«Лучше я буду черный хлеб есть»

Юлий Васильевич Андрейчев стал заместителем министра строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности при Щербине.

— В моей жизни, — вспоминает Юлий Васильевич, — были два человека, которых я считаю своими крестными отцами: Кортунов и Щербина.

…В Мингазпроме подбирали нового секретаря парткома. Охотников было много и рекомендаций полно, а министр назвал имя человека, который даже не помышлял о партийной работе, — главного инженера одного из ведущих главков Андрейчева.

— Меня назначили совсем недавно, и я решил посоветоваться с начальником главка. Я видел себя только на хозяйственной работе. Мой шеф посоветовал хорошенько подумать, прежде чем отказываться. Припомнил, что Алексей Кириллович в свое время был секретарем парткома строительного треста…

Почти пять лет Андрейчев возглавлял партком еще неразделенного министерства. По сей день ценит уроки Кортунова, уроки Щербины.

— Борис Евдокимович на первой же встрече с аппаратом Миннефтегазстроя очень трогательно сказал о Кортунове. Щербина стал настоящим продолжателем его дела, поднял отрасль на более высокую ступень.

В памяти Андрейчева много примечательных эпизодов. Вот, скажем, прилетает он на совещание в Самарканд. В самолете полно иностранных туристов. Только и слышишь: Регис-тан, комплекс Биби-Ханым, мечеть… Андрейчев предлагает своим — все в Самарканде впервые — задержаться у памятников старины хотя бы на полчаса. Шеф экспедиции, один из замов Кортунова, непреклонен: «Некогда! Посмотрим после совещания». Совещание закончилось в половине второго ночи.

— Закончилось бы в два, ну и что? Я до сих пор жалею, что не повидал Биби-Ханым. Утром мы полетели на трассу.

И тут же Андрейчев приводит другой пример. Борис Евдокимович прилетает на совещание в Казань. Такой же жесткий график. Множество проблем. Но с чего он начинает? Просит хозяев для всех гостей организовать экскурсию по Кремлю. И сам внимательно слушает…

Однажды Юлию Васильевичу пришлось обращаться к министру по сугубо личному делу: он разводился. В министерство и в ЦК посыпались письма, начались разборки, пересуды.

— Захожу по делам к министру. Он послушал и вдруг говорит: «На вас жалуются, а все мы так заняты, некогда дрязгами заниматься. Разберитесь сами». Я не ожидал этого разговора. «Борис Евдокимович, — говорю, — лучше я буду черный хлеб есть, чем так жить».

На следующий же день все расследования прекратились.

Юлий Васильевич создал новую семью.