3

3

И вот подпольщики сидят теперь в наглухо зашторенной комнате и пишут письмо Красной Армии. Им есть о чем рассказать.

Когда гитлеровцы вступали в город, Саша Козловский, Коля Михайлов, Костя Дмитриев и Нюра Иванова под огнем, в прошитой пулями лодке, перевозили раненых бойцов через Великую.

А сколько собрали оружия в тайниках за Рядобжей!

А листовки, расклеенные в деревнях!

А эта история с отправкой молодежи в Германию! Весь город о ней говорил. Сборный лагерь фашисты устроили в ограде Симанского монастыря, что стоит на другом берегу Великой, почти напротив дома Клавы Назаровой. По заданию организации Саша Козловский и Нюра Иванова поступили работать в полицию и накануне, когда должен был быть подан эшелон, подпоили самогоном охрану и открыли ворота лагеря. Да еще уничтожили списки подлежащих к отправке.

А скольких раненых спасли и переправили в лес!

Как было не рассказать и о том, как Лева Судаков, устроившись киномехаником, сумел сжечь киноленты пропагандистских кинокартин гитлеровцев. Сам Лева до того «старательно» тушил пожар на виду у всех, что его пальто сгорело.

А диверсия на лесопильном заводе!

Разве стоило умалчивать и о том, как Костя Дмитриев и Коля Михайлов, подрядившись по зиме ездовыми в большой обоз, который вез в Опочку артиллерийские снаряды, сумели под покровом темноты и метели сбросить в снег немало снарядов? Когда в Опочке хватились, ездовых — крестьян из приостровских деревень — уже отпустили по домам.

Подпольщики написали о своей готовности здесь, в тылу врага, выполнять любые задания командования Красной Армии…

— Жаль, однако, что нет Саши, — сказала Нюра Иванова, — а то бы можно и про рейд написать. Как-то он там у них проходит?

Все переглянулись. Да, пока они здесь пишут это письмо, может быть, Саша Козловский с товарищами ведет бой с фашистами…

Александр Козловский.

Через Козловского подпольщики поддерживали связь с партизанами. В последний раз, когда Саша был в Партизанском крае, ему и еще четверым парням поручили побывать в нескольких деревнях как можно ближе к городу и уничтожить полицейские посты.

…Послышался условный стук. Назарова открыла дверь, и в комнату вошел… Козловский.

— Сашка! — радостно воскликнули Олег и Лева. — Вот здо?рово!

Посыпались вопросы. Козловский, как обычно, отвечал скупо: прошло все хорошо. Правда, в засады попадались, но благополучно выходили из положения. Словом, задание выполнено.

— Молодчина, Сашок. Садись читай письмо, — сказала Мила.

— Какое письмо? Куда? — спросил Козловский, с недоумением оглядывая возбужденных друзей.

И тут Клава решительно произнесла:

— Пусть Саша и понесет письмо.

Никто не возражал. Решили, что Саша пойдет не раньше, чем в начале сентября. Кроме письма возьмет чистые бланки оккупационных паспортов и другие документы — их достала в комендатуре Мила Филиппова.

— Отправим с тобой Еву, дочь врача Хайкина. Оставаться ей в Острове больше нельзя, — сказала Клава. — И еще, видимо, Саша, будут у тебя спутники. Двое военнопленных хотят вернуться в строй. Это Овчинников и Воронов. Рядобженцы наводили о них справки: как будто все в порядке. Они расконвоированы, одного определили обувь шить, другого — столярничать. Так что уйти им нетрудно.

— Ясно.

— Значит, пойдете вчетвером. Все, кроме Хайкиной, будете вооружены. — Клава подошла к Козловскому близко-близко: — Саша, милый! Мы так на тебя надеемся! Готовься, и ни пуха тебе, ни пера!

— Тебя, наверное, оставят в армии, — грустно промолвила Нюра Иванова. — Ну что ж… Приходи тогда освобождать Остров.