Королевство накануне бури

Что представляла собой Франция перед Революцией? Королевство – самая населенная страна Европы, в ней проживало 28,5 миллионов человек, примерно 90 % из них – крестьяне, которые жили в ужасающих условиях. Тяжкий труд на полях позволял им всего-навсего обеспечить себе полуголодное существование и уплачивать королю и землевладельцам налоги, которые, кстати, почти не обязаны были платить ни знать, ни священнослужители. Они жили в домишках, построенных либо из камня, либо из самана, чаще всего представлявших собой одну комнату с очагом. Еда состояла в основном из супов и хлеба, которого взрослый человек потреблял около килограмма в день. Бедность была чудовищная, люди даже вступали в брак в возрасте не ранее 25–27 лет из чисто финансовых соображений[65] (хотя у женщин брачный возраст был определен в 12 лет). Средняя продолжительность жизни составляла около 27 лет, ибо она напрямую зависела от погодных условий, непосредственно влиявших на урожай, и эпидемий. Например, в 1788 году лето выдалось исключительно засушливым, затем сильный град уничтожил большую часть урожая, за которым последовала самая холодная зима на памяти жителей.

И герцог, и графиня оказывали помощь жителям своих поместий, но все это не могло коренным образом облегчить страдания бедняков. В королевстве делались попытки принять какие-то решения, были созваны Генеральные штаты из представителей трех сословий, но волнения в стране только усиливались. Надо сказать, что герцог де Бриссак был человеком просвещенным, разделял идеи Руссо и д’Аламбера и не возражал бы принять участие в попытках реформирования управления страной, пребывавшей в исключительно тяжелом финансовом положении. Его чрезвычайно огорчило то, что его не включили ни в число нотаблей, ни депутатов Генеральных штатов, призванных спасти королевство. Разочарованный в том, что отечеству не понадобились его услуги, предложенные им с самыми благими намерениями, он отправился на лето в свой родовой замок Бриссак в Анжу. Невзирая на то, что либеральные настроения герцога были широко известны, по пути туда он был арестован, заключен в тюрьму, а в столицу направлен курьер с заданием выяснить, «подлежит ли он временному освобождению или его следует препроводить в Париж». Трудно сказать, при каких конкретно обстоятельствах, но де Бриссак был освобожден и провел лето в замке, ведя, по обычаю, обширную переписку с графиней. По их письмам трудно представить себе то бурное время, ибо некоторые из них полностью посвящены парижским новостям, к примеру, открытию Салона. Францию сотрясают судьбоносные события, но в то же самое время известный художник Вьен вполне в духе придворного искусства выставляет аллегорическую картину «Любовь ускользает от рабства». На полотне прелестный амур выпархивает из клетки, которую открыла восхитительная женщина. Кстати, мадам Дюбарри посетила выставку после очередного визита к сестрам своего бывшего узилища, монастыря Понт-о-Дам, за что де Бриссак подтрунивал над ней.

Мадам Дюбарри, невзирая на то, что по рекомендации своего спутника прочла и произведения Руссо, и кое-что из д’Аламбера, была истовой монархисткой и до конца своих дней хранила верность королевской власти.

– Если бы его величество Людовик ХV был жив, этого не случилось бы, – говаривала она, слушая рассказы о беспорядках, происходивших в королевстве.

Впервые графиня произнесла эти слова после событий 14 июля 1789 года в Париже, когда была разрушена Бастилия и вместе со всей охраной убит де Лонэ, комендант этой тюрьмы, которого она знала лично. Головы погибших были выставлены на пиках на улицах столицы.

Графиня доказала свою позицию не только словами, но и делом. Когда 6 октября разъяренная толпа ворвалась в Версаль, погибли два гвардейца и получили ранения двое других, которым удалось бежать. Эти молодые люди, шевалье Лефебр де Люкерк и Марьон де Баргон-Монтёй, нашли приют в Лувесьене, где графиня Дюбарри лично ухаживала за ними, врачуя их раны. Королева Мария-Антуанетта узнала об этом благородном поступке бывшей соперницы и возложила на одного из своих надежных друзей миссию отправиться в Лувесьен и выразить графине высочайшую благодарность. Графиня ответила запиской, приведенной в труде историка Лафона д’Осонна:

«Мадам!

Эти юные раненые сожалеют лишь об одном, что не погибли вместе со своими друзьями за столь совершенную королевскую особу, столь достойную почитания, каковую, несомненно, являет собой ваше величество… Лувесьен ваш, мадам. Разве не ваша благожелательность и доброта возвратили мне его? … Покойный король, по какому-то предчувствию, вынудил меня принять тысячу драгоценных вещиц до того, как удалил меня от себя. Я имела честь предложить вам это сокровище во время оно; я вновь предлагаю вам его, мадам… Позвольте мне, умоляю вас, мадам, чтобы я вернула кесарю то, что принадлежит кесарю.

Вернейшая слуга и подданная вашего величества,

Графиня Дюбарри».

Это письмо (в достоверности содержания которого, впрочем, у историков имеются сомнения, ибо подлинник не сохранился, а стиль изложения не соответствует обычному слогу графини, но, с другой стороны, и ход событий изменился необычным образом) ознаменовало собой конец вражды между королевой и бывшей фавориткой.

Обеим было суждено обрести последний земной приют в общей могиле.