МАЙ-95
МАЙ-95
50-летие Победы
Вся первая половина мая была заполнена подготовкой к 50-летию Победы и самим праздником.
С сугубо посольской точки зрения, главным мероприятием был торжественный прием в честь Победы. Решили предложить посольствам Украины и Белоруссии «складчину». Получили согласие.
10 апреля у нас в посольстве состоялось первое заседание «тройки». Александр Иванович Майданик (Украина), Михаил Абрамович Фарфель (Белоруссия) и еще Бовин (Россия). Договорились:
— прием провести 7 мая в гостинице «Даниэл» (Герцлия),
— пригласить 300 человек,
— расходы распределить пропорционально распределению внешнего долга (Украина — 16.2 %, Белоруссия — 4 %).
Следующую «тройку» (вопросы программы) провести 14 апреля в посольстве Украины.
Собирались еще три раза. Вареники, драники, пельмени. Украина спасовала — только 1000 долларов. Россия закрыла пробоину. Кто будет выступать на приеме? Украина предложила Белоруссию. Белоруссия — Россию. На том и порешили.
Прием удался. Правда, не было руководства: Вейцман — в Москве, Рабин — в Вашингтоне, Перес — в Каире. Зато играл и пел ансамбль российского МВД — от «Калинки» до «Хава нагилы».
Я держал речь.
«Дорогие фронтовики, партизаны, кавалеры боевых наград! Уважаемые члены дипломатического корпуса! Дамы и господа!
Мои коллеги и друзья, главы дипломатических представительств Украины — Александр Майданик и Беларуси — Михаил Фарфель поручили мне сказать несколько слов.
Я не знаю, будут ли в XXII веке отмечать День Победы. Предвидеть трудно. Особенно трудно, как уточняют мудрые люди, предвидеть будущее. Но для тех, кто опален второй мировой войной, самой кровавой, самой страшной войной в истории человечества, для тех, — кто в состоянии оценить исторические, психологические последствия разгрома фашизма, День Победы остается и надолго еще останется самым главным, самым великим праздником.
Представьте себе, каким бы был, каким бы стал мир, если бы победил Гитлер и его союзники. Наверное, понятие «Катастрофа», в том смысле, в котором его употребляют евреи, вошло бы тогда в лексикон многих народов.
К счастью, фашизм был повержен. И поэтому мы здесь. И поэтому — праздник Победы. Праздник, как поется в знаменитой советской песне, «со слезами на глазах». История трагична. Чтобы одни люди могли жить — другие должны умереть..
Мы склоняем головы перед светлой памятью воинов — и тех, кто не дожил до Победы, и тех, кто ушел от нас за послевоенные пятьдесят лет. Пусть земля будет им пухом.
Три дня назад отмечался День независимости. Вспоминали отцов-основателей Государства Израиль — Давида Бен-Гуриона, Моше Шарета, Леви Эшкола, Голду Меир, других великанов политической истории еврейского народа. Но сегодня, в День Победы, хочется сказать и о тех отцах-основателях Государства Израиль, которые здесь, с нами. Ведь если бы не было Победы — не было бы и Государства Израиль. Нынешний праздник для них — двойной Праздник.
В разгром фашизма внесли свой вклад десятки государств, десятки народов. И в первую очередь — Соединенных Штатов Америки, Великобритании, Франции. Но, пожалуй, я никого не обижу, если подчеркну выдающийся, решающий вклад народов Советского Союза и особенно — русских, украинцев, белорусов.
Но, оказалось, что выиграть войну легче, чем выиграть мир. На то, чтобы выиграть войну, нам понадобилось менее-четырех лет. Но чтобы выиграть мир, нам не хватило пятидесятилетий.
И Россия, и Украина, и Беларусь проходят труднейшую, мучительную полосу исторических преобразований, перехода от тоталитаризма к обществу, высшими ценностями которого являются демократия и гуманизм. The time is out of joint (распалась связь времен). Вот так, по Шекспиру, можно сказать, воспринимают обрушившиеся на них события миллионы людей. Восстановить эту связь, прорваться в новое историческое время, выйти на путь социального прогресса, — таковы, если говорить самыми общими словами, нынешние задачи. Надеюсь, они будут решены.
Дамы и господа! Позвольте мне в заключение выразить надежду что никто никогда не будет праздновать победу в третьей мировой войне. И не потому, что в такой войне не будет победителей — только побежденные. А потому, что политики новых генераций будут умнее своих предшественников, сумеют преградить путь экстремизму во всех формах, сумеют сохранить мир.
