22 сентября 1942 г

22 сентября 1942 г

Поднимаюсь рано, в 5.30 утра, съедаю бутерброд, собираю свои нехитрые пожитки — полбуханки хлеба, почтовая бумага, спортивные туфли — и пешком отправляюсь к ремонтной мастерской.

Увы, но никого из водителей нашей роты не нахожу. Как мне сказали, они здесь бывают нечасто. Забегают на несколько минут посмотреть, как дела, и уходят. А чего им здесь торчать? Проживают они на частных квартирах, им ни в караул не надо, вообще никуда не надо, наслаждаются себе жизнью и в ус не дуют, а просто дожидаются, когда их технику приведут в порядок.

Вижу четыре тяжелые 8-колесные бронемашины из нашей роты. Их тоже приводят в порядок.

Таузенд получил новый движок и завтра собирается опробовать его.

Гогарн готовится везти мою подбитую 11 сентября бронемашину на ремонт в Германию.

Здесь еще Зелигер и Раудциус, кому-то из них подфартило: тоже получает новый движок. Кроме четырех тяжелых бронемашин из нашей роты здесь находятся еще две машины — одна из 3-й, другая из 23-й танковых дивизий. Легких бронемашин я здесь не заметил.

Отправляюсь на квартиру к Таузенду. Он когда меня увидел, глазам не поверил — мол, откуда я здесь взялся.

Мы вместе завтракаем, сварили себе яиц. Потом вдвоем идем к Гогарну, у него я встречаю Раудциуса.

Какое-то время мы разговариваем о том о сем, потом я черкаю письмишко домой и около 10 часов прощаюсь.

Около госпиталя стоит санитарная машина, шофер согласился взять меня с собой, благо с ним никто не ехал.

Мы следуем по новому маршруту продвижения 13-й танковой дивизии к 20-тонному мосту. Туда и обратно снуют колонны войскового подвоза.

У моста движение застопоривается, приходится делать изрядный крюк (километров 20!) и переезжать через 8-тонный мост через Терек, расположенный справа от Моздока. С большим трудом одолеваем крутой подъем за Моздоком.

Здесь наверху все утыкано позициями, полно и противотанковых рвов.

В Гнаденбурге (так у автора. — Прим. перев.) выхожу из машины, усаживаюсь на углу улицы. 15 часов, съедаю черствый ломоть хлеба.

Случайно мимо проходит наша «легкая колонна», и я еду с Райхе, стоя на подножке. И так километров 30, не меньше, до самого обоза роты. Жаль, что обоз нашей роты с утра куда-то отъехал, но сама рота находится еще в 22 километрах.

С полчаса, если не ббйьше, пытаюсь поймать машину, которая ехала бы в нужном направлении, но тщетно.

Неожиданно встречаю лейтенанта Ташнера, он возвращается из отпуска и тоже должен попасть в свой батальон на передовую. Оберлейтенант Маркс предоставляет в его распоряжение свою легковушку, и мне позволено ехать.

Километров через 20 вижу справа огромный фруктовый сад, а посреди деревьев — бронемашина нашей роты.

Вылезаю, перехожу по проложенной через ручей доске на другую сторону и возле первой бронемашины приветствую первого своего сослуживца.

Спрашиваю, как найти нашего фельдфебеля, но все, оказывается, собрались за столом праздновать день рождения нашего ответственного за технику Кайцика — тут и лейтенанты Грисхайм, Гляйз, фельдфебели Эртель и Эбауэр и наш горячо любимый Бишоф.

Лейтенант Гляйз тут же вручает мне значок за ранение.

Уже темнеет, спрашиваю, как найти нашу передвижную каптерку, но тут слышу крик:

— Кубек! К фельдфебелю!

Лейтенант Гляйз, посмеиваясь, комментирует: «Ну, вот, видите, что отхватили?» Я, кажется, понимаю, что он имеет в виду, но все равно удивлен и обрадован, когда он вешает мне на грудь «Железный крест» 2-й степени.

Выпиваю с лейтенантом коньяку, после иду в передвижную каптерку к нашему Бурмайстеру. Получаю шинель и 3 одеяла, потом готовлю себе постель на ночь.

На сегодняшний день я единственный из разведгруппы Ваака, оставшийся в роте, — четверо погибли, а трое еще в госпитале.