ДЕКАБРЬ-94

ДЕКАБРЬ-94

Еще одна еврейская энциклопедия. Но российская — Лужков: евреи вернутся в Москву! — Разоружение «Эл Ал» — Кризис сионизма

11 декабря состоялся прием у президента по случаю выхода в свет первого тома семитомной Российской Еврейской Энциклопедии. Она издается по соглашению между Российской Академией естественных наук и министерством культуры Израиля. Президент был в ударе. Шутил, расточал улыбки, в общем, — очаровывал гостей. Избранные гости произносили непременные и почти непременно нудные речи. Остальные пили шампанское. Все, как говорится, путем…

Существует знаменитая «Еврейская энциклопедия» Брокгауза и Эфрона. В Израиле выпускается Краткая Еврейская Энциклопедия (Израиль и мировое еврейство с точки зрения Израиля). И вот теперь — еще одна. Зачем? Показать роль и место евреев, еврейских общин в жизни Советского Союза (России после 1917 года). Первые три тома — биографии, затем — общины и проблемы. Таков был замысел.

Первый том имел неоднозначную прессу. В еженедельнике «Еврейский камертон» (литературно-художественное приложение к «Новостям недели») появилась разгромная рецензия «Скандальная энциклопедия». Автора возмутило то, что в Энциклопедии представлены антисемиты и другие нехорошие люди. Перечисляются: Жириновский, Драгунский, чекисты Агранов, Блюмкин, начальник ГУЛАГа Берман. Можно было бы обойтись и без создателей эрзац-культуры. Например, без Павла Германа, автора марша советских ВВС «Все выше и выше…» на музыку другого еврея Юлия Хайта.

Типично родной советский подход. Просеивать историю, дабы отделить пшеницу от плевел. Ну, не было Блюмкина и Бермана не было. Был Ойстрах, вот о нем и надо писать… Рад, что редакция не согласилась с таким подходом. Уже вышли три тома, жду четвертый…

С приема отправился в аэропорт встречать Ю.М. Лужкова.

Он пробыл в Израиле до 16-го. Программа была на пределе человеческих возможностей. В первый же день после осмотра Тель-Авива гостей повезли в обязательный в таких случаях йеменский ресторан «Маганда». Любопытная штука — в Тель-Авиве есть несколько заведений с хорошей еврейской (восточноевропейской) кухней. Но туда почему-то высоких гостей не возят. А «Маганда» — почти ритуал. Там на закус — всякая восточная вкуснятина. И тут выяснилось, что московский мэр не пьет. Вообще не пьет, абсолютно! Сначала как-то народ застеснялся, но потом дело наладилось.

Следующий день начался с приема у мэра Тель-Авива Рони Мило. Мило пригласил «русскую» творческую элиту. Что добавило раскованности и шума. Лужков чувствовал себя, как рыба в воде. Выступая, он заявил, что сделает такую Москву, чтобы евреи, которые уехали, захотели вернуться в Россию.

— Значит, вы — антисионист? — напали журналисты. — Израиль построен на том, чтобы сюда собрались евреи со всего мира. А вы хотите, чтобы они вернулись обратно?

— Сионизм — дело тонкое, — ответствовал мэр, — тут вам виднее. А я, безусловно за то, чтобы и те, кто здесь, вернулись в Россию, и те, кто собирается уезжать, передумали. Россия много потеряла от того, что евреи ее покинули, особенно в последние годы. Это колоссальный удар по культуре, удар по науке, удар по генофонду, если хотите! Это сравнимо с тридцатыми годами, когда были истреблены лучшие люди страны…

После приема — ульпан (там учат ивриту), встреча с «москвичами», осмотр Яффы, музей еврейских общин. А вечером неутомимый мэр у меня в Савьоне. Запись в рабочей тетради: «Ничего мужик. Жена грубовата».

На следующий день — Тивериадское озеро. У нашей православной миссии там великолепный, заросший эвкалиптами участок на берегу. Матушки расстарались — рыба всяких видов. И снова сюрприз — мэр усердно крестился перед трапезой.

