ГЕРМАНИЯ В ПЕРЕЛОМНЫЙ ПЕРИОД

ГЕРМАНИЯ В ПЕРЕЛОМНЫЙ ПЕРИОД

После длительных и порой весьма бурных дискуссий на конференции в Касабланке в январе 1943 года союзники признали целью воздушной войны проведение массированных бомбовых ударов. В конце концов начальниками союзных штабов был подписан документ, в котором задачей объединенных западных военно-воздушных сил объявлялось последовательное разрушение и уничтожение военной, индустриальной и экономической мощи Германии, а также подрыв морального духа населения в такой степени, чтобы Германия окончательно утратила способность к сопротивлению.

В связи с этим в первую очередь должны были подвергаться налетам промышленные объекты внутри Германии.

План "совместных бомбовых ударов", принятый союзным верховным командованием в мае 1943 года часто видоизменялся как до, так и в ходе своего осуществления. К примеру, производство подводных лодок и их базы первоначально стояли во главе списка так что во время первых четырех месяцев 1943 года 63 процента всех американских и 30 процентов всех английских бомб, сброшенных над Европой, были нацелены против подводных лодок. Кроме таких городов, как Эмден, Внльгельмсхавен. Киль, Гамбург, Любек и Бремерхавен, повторным налетам подвергались базы подводных лодок на атлантическом побережье: Брест, Лориан. Сен-Назер, Ланалис и в особенности Бордо. Во многих из этих мест были произведены огромные разрушения. И только базы подводных лодок, спрятанные безопасно под толстым слоем бетона, остались неповрежденными и пригодными для боевых действий. В июне 1943 года эти налеты были прекращены в связи с незначительными результатами. С подводными лодками следовало сражаться только в открытом море. И в этом сражении английским и американским самолетам вскоре удалось достичь очень больших успехов, которые в конце концов стали просто роковыми для немецкого подводного флота.

Тем не менее борьба, направленная против производства немецких подводных лодок, которая в соответствии с пожеланиями англичан стояла на первом месте в списке приоритетов, принятом в Касабланке, скоро очутилась на седьмом месте. Первое место теперь занимала борьба против немецкой авиационной промышленности, на этот раз уже по желанию, выраженному американцами. Генерал Иэкер, командующий 8-й американской ВА, исходя из того факта, что в течение первых четырнадцати операций потери среди его бомбардировщиков были вызваны исключительно действиями истребительной авиации, пришел к заключению, что если бы ему удалось уничтожить оборону, представленную истребительной авиацией, то, вероятно, проникновение в сердце Германии стало бы безопасным делом. Он был хорошо осведомлен о том, что зимой 1942/43 года немецкая истребительная авиация испытывала кризис, и, по его мнению, надлежало действовать безотлагательно, прежде чем она оправилась бы от кризиса. Таким образом, он отдавал предпочтение немедленному нападению против германской авиационной промышленности внутри рейха.

Американцы понимали, что основной помехой, мешавшей увеличению точности дневных налетов, являлась немецкая истребительная авиация. Отсюда, кроме борьбы против немецкой авиационной промышленности, делался другой вывод: потребность в истребительном сопровождении дальнего действия. Американское высшее командование пришло к правильному заключению, что воздушное прикрытие является альфой и омегой стратегических налетов в дневное время. Но немецкую истребительную авиацию позволило одолеть даже не 1000-е число четырехмоторных бомбардировщиков. Ведь, в конце концов, американцы должны были так же долго считаться с тяжело переносимыми потерями, как и немецкая истребительная авиация, которая хоть и была намного слабее, но, тем не менее, всякий раз напористо атаковала "Летающие крепости", постоянно совершенствуя способы нападения. Воздушное превосходство могло быть завоевано только истребителями. В основном это был тот же самый опыт, который люфтваффе приобрело во время битвы над Англией, обоснованность которого не смог изменить даже потрясающий технический прогресс отраженный в "Летающей крепости" и сопоставимый с достижениями немецкого бомбардировщика "блиц".

