трех частей?» в апрельском номере «Пшедсвита» за 1909 год Йодко доказывал, что в настоящее время невозможно освобождение всей Польши одновременно, поскольку внутренняя ситуация как в Германии, так и Австро-Венгрии была стабильной и не было надежд на войну между тремя соседними империями сразу.
Совершенно по-иному оценивал Йодко положение России. Он считал, что весьма высока вероятность того, что она окажется в состоянии войны с партнерами по разделам Польши или же в ней вскоре вновь вспыхнет революция. И тогда национально-освободительное движение в Царстве Польском сможет завоевать независимость. И явно с целью успокоить австрийцев и немцев автор заявил, что «мы преследуем цель освобождения только русской части; если бы пожелали сделать то же с Галицией или Познанщиной, то мы должны были бы начать борьбу с Австрией и Германией, а этого ни один разумный человек никогда не посоветует». Правда, в конце статьи декларировалась и борьба за освобождение и объединение других частей Польши, но как некая перспектива на неопределенное будущее.
Еще более четко необходимость ориентации польского национально-освободительного движения на Центральные державы была сформулирована Иодко-Наркевичем в брошюре «Польский вопрос и приближающийся конфликт Австрии с Россией», увидевшей свет в том же 1909 году.
Не бездействовали и австрийцы. Весной 1909 года непосредственное взаимодействие с представителями ППС в области разведки было поручено 27-летнему поручику Юзефу Рыбаку, выходцу из Австрийской (Тешинской) Силезии. Незадолго до этого он возглавил вновь созданный краковский центр австрийской военной разведки, в ведение которого передавалась разведывательная деятельность на территории Царства Польского. На этот раз для участников операции был избран общий псевдоним «Стефан», поэтому в некоторых источниках сама операция иногда называется «Осведомитель "С"» («Konfident "S"»). Курировавший прежде это направление Ишковский должен был теперь сосредоточить свое внимание на Украине, а также на подготовке ППС и САБ к диверсионно-повстанческой деятельности в случае войны Австро-Венгрии с Россией. Такое разделение обязанностей между Краковом и Львовом сохранялось до 1912 года, когда было принято решение о передаче всех направлений сотрудничества с ППС Рыбаку.
Очень скоро польские участники операции «Осведомитель "Р"» сумели оценить выгоды от налаженного взаимодействия. 1 июня 1909 года по обвинению в шпионаже в пользу России краковской полицией был задержан Валерий Славек, один из четырех людей из окружения Пилсудского, посвященных в тайну сотрудничества с австрийцами. Сведения об аресте попали в прессу, в связи с чем возникло опасение, что об этом узнают русские власти и потребуют выдачи известного охранке боевика, заочно осужденного за нападение на почтовый вагон в Безданах. И здесь на помощь пришла австрийская военная разведка, в результате вмешательства которой Славека спустя две недели освободили из-под стражи, а дело против него прекратили.
В июле 1909 года состоялся I совет (съезд) Союза активной борьбы. К этому времени организация, несмотря на нехватку средств, инструкторских кадров (лишь немногие члены САБ имели за плечами службу в армии) и специальной литературы, достигла определенных успехов в увеличении своих рядов, главным образом за счет студентов и гимназистов старших классов. Отделения союза создавались также в западноевропейских и российских университетских центрах, в том числе в Петербурге и Киеве[89]. Съезд внес изменения в устав и программу организации с учетом критических замечаний Пилсудского. Подразделения САБ были переименованы на военный лад, а их руководители стали пользоваться офицерскими званиями. Из программы исчезло положение о передаче земли крестьянам. Тем самым САБ в идеологическом отношении еще больше отдалился от ППС-революционной фракции, хотя и сохранял с ней прочные организационные связи и не распространял свою деятельность на территорию Царства Польского.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.