4.

4.

На лесной поляне, вблизи от партизанского лагеря, коммунисты собрались на партийное собрание. Пузанов, выступая первым, говорил о задачах коммунистов по развертыванию партизанской войны в районе, о том, что отряд, хотя пока и малочисленный — около сорока человек, может наносить врагу чувствительные удары.

Затем выступили многие коммунисты. Комиссар отряда Кривошеев, только что вернувшийся из Акимовки, сообщил, что линия фронта проходит в полусотне километров западнее Курска и предстоит действовать без связи с обкомом партии. Потом он с волнением начал рассказывать о том, как с помощью бывших кулаков и уголовников фашисты начали устанавливать свой «новый порядок» в районе, создавать органы власти.

— Предлагаю взять на учет всех тех, кто уже работает на оккупантов. По-моему, можно и нужно вербовать на свою сторону кое-кого из поступивших на службу к врагу, чтобы они работали на партизан, а тех, кто будет верой и правдой служить оккупантам, предавать советских людей, — судить партизанским судом.

Комиссар достал из кармана листок бумаги, развернул его:

— Это приказ оккупантов населению Акимовки. Жители села сорвали его с забора и передали нашим связным. Вот послушайте: «Населению строго воспрещается всякое хождение вне границ населенных пунктов без сопровождения германского солдата или полицейского. Все жители с двенадцатилетнего возраста обязаны зарегистрироваться в местной полиции или комендатуре и постоянно носить с собой дощечку с присвоенным регистрационным номером или специально выданное удостоверение, сдать в комендатуру или в полицию всякого рода оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, военное снаряжение и обмундирование; сообщать властям о месте пребывания военнослужащих Красной Армии, партизан, коммунистов и комсомольцев. За невыполнение этого приказа — военно-полевой суд, вплоть до расстрела». — Я предлагаю, товарищи, взамен этих грозных приказов вывешивать свои листовки, рассказывающие о положении на фронтах и призывающие бить фашистов.

Было о чем рассказать на первом партийном собрании партизанского отряда Шуре Зайцевой. Она уже успела побывать в некоторых селах и деревнях района, распространила несколько десятков листовок. Это были рукописные листки с последними сводками Совинформбюро. Сводки ежедневно принимала из Москвы комсомольская группа деревни Студенок и через условленный «почтовый ящик» передавала в отряд.

Командиры боевых групп Журбенко и Лепков говорили о необходимости немедленно начать минирование дорог, по которым противник перебрасывает свои войска к фронту. Они сообщили о том, что дорога из Глухова на Рыльск днем сильно охраняется, по ней непрерывно передвигаются войска. Предложили минировать дороги только ночью — движение противника меньше и видимость незначительная. Затем поднялся Давыдов.

— Я вот о чем думаю: нынешняя наша база вряд ли останется надолго тайной для врага. Листья с деревьев уже опадают, скоро лес совсем будет голым. С самолета базу будет видно как на ладони. А лесок невелик, маневрировать здесь негде. Вокруг же, как в песне поется, «степь да степь кругом». Поэтому предлагаю, наряду с проведением диверсий и засад, как можно скорее связаться с соседними отрядами, чтобы договориться о взаимодействии и запасных местах для пребывания крупецких партизан на случай, если враг выкурит нас отсюда… Я хорошо знаю Ивановский лес в Рыльском районе и Калиновский — в Хомутовском. Могу пойти туда на связь с теми отрядами.

— А я согласен пойти на Украину, в Шалыгинский и Путивльский районы, мне те места хорошо знакомы, — высказался Демченко.

Слово взял Черников. Соглашаясь с доводами, что анатольевская база не может быть постоянной для отряда, он высказался за то, чтобы как можно скорее использовать её, пока единственную, как исходный рубеж для начала диверсий и засад на дорогах. Пока враг еще не знает о месте пребывания отряда, есть возможность уничтожать его технику и живую силу. Что же касается связи с соседними отрядами, то командование принимает меры, и предложения товарищей Давыдова и Демченко будут учтены.

Затем выступил Фисенко. Накануне он побывал в селе Михайловке и принес оттуда грустную весть: несколько семей коммунистов, в том числе Журбенко и Лепкова, вернулись домой, не успев эвакуироваться. Везший их грузовик при переправе через Сейм попал под бомбежку и сгорел. Сейчас они находятся в Михайловке. Надо их срочно переправить в деревни, где безопаснее…

После собрания, когда партизаны стали неторопливо расходиться, Пузанов подозвал Зайцеву:

— Шура, к тебе есть разговор. Идем в штаб.