Свои первые боевые налеты американские бомбардировщики совершали под прикрытием "спитфайров". До тех пор пока у американцев не было в наличии собственных истребителей дальнего действия, они прибегали к сокращению числа своих налетов на Германию до отдельных рискованных операций, часто сопровождаемых большими потерями, и между тем занимались увеличением количества и улучшением летных качеств истребительной авиации сопровождения. Промежуточным решением послужил "YB-40", то есть "Летающая крепость" без бомб, единственной функцией которого было отражение атак неприятельских истребителей. Самолет был специально переоборудован для этой цели. На каждые два-три бомбардировщика "В-17" в соединении приходился один сопровождающий "YB-40". Но его эффективность была незначительной. С нашей стороны проводилось параллельное усовершенствование воздушной обороноспособности; так, четырехмоторные "Не-177" были оснащены пушками и реактивными снарядами, которые запускались вертикально вверх. Мы надеялись, что с помощью этих летающих пушек мы сможем разбивать боевой порядок бомбардировщиков, однако наши планы были разрушены американскими истребителями сопровождения.

Не раньше чем в январе 1943 года в Англию прибыли первые истребители сопровождения "Р-47" "Тандерболт". В начале апреля были укомплектованы два авиаполка, а спустя две недели "тандерболты" впервые встретились в воздухе с "Fw-190", который был лучше по многим параметрам. "Р-47" еще предстояло пройти длинный путь, необходимо было провести еще много усовершенствований перед тем как его можно было использовать в ходе регулярных боевых действий. В самом начале радиус его действий не превышал 240 км до тех пор, пока в мае его не оснастили дополнительными отделяемыми топливными баками. И только осенью прикрытие из истребителей "тандерболт" стало целиком и полностью эффективным, причем радиус их активных действий увеличился почти до 500 км.

Учитывая все это, появление над Германией истребителей дальнего действия не вызвало у нас удивления. Но Геринг в своем безрассудстве не только отказался выслушать обоснованные предсказания, но также отказался воспринимать неоспоримые факты воздушной войны, которую вели союзники. Мощь, высота подлета к цели, увеличение глубины проникновения неприятельских самолетов сопровождения — все это или просто отвергалось, или же считалось преувеличением, и все перед лицом ежедневного действительного опыта. А когда ранней осенью в небе над Германией появилось еще большее число истребителей дальнего действия, и это никак нельзя было оправдать, Геринг действовал так, будто их не существовало. Он продолжал требовать сбивать бомбардировщики. Сопровождавшие их истребители следовало просто игнорировать. Тактика атак, авиационное оборудование, вооружение и обучение — все было по-прежнему сфокусировано на борьбе с бомбардировщиками. Суть моего предложения состояла в том, чтобы использовать часть наших истребителей против неприятельского прикрытия на ограниченном пространстве для того, чтобы создать лучшие предпосылки для последующего нападения на бомбардировщики. Наконец, я предложил послать все наши истребители против вражеских истребителей прикрытия в виде одной атакующей силы, хотя, конечно, при сложившихся обстоятельствах было чрезвычайно трудно принять решение не атаковать самолеты, нагруженные бомбами, столь губительные для наших городов. И все же, по моему мнению, надо было срочно остановить продвижение и дальнейшее расширение влияния истребительной авиации сопровождения. Вступать в сражение с бомбардировщиками, прежде чем схватиться с истребителями прикрытия, значило бы делать второй шаг, не сделав первого.

Вместо того чтобы сражаться с истребителями, мы в первую очередь сражались с бомбардировщиками, но в таком случае периферийная оборона, которой по-прежнему мы твердо придерживались, была совершенно неверной. Непрестанное требование — как можно скорее атаковать бомбардировщики — могло быть успешно осуществлено только в том случае, если нападения производились группами истребителей Это означаю, что нашим истребительным эскадрильям из двадцати самолетов каждый раз приходилось атаковать значительно превосходившие их неприятельские силы. В такого рода действиях результаты были, естественно, небольшими, а наши потери непомерно высоки. Вместо того чтобы атаковать бомбардировщики, когда они находились за пределами сферы истребительного прикрытия, наши истребители должны были атаковать неприятеля в тот момент, когда он был сильнее всего.