Мои коллеги и я, мы поздравляем вас с Победой. Мы скорбим о тех, кого сегодня нет с нами. Мы надеемся на торжество разума и на превращение вечного мира из утопии в реальность.
Благодарю за внимание».
Подготовка приема была возложена на Анненкова, хозтылы обеспечивал Дмитриев: Справились прекрасно. Обоим объявил благодарность и просил комиссию увеличить премии. Уважили…
Много хлопот — и не всегда приятных — было с вручением юбилейных медалей.
Впервые медали вручались тем, кто уехал из страны. Здешние фронтовики с радостью встретили это. Наш «фронт работ» — более 17 тысяч человек. Подключили ветеранские союзы. Но радость — радостью, а Москва требовала несметное количество отчетности. Еле-еле отбились.
Еще проблема. Я предложил, чтобы медали вручали не только мы, но и украинские и белорусские дипломаты. Стал возражать военный атташат: «русские медали должны вручать русские». Пришлось запросить Москву. Как хотите, ответили нам, так и действуйте. Так что мы действовали «в три руки».
И еще, проблема… Наша авантюра в Чечне вызвала здесь смущение, умов. Привожу для примера опубликованное в прессе письмо Авраама Полянкера, капитана, кавалера трех орденов и четырнадцати медалей Советского Союза. Осудив действия России в Чечне, Полянкер пишет:
«Российское правительство зарекомендовало себя как антинародное. Сейчас они хотят затуманить мозги и отвлечь внимание участников войны тем, что отчеканили медали «50 лет победы» для вручения всем ветеранам, где бы они ни проживали.
Поэтому я призываю участников Великой Отечественной войны, живущих теперь в Израиле, проявить солидарность и сочувствие к чеченскому народу и демонстративно отказаться от этой медали. Это будет нашим протестом против несправедливой чеченской войны».
Полянкер остался практически в одиночестве.
«Я не одобряю войны против Чечни, — писал Виктор Остер из Тель-Авива, — сожалею о жертвах, понесенных с обеих сторон, особенно — жертвах русского и чеченского гражданского населения. Но уверен, что у России другого выхода не было. А на войне как на войне. Ничего необычного не происходит. Война, как хорошо известно, — не красивая женщина. Поэтому аргументы Полянкера напоминают мне неуклюжие попытки бывшей советской пропаганды оправдать перед всей страной и перед всем миром неправую и неблагородную политику Союза по отношению к Израилю.
И еще. Предложение Полянкера воскресило в моей памяти давнее и печальное событие, когда в конце сороковых годов советские военнослужащие, участвовавшие в войне против фашизма на стороне Югославии, «добровольно-принудительно», со слезами на глазах, отказывались от югославских орденов и медалей, реликвий боевой и отважной юности. Россия — наше прошлое, а Великая Отечественная война — наша молодость. И я не могу отказаться от них, господин Полянкер, так как не понимаю вашей аргументации».
Подготовка к 50-летию обострила вопрос об официальном отношении официального Израиля ко Дню Победы. И в 93-м, и в 94-м годах посольство получало множество писем от ветеранов, в которых они просили посольство обратиться к правительству Израиля, чтобы оно придало празднику «статус государственного торжества».
Правда, раздавались иногда и голоса другие. У нас, евреев, здесь свои войны, свои победы и свои праздники. Мы помним и ту победу. Но это — не наш праздник. Или такой вариант: а чего тут праздновать? Один тиран, коммунистический, одолел другого тирана, фашистского. Одолел, чтобы укрепить и длить свою тиранию. Так чему радоваться? Но не эти голоса делали погоду.
Я уже рассказывал о том, что неоднократно беседовал на эту животрепещущую тему с Вейцманом, и с Рабином, и с Пересом, и с Вайсом. Действовали посольства Украины и Белоруссии.
Давили ветеранские организации. У них были свои козыри — масштабы участия евреев в Отечественной войне, масштабы, несравнимые с долей евреев в населении Советского Союза.
— непосредственное участие в войне принимали свыше 500 тысяч евреев.
— погибли в боях и в плену около 200 тысяч.
— орденами и медалями награждены около 340 тысяч человек.
— 157 евреев получили звание Героя Советского Союза, а Д.А.Драгунский и Я.В.Смушкевич удостоены этого звания дважды.
