ИЮНЬ-94

ИЮНЬ-94

В отпуске — Квартира для партизана — Школьные дела

3 июня ушел в отпуск. Решил остаться в Савьоне. Потому что приехал внук, Макар Сергеевич. Ему здесь хорошо. И сад, и бассейн, и поездить можно, — дедушка все же начальник.

Сдал дела Носенко. Категорически запретил «советоваться» со мной по каким-либо посольским делам.

Звонил Посувалюк. Колоколов, сообщил, «взвился». Почему это Бовин написал «ухожу в отпуск», а не «прошу согласия»!? Покаялся. Век живи — век учись.

Отпуск проводил по трем «трекам».

Во-первых, общался с Макаром Сергеевичем. Даже на роскошном лайнере «Принцесса Виктория» совершили путешествие. Были в Порт-Саиде и на Кипре. Купались в том самом месте, где Афродита выходила из моря.

Во-вторых, читал. Составил список: Шлессинджер «Цели американской истории», Шпенглер «Закат Европы», 2-й том, Свирский, трилогия «Ветка Палестины» (будучи в Союзе, Свирский боролся с нашими порядками, а когда оказался в Израиле, стал непримиримым критиком порядков израильских, что и отражено в его романах), Галеви «Жизнь Фридриха Ницше». Управился за месяц, но иссяк на третьем томе Свирского.

В-третьих, продолжал лечить ногу. Как раз год исполнился. Уж кто только не пользовал меня. И «светила», и те, кто не светит, но, возможно, греет. Израильская медицина не теряла надежду… Хотя я иногда был на грани потеряния таковой.

Из отпускных дел запомнился вечер со знаменитым колдуном Юрием Лонго. Ужинали с ним в Савьоне. Просил его что-нибудь сотворить. Маленькое, но простое, очевидное, для посрамления скептиков. Но как-то не получилось…

Находясь в отпуске, продолжал заниматься делами друзей.

В частности, выбиванием квартиры для Леонида Беренштейна, о чем я уже упоминал. Сочинил письмо министру абсорбции.

«Уважаемый г-н Цабан!

Поскольку я беру на себя смелость вмешаться в сугубо внутренние дела Израиля, прошу рассматривать данное послание не как письмо посла, а как частное письмо частного человека.

Теперь — о сути дела.

Речь идет о моем давнем и хорошем друге Леониде Беренштейне. Личность легендарная. Командир известного партизанского отряда, воевавшего на территориях Украины, Польши, Венгрии и Чехословакии. Был схвачен гестапо и приговорен к смертной казни. К счастью, партизаны смогли вырвать его из камеры смертников. Именно он обнаружил в Польше тайные установки первых немецких ФАУ и сообщил их координаты советской авиации. И т. д. и т. п.

Наряду с другими операциями отряд Л.Беренштейна участвовал в разгроме правонационалистического движения бандеровцев. В нынешней Украине определенные и влиятельные силы рассматривают борьбу с бандами С.Бандеры как антипатриотические акции, как предательство. Беренштейну стали угрожать. И вот в конце прошлого года с женой (тоже — партизанка) он репатриировался в Израиль.

Для 73-летнего человека, для инвалида войны, как Вы понимаете, абсорбция — дело не легкое. И среди многих больших и малых проблем самая главная, самая больная — это квартира. Жить на съемной квартире для него слишком дорого. Да и потом угнетают неопределенность, неустойчивость, зависимость от настроения хозяина — хочет, продлит договор, не хочет, катись на все четыре стороны.

В общем, дорогой министр, я обращаюсь к Вам с личной просьбой — помочь Л.Беренштейну получить амидаровскую квартиру. Понимаю, что формально не имею права обращаться к Вам с такой просьбой. Понимаю, что Вы имеете полное право отказать мне. И все-таки надеюсь на Вашу чуткость. Случай не стандартный, и он допускает нестандартные решения.

По словам Леонида, он разговаривал с заместителем мэра Ашода Шимоном Кацнельсоном (08 559994). Г-н Канцельсон сказал ему, что в принципе вопрос можно было бы решить, но нужен звонок от «начальника распределения квартир» министерства абсорбции. Разумеется, Л.Беренштейн согласен и на другие варианты.