Когда истекало время полета для наших истребителей, им приходилось приземляться на ближайшем аэродроме вне зависимости от того, к какому соединению они принадлежали, и после заправки и пополнения боеприпасов они вылетали на свое второе боевое задание. Геринг в категорической форме требовал, чтобы по крайней мере в ходе одной боевой операции совершалось два или даже три боевых вылета. Это означало перенапряжение сил у летчиков, самолетов и командования. Тем не менее первоначально были получены хорошие результаты. Множество отбившихся от главных сил и поврежденных бомбардировщиков было настигнуто и сбито на их обратном пути. Однако осенью 1943 года американцы укрепили боевой порядок самолетов в воздухе и усилили истребительное прикрытие. И тогда наши измотанные летчики как во время второго боевого вылета, так и в третьем, если таковой случался, стали нести большие потери.

В этих условиях к наземным аэродромным службам предъявлялись дополнительные требования. Были организованы заправочные станции на как можно большем числе аэродромов для рассредоточенных посадок самолетов в ходе боя. Кроме этого, там должны были быть постоянно наготове оснащенные патронами ленты, необходимые запасные части, пищевое и медицинское обеспечение. Были сформированы специальные обслуживающие команды, которые по сигналу "истребители к бою", поступавшему от командования воздушным флотом рейха, приводились в состояние боевой готовности. Разрозненные самолеты, приземлявшиеся на данном аэродроме, каждый раз объединялись друг с другом под началом старшего летчика и в наикратчайшее время получали приказ па взлет из истребительной дивизии, ведущей бой. Гигантская машина набирала огромные обороты. Кроме летного персонала и наземных механиков, командование отдельной истребительной дивизии нуждалось в разведывательной службе, в состав которой входили 75 офицеров, 15 гражданских чиновников, 3300 солдат и сержантов и дополнительно 2400 женщин-помощниц. Тысячи людей были заняты исключительно тем, чтобы против врага поднялись в воздух 100, 200 или, самое большее, 300 самолетов-истребителей.

Но, несмотря на все их усилия и попытки надежно защитить свою родину, это редко приносило удовлетворительные результаты. Чем больше возрастали атакующие силы американцев, тем более губительными для нашей истребительной авиации, бывшей к тому же гораздо слабее, становились военные операции в ходе обороны внешних воздушных границ. Требованием момента являлось количество против количества. Основной массе наших истребителей нечего было делать на внешних границах, тогда как в центре они могли бы очень пригодиться. Вот почему я предложил взять и расположить наши истребители далеко позади, и только благодаря тому, что немецкое командование не решилось достаточно рано перебросить истребители с внешних границ подальше назад, у 8-й американской ВА не оказалось столь больших потерь во время ее редких попыток прорваться в глубь территории рейха. Когда после войны союзники открыли свои архивы, то стало ясно, насколько успешными оказались бы действия наших авиачастей в том случае, если бы их оттянули назад. В описании Второй мировой войны, опубликованном военно-историческим департаментом американских воздушных сил и основанном теперь на общедоступных документальных сведениях, отдельная глава посвящена серьезному кризису, в котором очутились союзники после активных бомбовых ударов по рейху осенью 1943 года из-за неожиданно успешных действий немецкой обороны. В начале октября 1943 года 8-я ВА предприняла в течение шести дней четыре попытки прорваться сквозь немецкий истребительный заслон без поддержки своих истребителей сопровождения. Это вылилось в воздушные сражения, вызвавшие слишком большие для них потери. Во время налета 8 октября на Бремен-Вегесак потери составили 30 бомбардировщиков. На следующий лень в ходе стремительного нападения на авиационные заводы Анклама, Мариенбурга. Готенхафена и Данцига было потеряно 28 бомбардировщиков. Дальше еще 30, то есть четвертая часть всех сил, участвовавших 10 октября в налете на Мюнстер. Направляющая и головная 100-я бомбардировочная группа была раздроблена за две минуты и в ходе длившегося не более семи минут сражения полностью уничтожена. Ни один из ее самолетов не вернулся назад.

