Тихая заводь

«Два года Дюбарри, в момент смерти короля достигшая тридцати одного года, не появлялась в столице. Впоследствии вновь очутившись в Париже, жадная, распутная и бездушная графиня ведет прежний бессмысленный образ жизни, сумасбродствуя и меняя любовников».

Проведя некоторое время в Париже у любимого племянника Адольфа, мадам Дюбарри поселилась в своем обожаемом Лувесьене, который был отдан ей в пожизненное пользование королем Людовиком ХVI. Именно здесь ей было суждено провести, пожалуй, наиболее счастливые годы своей жизни, ощутить радость бытия совершенно свободной женщины, живущей в полном ладу с самой собой и окружающим ее миром.

Поселение Лувесьен в ту пору представляло собой нечто вроде курортного местечка. Помимо коренных жителей там имели виллы несколько представителей аристократии и богатой буржуазии, которые могли на лоне природы отдохнуть как от шума городского, так и от напряженной жизни двора. Что касается замка графини, по внешнему виду более смахивавшего на непритязательный особняк, благодаря заботам друзей и верных слуг во время ее опалы он никак не пострадал. Туда свезли почти все имущество графини, и обстановка в нем весьма напоминала бы антикварную лавку, не будь она столь знаменательно отмечена печатью высокого вкуса хозяйки. Тут все, даже более чем в Версале, дышало чувственностью погони за наслаждениями, столь характерной для ХVIII века: произведения искусства на любовные сюжеты, обнаженная натура, амуры и грации, страстные объятия, дерзкие похищения и беснующиеся вакханки. «Обстановка была восхитительной, как по роскоши, так и по вкусу», – писал граф де Шеверни. Неуместно выглядел лишь черный попугай, которого в Версале обучили выкрикивать всякий раз, когда графиня появлялась в комнате: «Вот и прекрасная дама!»

Хозяйка предприняла несколько переделок в интерьере замка, в частности, были заново отделаны шесть комнат третьего этажа, где она проводила все больше и больше времени, любуясь великолепным видом на окрестности. Графиня заказала мебель из красного дерева, по новой моде, характеризовавшейся тенденцией к большей простоте в духе классицизма. Мадам Дюбарри продолжала приобретать также и произведения искусства. В 1790 году она сделала заказ Юберу Роберу на выполнение скульптуры «Приношение Венере» и в тот же год Луи-Филиппу Муши – на мраморную группу, аллегорически изображающую «Красоту, покоряющую любовь». Графиня постоянно расширяла парк, вплоть до 1788 года, приказала установить там фонари для освещения. Были приведены в порядок и хозяйственные постройки: оранжерея с пятью десятками апельсиновых, гранатовых и лавровишневых деревьев, теплица, где выращивались ананасы, конюшня и каретные с двумя берлинами и двумя кабриолетами.

Графиня наслаждалась жизнью в сельской местности, которую ввел в моду писатель Руссо, столь популярный у молодого поколения дворян. Она проявляла редкую щедрость в отношении обитателей поселения, устраивая роскошные праздники, когда крестьяне веселились в ее парке. Бывшая фаворитка выказывала особую доброту к молодым семьям, пополняя приданое бедных невест и выступая в роли крестной матери новорожденных.

Мадам Дюбарри без особого шума принимала у себя немногих близких друзей, и вскоре было получено яркое подтверждение тому, что общество все еще проявляет живой интерес к этой личности из царствования, канувшего в прошлое. Именитые особы наносили визит в Лувесьен, дабы полюбоваться прославленным павильоном, любовным гнездышком покойного короля, и повидать знаменитую женщину, осененную лучами легендарной неистребимой последней страсти Людовика ХV.

В мае 1777 года австрийский император Иосиф II, сын и соправитель императрицы Марии-Терезии, посетил Версаль с частным визитом. Дело в том, что самая молодая королева Франции, которой столь восхищались подданные при ее восхождении на престол, чрезвычайно быстро утратила популярность. Мария-Антуанетта уже семь лет была замужем, но еще не подарила Франции наследника короны. Эта молодая женщина проводила жизнь в нескончаемых развлечениях и проматывала безумные деньги на туалеты, драгоценности и свои прихоти. Император Иосиф собирался приватно побеседовать с зятем, Людовиком ХVI, дабы уговорить его сделать несложную операцию по устранению небольшого физического недостатка, не позволявшего супругам вести нормальную сексуальную жизнь. Он также должен был раскрыть сестре глаза на то, какими опасностями чревато ее легкомысленное поведение. Далее император намеревался путем личного общения содействовать укреплению государственного союза между французской и австрийской династиями.

Поскольку визит носил глубоко частный характер, Иосиф Габсбург путешествовал под именем графа Фалькенштейна. Во время пребывания в Версале император пожелал осмотреть гидравлическую установку Марли и при этом поинтересовался, можно ли увидеть знаменитый павильон архитектора Леду.

Графиня, одетая в простое платье из светлой полосатой тафты и большую шляпу, украшенную голубыми лентами, в это время совершала обычную утреннюю прогулку в парке Лувесьена. Она приветствовала графа Фалькенштейна в той своей простой и обворожительной манере, которая немедленно покоряла любого мужчину. Конечно, после двухлетнего пребывания в монастыре графиня уже не выглядела молодой женщиной (Иосиф впоследствии признался одному из своих близких друзей, что был разочарован внешностью Дюбарри: «Я полагал, что лицом она более пригожа», но современники отнесли это за счет того, что не обладавший изысканным вкусом император был не в состоянии оценить обаяние и утонченность облика графини). Тем не менее эта женщина не переставала пленять своей манерой обхождения, тонкостью восприятия красоты окружавшей ее природы и вещей. Хозяйка замка показала нечаянному гостю павильон с потолком, расписанным Буше, а также картинную галерею в замке со всеми ее сокровищами, картинами кисти Греза и Фрагонара, Верне и Друэ. Она разговаривала совершенно непринужденно, в манере женщины, долгое время прожившей при дворе. При упоминании графиней имени покойного короля на глаза ее невольно навернулись слезы. Когда пара проследовала через цветущий парк к утопавшей в цветах террасе, Иосиф учтиво предложил даме свою руку. Мадам Дюбарри не стала притворяться, что ей неведомо его инкогнито, и запротестовала:

– Ваше величество, я недостойна такой чести.

Не особенно щедрый на комплименты император Иосиф, которого безуспешно осаждали на предмет получения оных версальские дамы, возразил:

– Не трудитесь протестовать, мадам, ибо красота всегда являет собой королеву.

Это посещение вызвало глубокое раздражение как у Марии-Антуанетты, так и императрицы Марии-Терезии, которая написала в письме послу Австрии во Франции: «Я бы предпочла, чтобы мой сын держался подальше от этой презренной женщины». Еще больший гнев у императрицы вызвало то, что на обратном пути, проезжая через Турень, сын не навестил пребывавшего в изгнании герцога де Шуазёля, творца союза Франции с Австрией, причем бывший министр приготовил Иосифу пышный прием.