ДВОЮРОДНЫЙ БРАТ

ДВОЮРОДНЫЙ БРАТ

Володя, я соавтор твоих первых песен…

17 сентября 1980 года в Москве от туберкулеза умер двоюродный брат Владимира Высоцкого — Николай. По словам Нины Максимовны Высоцкой, на похоронах Николая был весь персонал больницы — его по-человечески любили…

Николай сыграл важную роль в жизни В. В. — роль практически неизвестную и совершенно неоцененную. Одной из первых сказала об этом Людмила Владимировна Абрамова: «…Про Колю надо вспоминать, ведь он был чистейшей, ангельской души человек, и ни в чем не виновный. А ведь он был осужден, сидел в лагерях. И очень много текстов — просто блатных песен — Володя знал от него. Коля вернулся не потому, что его кто-то простил, — он был комиссован как страшно больной человек… И нигде ни в чем он не озлобился, никогда в жизни не ругал тех, кто его посадил…»

Николай попал в сталинские лагеря, в сущности, по недоразумению — его попросили (или заставили) посторожить ворованную капусту…

И не только тексты лагерных песен узнал В. В. от своего двоюродного брата, — вспоминает «вечный сосед» Высоцких Михаил Яковлев (сын Гиси Моисеевны): «Хорошо помню Николая… Однажды он появился у нас на проспекте Мира, появился после сталинских лагерей. А попал он туда ни за что: кажется, с голоду украл буханку хлеба… В лагере он заболел туберкулезом.

Я даже помню, как Коля уезжал из Москвы — здоровый ухоженный ребенок — а вернулся, по существу, инвалидом. И вот мы втроем: Володя, Коля и я, иногда сидели до утра: он рассказывал нам про лагерную жизнь. Пел какие-то лагерные песни. Я глубоко уверен, что это оказало влияние на первые песни Высоцкого — так называемые «блатные»…»

Так что, знание лагерной жизни было у В. В. задолго до чтения «Архипелага ГУЛАГа» и знакомства с Вадимом Ивановичем Тумановым. Это подтверждает сам Туманов: «…Это не совсем точно, что Володя узнал про лагеря от меня, — хотя на все эти темы мы с ним подробно переговорили… У него был двоюродный брат— Николай, который сидел в Бодайбо. Володя многое знал от него».

Друзья детства В. В. хорошо помнят Николая, — разумеется, он не мог не произвести сильного впечатления и своими рассказами, и своей судьбой. Владимир Акимов: «Однажды Коля показал нам (мы еще мальчишками были) как делаются карты в местах не столь отдаленных: из газет и картошки. Масти рисуются сажей от каблука и истолченным в пыль, размоченным слюной кирпичом. Хорошие были карты — на ощупь как атласные. Володя ими очень дорожил, хотя карточные игры, в сущности, миновали нас. Коля вышел по амнистии, пробыв энное количество лет на приисках в Бодайбо».

Николай вернулся в Москву — жить ему было негде — и некоторое время он жил у Высоцких в новой квартире на проспекте Мира. В этой трехкомнатной квартире вместе жили семьи Высоцких и Яковлевых (Нина Максимовна с Владимиром и Гися Моисеевна с Михаилом). В это время В. В. начинает учиться в Школе-Студии МХАТ. Рассказывает сокурсник по Студии и друг В. В. — Г. Ялович: «Две семьи жили в одной квартире… Там Володя познакомил меня с одним человеком, который только что вернулся «оттуда»… И целый день мы сидели в комнате, этот человек рассказывал… Еще помню, что он читал свои стихи. Володя от него много узнал и, вероятно, многое взял из него. Высоцкий мог «внедриться» в другое человеческое существо, в другую человеческую природу. Мог увидеть мир «из другого человека».

Закончим словами Нины Максимовны Высоцкой: «Когда-то Николай пел Володины песни — первые. А Володя играл на гитаре. Тогда Николай говорил: «Володя, я — твой соавтор».