Вечером — встреча с президентом Ассоциации подрядчиков и строителей Моше Ионой. Это могучая в Израиле организация, Иона — очень влиятельный и богатый человек. Лужков и его главный строитель Ресин встречались с Ионой несколько раз. Я в эти дела не вникал, но думаю, речь шла о сотрудничестве в области строительства. Памятуя о судьбе всех крупных «задумок», не уверен, что навар от этих встреч был крепкий…

Марафон продолжался: министр финансов Шохат, министр строительства Бен-Элиэзер, министр иностранных дел Перес, мемориал Яд Вашем, монастырь Эйн-Керем, Старый город, Русская духовная миссия, Вифлеем. Снова — «москвичи», на этот раз — иерусалимские. И, разумеется, прием у мэра Иерусалима Эхуда Ольмерта. Странные сцены разыгрывает жизнь: мэр Москвы мило беседует с Эдуардом Кузнецовым, приговоренным к расстрелу за попытку угнать самолет…

Все-таки умотали Лужкова. Спал в машине, когда ехали в аэропорт. Запись в тетради: «Лужков в целом оставляет хорошее впечатление».[42]

18 декабря в воскресенье раздался звонок от Арафата. Срочно отправился в Газу. Арафат был взволнован. В Осло он беседовал с Рабином и Пересом. Обсуждался вопрос о передислокации израильских войск на Западном берегу и проведении выборов в палестинский совет. По словам Арафата, евреи готовы вывести войска на один-два дня на время выборов, но потом — вернутся обратно. Это «абсолютно» не приемлемо. Это — не частное нарушение соглашений, а стремление сломать их основу, «арматуру», на которой они держатся. Во вторник предстоит встреча с Рабином, и Арафат хотел, чтобы Козырев безотлагательно позвонил Рабину или Пересу. Если израильтяне не изменят позицию, «все может зайти в тупик».

В тот же день я телеграфировал в Москву. Звонить Козырев не стал. Но утром в среду мы получили «устное послание» Козырева Пересу. Перес как раз в это время был на встрече с Арафатом (она была перенесена на среду). Так что послание ему было зачитано уже после встречи.

Козырев писал, что хотел бы доверительно, как друг, обменяться мнениями по такому вопросу. Как мы понимаем, сейчас главная тема ваших контактов с палестинским руководством и лично Я.Арафатом — передислокация израильских войск и проведение выборов в палестинский совет. Не скрою, мы озабочены пробуксовкой переговоров на этот счет и как коспонсоры ближневосточного мирного процесса, чья подпись стоит под палестино-израильскими договоренностями, обеспокоены тем, что топтание на месте ведет к еще большей отсрочке предусмотренных Декларацией о принципах мер по введению палестинского самоуправления.

Разделяем ваши тревоги по поводу безопасности в Газе и на Западном берегу. Здесь у вас не должно быть сомнений. Вместе с тем думаю, что было бы контрпродуктивно осложнить и без того не слишком твердые позиции Арафата. Уверен, что у нас с вами нет разночтений в необходимости убедить и одновременно помочь Я.Арафату более уверенно следовать букве и духу соглашений с Израилем. Исключительно важно не давать палестинским экстремистским силам аргументов в их линии на срыв переговорного процесса, ведь подлинные параметры опасности агрессивного религиозного экстремизма сейчас предстают более чем зримо. На наш взгляд, заключал Козырев, принципиальной важности задача сегодня — ни при каких обстоятельствах не перекрывать перспективу движения к окончательному взаимоприемлемому урегулированию палестинской проблемы. Ради этого всем сторонам необходимо найти согласованные пути, приближающие к действительному миру и стабильности. Россия готова оказать в этом деле активное содействие.

Наша всегдашняя логика: лучше уступить Арафату, чем усилить палестинских экстремистов. Но в этом уравнении не всегда учитывалась другая зависимость: уступки Арафату усиливали еврейских экстремистов. Оптимум было рассчитать невероятно трудно. И не рассчитали. Рабин был убит. Нетаньяху пришел к власти.

30 декабря раздался нервный звонок из израильского МИДа. В Шереметьево сотрудники МВД разоружают службу безопасности «Эл Ал». Это грозит срывом полетов. Зная болезненное отношение израильтян к безопасности, тут же звоню в Москву Посувалюку, теперь уже — заместителю министра. Прошу вникнуть и связаться с Ериным. — Ерин — в Моздоке (Чечня!). — Тогда — с его замом Куликовым. Посувалюк спокоен: у нас свои порядки.