Концом этой серии успешных действий немецкой обороны, которые американцы для себя охарактеризовали как катастрофические, послужило воздушное сражение 14 октября 1943 года над Швейнфуртом, о котором уже упоминалось. На следующий день генерал Иэкер писал генералу Арнольду: "то, что совершило люфтваффе, беспримерно по своей значимости, по тому мастерству, с которым это было спланировано, и по жестокости, с которой это было осуществлено". Согласно американским боевым сводкам, вначале немецкие истребители провели атаку с головы, ведя огонь из 20-мм пулеметов. Затем подошел черед истребителей с их реактивными снарядами. "Словно хорошие охотники на уток, — вот как там это звучит, — они открыли огонь по ведущим самолетам, отлично зная, что при нормальном рассеивании выстрелов они, вероятнее всего, будут поражены. Тем временем одномоторные истребители вновь заправились горючим и атаковали их со всех сторон. Вскоре за ними последовали атаки перестроившихся двухмоторных самолетов с реактивными снарядами… Неприятельские самолеты сосредоточились сразу в один боевой порядок, который разрушался под атаками реактивных снарядов, а затем поврежденные самолеты окончательно добивали при помощи пулеметного огня". Немецкие истребители атаковали вскоре после того, как истребители прикрытия "Р-47" покинули основные силы бомбардировочной авиации в районе Ахена. Когда эти силы достигли своей цели, они были уже значительно расстроены. Так. 40-й бомбардировочный полк, возглавлявший 1-ю дивизию, потерял 7 из 49 самолетов, а несколько других были настолько тяжело повреждены, что вскоре присоединились к 29 сбитым самолетам, всего потерянным этой частью. В целом потери составили 60 сбитых "Летающих крепостей" и 138 поврежденных самолетов, причем 17 из них не подлежали восстановлению Объявленное количество сбитых немецких истребителей — 168 штук — служило слабым утешением, в особенности когда после войны из попавших к ним в руки архивов американцы узнали, что в тот день потери у нас составили не более 38 сбитых и 20 поврежденных истребителей.

Сообщение завершается словами: "Операция 14 октября показала, что столь глубокие проникновения в дневное время без истребительного сопровождения обходятся слишком дорого, чтобы их можно было стойко переносить… 8-я ВА не в состоянии совершать дальнейшие глубоко проникающие налеты либо на Швейнфурт, либо на какой-нибудь другой объект внутри Германии".

В течение всего одной недели 8-я американская ВА потеряла 148 бомбардировщиков вместе с экипажами и еще многие были тяжело повреждены. Самой большой потерей считалась утрата обученных и опытных летчиков, поскольку найти для них замену было большой трудностью для американского командования. Моральный дух уцелевших экипажей был подорван. Порой даже вынужденно предпринимались энергичные дисциплинарные меры. Снова глубоко выявились расхождения в способе ведения воздушной войны между американцами и англичанами. В самом начале совместных действий англичане утверждали, что потери у американцев в ходе дневных налетов не соответствуют результатам, теперь это утверждение снова возрождалось, и опять от американцев требовали оставить идею с дневными налетами в пользу бомбовых ударов по площадям ночью. А мы по-прежнему не решались перебросить наши истребители назад от границ рейха!

Управление войной с воздуха у союзников претерпело настоящий и глубокий кризис. Американцы вынуждены были возложить все свои надежды на истребители сопровождения дальнего действия, которые скоро были готовы принять участие в боях. С помощью одних многомоторных бомбардировщиков одолеть военно-воздушные силы Германии не удалось.

Существовало опасение, что, несмотря на все налеты на авиационную промышленность, все равно у немецкой истребительной авиации возрастает и боевая мощь, и численность. Британская секретная служба, от которой зависела деятельность американских военно-воздушных сил в Англии, установила, что начиная с лета 1943 года численность немецких истребителей, действовавших в боях над рейхом и на западе, возросла, несмотря на все их потери и разрушения в промышленности. Каким образом это можно было сопоставить с объявленными результатами американских налетов на немецкую авиационную промышленность и с почти астрономической цифрой сбитых, как сообщалось, вражеских самолетов? Так что либо то, либо другое, либо и то и другое вместе было неверным. Решение этой задачи было найдено после войны. Сейчас в США известно, что число сбитых самолетов часто преувеличивалось. Также известно о том, что переоценивалась эффективность бомбовых ударов, а с другой стороны, недооценивалась способность к восстановлению и сила сопротивляемости германской военной промышленности.