Прошу Вас, уважаемый г-н Цабан, извинить меня за то, что я добавляю еще одну заботу к 1001 заботе, в которые Вы ежедневно погружены. Но очень хочется помочь хорошему человеку

Заранее признателен за ответ»

Красноречие принесло плоды. Но очень не сразу.

И еще одно дело, по поводу которого хорошо размышлялось на досуге — как, где и за чей счет учить наших детей. Я застал такой порядок: дети учились в местных школах — английской и французской; оплачивало консульство за счет 15-ти процентного фонда, который формировался из сверхплановых поступлений за консульские услуги.

Мы решили сохранить этот порядок.

Но потом начальство спохватилось. И запретило оплачивать учебу за счет 15-ти процентного фонда. Началась длительная переписка с МИДом. Традиционный вариант — создание школы при посольстве, с учителями из Москвы. Мне этот вариант для наших условий — детей не так много — казался неразумным. Пришлют двух учителей, и те будут учить по всем предметам. К тому же местные школы дают язык, расширяют общение со сверстниками.

Число детей росло — проблема обострялась. Я решил искать спонсоров. Когда в Израиле появлялись знатные и богатые гости из России, пытался уговорить их дать деньги для обучения детей. Примерно из десяти обращений одно давало результат.

Приезжает, например, Лужков. Агитирую его. Клюет. Пиши, говорит, бумагу. Пишу:

«Уважаемый Юрий Михайлович!

Еще раз позволю себе обратить Ваше внимание на вопрос, который волнует работников посольства. У нас 31 ребенок школьного возраста (от 6 до 15 лет). Они учатся в местных школах. Обучение одного ученика в год обходится примерно в 2000 долларов. МИД, к сожалению, денег на школу не дает. Пока выручали добрые (и богатые) люди. А сейчас финансы иссякают.

Не могли бы вы помочь нам? 50–60 тысяч долларов сделали бы нашу жизнь спокойнее. Понимаю, что все это — вне сферы Ваших обязанностей, непосредственных интересов. И все же не теряю надежды, что Вы поможете москвичам, оказавшимся за рубежом.

С удовольствием вспоминаю наши встречи на Земле Обетованной. Приезжайте еще».

Выручил Юрий Михайлович, прислал 50 тысяч. Раньше бы сказали: «Так поступают советские люди!» В общем, мэр Москвы и тут оказался на высоте.

А вот наезды на министра связи В.В.Булгака или на президента «Столичного банка сбережений» А.П.Смоленского не дали результатов. А ведь обещали…

Не очень было приятно выпрашивать вспомоществование, но не было другого выхода. И ни на кого другого я не мог переложить эту функцию.

Продолжалась переписка с МИДом. Я пытался доказать, что вариант с присылкой даже двух-трех учителей обойдется гораздо дороже, чем оплата обучения в местных школах. Подчеркивал, что мы не просим увеличения бюджетных ассигнований, так как будем платить из средств, которые дает консульское обслуживание населения. Обращался даже к министру финансов С.К. Дубинину. Министр молчал, МИД отказывал.

Надвигалась и другая проблема. Дети взрослели. А в старших классах программы местных школ существенно отличались от наших. Отличались в худшую сторону. Кстати, по доле государственных расходов на образование от общей суммы ВНП Израиль в 1995 году занимал второе место в мире (8.4 %). Впереди была только Дания (8.8 %). Но количество, видимо, не всегда переходит в качество.

Стали искать решение. Нашли. За те же спонсорские деньги (они лежали на специальном «детском» счете, который мы тайно — от МИДа — открыли в банке) мы арендовали помещение и пригласили первоклассных «русских» учителей, которых много в Израиле. Школа была открыта для детей из других посольств и просто «с улицы». Наши дети учились бесплатно. Остальные — за умеренную плату, которая тоже шла на содержание школы. Однако для выдачи аттестатов мы были вынуждены приглашать директора школы из Каира.

Мы предложили МИДу на уже созданной базе официально учредить при посольстве неполную среднюю общеобразовательную школу (с 1 по 9 класс) с последующим выходом на одиннадцатилетку. В апреле 1997 года был объявлен набор в эту школу. Открылась она уже после моего отъезда…

Вспоминая о школьных заботах, не могу не выразить признательность Дмитрию Анатольевичу Смирнову и Александру Александровичу Полипову, которые тратили время и нервы на решение массы текущих проблем.