— на фронте были 283 генерала-еврея и 20 адмиралов,
— 12 евреев стали полными кавалерами ордена «Слава»,
— 30 евреев были удостоены звания Героев Социалистического Труда за заслуги в создании и производстве военной техники, двое — С.А.Лавочкин и А.Э.Нудельман получили это звание дважды, а Б.Л.Ванников, Я.Б.Зельдович и Ю.Б.Харитон — трижды.
Цифры впечатляли. (В разных изданиях, приводятся неодинаковые цифры. Здесь — данные Арона Абрамовича, автора двухтомника «В решающей войне. Участие и роль евреев СССР в борьбе против нацизма»)
В принципе никто из израильтян не возражал. Но и не проявлял особого энтузиазма. Что тоже было понятно: пятьдесят лет не праздновали, и — вдруг…
Но постепенно, медленно атмосфера менялась. В апреле 1995 года министр абсорбции Я.Цабан передал на рассмотрение комиссии Кнессета по вопросам государственных церемоний предложение считать день 9 мая национальным праздником.
Предложение было принято только 27 марта 1996 года. День Победы был объявлен общенациональным праздником. Через каждые 5 лет предусматривались дополнительные церемонии, а через каждые 10 лет — официальные мероприятия массового характера.
Однако, не дожидаясь этого решения, власти в мае 1995 года пошли навстречу ветеранам.
9 мая в Тель-Авиве в парке Аяркон состоялся массовый митинг. Рабин и мэр Тель-Авива Р.Мило произнесли речи. Был фейерверк. Значок: знаменитый политрук на фоне израильского флага.
10 мая из Москвы вернулся Вейцман. Встречали его торжественно, по полной протокольной программе. «Фантастика!» — сказал, президент мне, сжав в одно слово свои московские впечатления. А вечером он уже был на митинге в Иерусалиме.
К появлению Вейцмана на параде в Москве в Израиле отнеслись неоднозначно. Его упрекали в том, что он был единственным из высокопоставленных гостей, который присутствовал на параде, где среди прочих «маршировали «герои» кровавой чеченской кампании», что он оказался в роли «свадебного генерала, забывшего как о личном достоинстве, так и о достоинстве страны, которую он представляет». Подчеркивали, что Ельцин отказался принять Вейцмана.
Думаю, что Вейцман поступил правильно, когда решил, что победа над фашизмом перетягивает преступление в Чечне. Что же касается Ельцина, то тут был явный прокол. Я виделся с Вейцманом 4 апреля. Он выразил надежду на то, что, будучи в Москве, сможет лично выразить свои чувства президенту России. «Если у Бориса Николаевича, — писал я в Москву, — есть хоть малейшая возможность принять Вейцмана, было бы желательно такую возможность использовать. Вейцман, действительно, друг и почитатель России». Но в Москве играли по правилам, которые мне были плохо понятны…
11 мая Рабин, как министр обороны, устроил для ветеранов прием в министерстве. Был поражен, увидев сотни людей, увешанных боевыми наградами.
На приемах обычно стоят. А ветераны не молоды, трудно им. Но устроители приема быстро сообразили — стулья появились в достатке.
12 мая традиционный сбор в лесу Красной Армии. Командовали коммунисты. Присутствовали бывший генеральный секретарь КПИ 78-летний Меир Вильнер, его бывший же заместитель Туфик Туби, нынешний генсек Мухаммед Нафа, бывший руководитель израильского комсомола Йорам Гужански и его жена, член кнессета Тамар Гужански. Вильнер и Нафа произнесли зажигательные речи.
Возложили венки к обелиску, который был установлен в 1950 году по инициативе Вильнера. Потом — выступление арабского Хореографического ансамбля. И, как всегда — пикник.
Так прошло 50-летие Победы.
23 апреля прилетел Посувалюк. Летел вместе с Пугачевой и Киркоровым. Попросил меня связаться с Аллой Борисовной, может быть, она поможет пробить диск с песнями Посувалюка. Но звезда оказалась капризной и все мои попытки встретиться с ней отклонила. Мотивировка как у президента: очень занята.
Несмотря на сутолоку, мы все-таки улучили часика два для не формального общения. Виктор Викторович предложил выпить за «трудно рождающуюся дружбу». Вновь сетовал по поводу Козырева — «потерял голову». Царедворствует. Все тянет Иванов.
Я вспомнил об этом разговоре через несколько дней когда приехал Владимир Федорович Петровский. Он когда-то «выращивал» Козырева. А теперь сокрушенно качал головой. Козырев занят не МИДом, а Ельциным. В МИДе же мало кто думает о деле…