Более важным являлось не численное, довольно незначительное, увеличение немецкой истребительной авиации, а существенный рост ее боевой силы. На это имелись основания, так, в американских сводках содержатся сведения о совершенствовании тактики боя и вооружения, потому что качество обучения и мастерства нового поколения летчиков уже упало до известной степени. К тому же мы выработали более эффективные способы атаки и внедрили новые, с использованием оружия большей поражающей силы. Мы стояли на правильном пути для того, чтобы стать хозяевами положения, особенно в случае возрастания, на что и рассчитывали, численности истребительной авиации. Наши командиры авиасоединений, исполненные надежд, уже предсказывали разрушение и уничтожение крупных соединений бомбардировщиков. Как вдруг в который раз все повернулось иначе.

В октябре генерала Спаатса вызвали в Капитолий для того, чтобы обсудить проблемы, с которыми неожиданно столкнулись в Европе американские военно-воздушные силы. Итогом явилась задача радикальной перестройки, которую проводили постепенно, шаг за шагом, на протяжении нескольких следующих месяцев. Вторжение в Северо-Западную Европу было запланировано на следующую весну с намерением завершить войну. Причем в качестве предпосылки для такой огромной операции еще ранее в Касабланке между союзниками было достигнуто соглашение о проведении совместных массированных бомбовых уларов по Германии. Таким образом, тут снова предполагалось достижение превосходства в воздухе над Германией, что было невозможно без предварительного разгрома немецкой истребительной авиации. Поэтому четко определялись цель и курс, но для того, чтобы следовать этому курсу, нужны были решительные меры. Явно слабыми местами признавались истребительное сопровождение дальнего действия и экипажи бомбардировщиков. И теперь каждое усилие необходимо было сосредоточить на преодолении этих препятствий.

Одновременно с этим проводилась перестройка всех американских военно-воздушных сил на Европейском театре войны. В то время у американцев 8-я ВА размешалась в Англии, 12-я ВА, которая вышла из рядов 8-й, располагалась в Северной Африке, а 9-я ВА была на Ближнем Востоке. Тогда были сделаны следующие новые приготовления: 9-я ВА передавала все свои части 12-й воздушной армии, а костяк ее командования переводили в Англию, где он был заново оснащен техникой и стал называться 9-й (тактической) ВА. Весной 1943 года она уже была готова содействовать вторжению. В Северной Африке 12-я ВА была также переделана в тактический воздушный флот с целью содействия операциям, проводимым в Италии, и должна была передать свои бомбардировщики дальнего действия заново оснащаемой 15-й американской воздушной армии, которая, как предполагалось, владея базой в Фодже (Центральная Италия), откроет второй воздушный фронт против Германии. Совершая налеты против авиационной промышленности в Южной Германии и на территории Австрии, она тем самым способствовала бы достижению основополагающей цели — разрушению обороны немецкой авиации. Необходимые приказы были подписаны 22 октября объединенным комитетом начальников штабов. Теперь у США наготове было четыре воздушных флота в Европе, стратегические и тактические, по два в Англии и Средиземноморье. С этими силами в начале 1944 года они вступили в завершающий круг войны.

Несомненно, что немецкое высшее командование достаточно не вникало в те трудности, которые имелись у другой стороны, о чем стало известно в наше время. Во всяком случае, оно не представляло себе, какой сложной оказалась ситуация, связанная с бомбовыми ударами по рейху. Пока в течение последних месяцев 1943 года американцы проводили у себя реорганизацию и пока они вели подготовку в плане дальнейшего наращивания бомбовых ударов зимой, мы были полностью поглощены своими собственными проблемами Их было множество. Одной из таких проблем было ограниченное летное время наших самолетов-истребителей. Около пятидесяти минут времени занимало, чтобы собрать вместе все имевшиеся в наличии самолеты и потом повести их к одной из важных в плане защиты областей, которая в то время пролегала над землей Шлезвиг-Гольштейн, Руром и Франкфуртом. Но после этого оставалось совсем мало времени для самого боя, хотя большинство наших самолетов с апреля 1943 года были оснащены дополнительными топливными баками. Тем не менее для того, чтобы выполнить поставленное перед ними задание необходимо было три часа вместо двух, что стало возможным благодаря дополнительным бакам с горючим.

Удивительно, но собраться в воздухе в крупное соединение истребителям оказалось достаточно трудно. Ведь им не приходилось летать настолько крупными формированиями со времен битвы за Англию. Полковые формирования существовали разве только на бумаге, а для высшего командования привычнее была концепция тактической единицы. Поэтому имелись даже полки, чьи машины сражались на различных театрах войны. Сама структура полка, столь важная для сражений в форме крупных соединений, была уничтожена.

Но прежде всего, вывод к сосредоточение частей истребителей слишком запаздывали. Это особенно сильно стало проявляться тогда, когда возрос радиус боевых действий американского истребителя сопровождения "тандерболт". Однако уже в ближайшем будущем можно было ожидать появления еще более совершенного американского истребителя сопровождения "Р-51" "Мустанг". В самом начале американские самолеты эскорта также совершали тактические ошибки. Вместо того чтобы проводить наступательные боевые действия против наших истребительных частей, они самоограничивали себя до плотного, непосредственного прикрытия и пытались отражать наши атаки в непосредственной близости от бомбардировщиков. Проводя такую линию, они приобрели такой же негативный опыт, какой приобрели и мы в боях над Англией и Мальтой: летчик-истребитель, который все время и в любом месте не ищет момента для атаки, упускает из рук инициативу ведения боя. Американские летчики-истребители уяснили для себя это и перестроились. После января 1944 года они перешли на агрессивные, открытые схватки в близлежащем воздушном секторе.

С расширением сферы деятельности американских самолетов-истребителей ценность наших тяжелых истребителей, хорошо зарекомендовавших себя в боях против соединений бомбардировщиков, летавших без прикрытия, снизилась. Вступая в воздушные схватки с неприятельскими истребителями, они несли тяжелые потери, а с конца 1943 года это стало происходить почти при каждом налете. Чтобы нам не потерять их все до одного при обороне рейха, они были переведены глубже в тыл, к тому же их сопровождало истребительное прикрытие.

К концу 1943 года американцы не только увеличили радиус действия своих истребителей сопровождения, но также в значительной мере улучшили боевые характеристики своих бомбардировщиков. В марте в распоряжении 8-й ВА находилось не более 100 бомбардировщиков, принимавших участие в боевых действиях, в мае она уже обладала примерно 300 самолетами, поделенными на 12 групп. Для того чтобы иметь возможность посылать на боевые задания 300 бомбардировщиков, генерал Иэкер настаивал ка увеличении количества самолетов на его базах примерно в два раза. В том же году его просьба была выполнена. В начале ноября 1943 года он был в состоянии послать бомбить Вильгельмсхавен 500 многомоторных бомбардировщиков, месяц спустя, 13 декабря 1943 года, во время налета на Киль он использовал 600 бомбардировщиков, которые сбросили на город 1600 тонн бомб. В конце декабря такому же по силе налету подвергся Людвигсхафен. Все три налета 8-й ВА, которые заняли заметное место среди военных событий 1943 года, совершались под прикрытием истребителей "Р-47" "Тандерболт".

Естественно, что в связи с отправлением на задания всё больших сил пропорционально росли и потери. Согласно американским данным, потери бомбардировочной авиации США в Европе на протяжении первых десяти месяцев 1943 года по сравнению с неприятельскими потерями составили:

январь: потеряно 18 самолетов, сбито 46 немецких истребителей;

февраль: потеряно 20 самолетов, сбито 73 немецких истребителя;

март: потеряно 19 самолетов, сбито 152 немецких истребителя;

апрель: потеряно 28 самолетов, сбито 146 немецких истребителей;

май: потеряно 72 самолета, сбито 357 немецких истребителей;

июнь: потеряно 82 самолета, сбит 271 немецкий истребитель;

июль: потеряно 108 самолетов, сбито 558 немецких истребителей;

август: потеряно 100 самолетов, сбит 541 немецкий истребитель;

сентябрь: потеряно 99 самолетов, сбито 312 немецких истребителей;

октябрь: потерян 181 самолет, сбито 864 немецких истребителя.

Итого: общее число потерянных самолетов 727 по сравнению с 3320 сбитыми немецкими истребителями.

Надлежит упомянуть и о погоде, как о последнем факторе, разрушившем отнюдь не в нашу пользу баланс сил между атаковавшей и оборонявшейся сторонами, который с таким огромным напряжением был восстановлен в течение лета 1943 года. В то время как нападавшие авиачасти летали на высоте от 6400 до 7200 метров обычно над уровнем плохой погоды, в лучах солнца поверх дождя, снега и опасной зоны обледенения, причем успешному завершению их налетов способствовали превосходные навигационные приборы и прицелы для бомбометания, в то время как они взлетали, собирались вместе, а потом снова приземлялись при довольно приличной погоде либо в Англии, либо в Италии, нашим оборонявшимся авиачастям, в силу обстоятельств, зачастую приходилось летать в гораздо худших погодных условиях. Ни летчики, ни самолеты не были готовы к такого рода требованиям. У самолета-истребителя не было ни приборов для слепого полета, ни средств против обледенения кабины, ни безопасных приспособлений для воздушной навигации или для автоматического управления. Только несколько летчиков имели достаточную подготовку для полетов вслепую, тогда как большая часть летчиков не владела навыками полета по приборам или приемами приземления в плохую погоду. В случае, когда, несмотря на все трудности, им удавалось прорваться сквозь тучи, командир авиачасти сталкивался с неразрешимой задачей — как собрать вместе его соединение. Таким образом, запланированного числа самолетов для боевого задания реально никогда не набиралось, и в результате нападение должно было осуществляться многочисленными небольшими группами. Заградительный огонь бомбардировщиков и истребителей сопровождения вызывал большие потери среди наших воздушных сил. Многие немецкие летчики сидели в своих почти обледеневших кабинах, полуослепшие, для того чтобы стать легкой добычей для истребителей "тандерболт". Страшные потери в тот период времени были в основном обусловлены погодой. То обстоятельство, что, несмотря на все возражения, высшее командование снова и снова заставляло проводить воздушные действия, практически не имевшие значения, еще сильнее подрывало в эскадрильях доверие к своим старшим командирам. Геринг все чаще возлагал вину на командование истребительной авиацией и на самих летчиков, и поскольку я чувствовал, что вправе возражать ему на это, то наши отношения скоро сильно испортились. Наша встреча была особенно бурной. Рейхсмаршал собрал некоторых командиров авиачастей и летчиков, чтобы обсудить вопрос о налетах на Южную Германию, в ходе которых немецкие истребители не достигли больших успехов. После общего вступления он принялся критиковать недостаток боевого духа у командования истребительной авиацией. Может быть, он был раздражен моими ответами на его предыдущие вопросы, во всяком случае, он впал в такое состояние, что бросился осуждать и обвинять нас во всем подряд: нас щедро наделили почестями и наградами, но мы недостойны всего этого, как и раньше, в битве за Англию, командование истребительной авиации все провалило; некоторые летчики с самыми высокими знаками отличия мошенничали в своих докладах ради того, чтобы получить в награду за Англию Рыцарский крест.

Слушая его, и все больше и больше впадал в ярость, пока, в конце концов, не сорвал с моего воротника Рыцарский крест и не бросил его на стол. Вокруг стало тихо, в воздухе чувствовалось напряжение. Рейхсмаршал буквально потерял дар речи, я смотрел ему прямо в глаза, готовый ко всему. Но ничего не произошло, Геринг спокойно закончил то, что он хотел сказать. После этого случая я в течение полугода не носил своих боевых наград.