31 — суббота. Тихо.

1-го с утра мне звонит министр транспорта Кейсар. В другом режиме летать не можем. Будем отменять рейсы. — Подождите, говорю, в Москве — Новый год, никого не найдешь…

Израильтяне присылают документы.

Письмо Кейсара российскому министру транспорта от 29 сентября 1994 года. В нем говорится о мерах безопасности для защиты служб и деятельности «Эл Ал», которые применяются на всех линиях «Эл Ал». Естественно на базе соглашений с соответствующими правительствами.

В каждом аэропорту есть специально обученные сотрудники безопасности. Они одеты в гражданскую одежду, но вооружены (так, чтобы оружия не было видно). Технология содержания оружия, выдача разрешений на него, порядок хранения в то время, когда оружие не используется, определяются соглашением с местными властями. Поскольку «Эл Ал» не может летать за пределами Израиля, не придерживаясь упомянутых мер, Кейсар предложил договориться и включить эти меры в специальное приложение к Договору о воздушном сообщении.

Наш министр ответить не соблагоизволил. Но «по умолчанию» израильская охрана была вооружена, и до поры до времени проблем не возникало. Видимо, к концу декабря подули иные ветры. 29 декабря генеральный директор Управления гражданской авиации Менахем Шарон пишет своему московскому коллеге Вадиму Замотину и предлагает начать переговоры. Израильская делегация готова вылететь в Москву в любое время.

Но уже поздно. 30 декабря майор милиции Федянин А.И. с участием подполковника Шемякина В.И. и в присутствии двух понятых изъял из офиса авиакомпании «Эл Ал» четыре пистолета, 18 магазинов к ним и боевые патроны в количестве 180 штук. Основание: закон РФ от 20.05.93 г. «Об оружии». В Протоколе изъятия сказано, что все изъятое будет храниться «в линейной УВД в аэропорту Шереметьево до решения вопроса по существу». При сем присутствовал представитель «Эл Ал» в Москве П.Пистоль.

2 января меня пригласил заместитель министра иностранных дел И. Бейлин. Он сообщил, что с этого дня рейсы «Эл Ал» в Россию отменяются. Это решение — не знак протеста и не форма давления, просто Устав «Эл Ал» запрещает летать в те страны, где не разрешают осуществлять необходимые меры безопасности. Возможен и мораторий на рейсы «Трансаэро». Бейлин подчеркнул, что это «самая острая конфликтная ситуация за последние годы».

В принципе я был в дурацком положении, поскольку не имел из Москвы никакой информации. Приходилось выкручиваться. Просил Бейлина не нервничать. Выразил надежду, что как только новогодние празднества закончатся, конфликт будет улажен. Начался шум в газетах.

4 января был приглашен к Бенцуру. Все о том же. Снова просил не пороть горячку. Что касается «Трансаэро», то любые санкции были бы полным произволом и рассматривались бы нами как недружественный по отношению к России акт.

Мне трудно, — писал я в Москву, — давать квалифицированные рекомендации, поскольку я не осведомлен о тех важных государственных интересах, которые лежали за действиями милиционеров в конторе «Эл Ал». Однако мне представляется, что нашим интересам соответствует сохранение воздушного сообщения между Россией и Израилем. Если это так, то было бы логично предоставить «Эл Ал» те права, которыми эта компания пользуется в других странах.

6 января в 13.15 позвонил генерал Гончаров из МВД и сказал, что «недоразумение» улажено, дано указание вернуться к прежнему порядку. И будем вырабатывать соглашение.

Так кончилась эта неделя нервотрепки. До сих пор не знаю, что стояло за нашей не очень умной акцией в Шереметьево. Милиционеры накуролесили, а МИД, понимая вздорность происходящего, не хотел конфликтовать с МВД. Ждал, пока сами осознают…

Конец года — время подведения итогов.

С точки зрения мирного процесса уходящий год выглядел как год побед. Но не все было так просто. Лидеры опережали народ. В глазах простого человека террор обесценивал дипломатические кружева переговоров. 68 израильтян пали от рук террористов. Оппозиция оперировала и другими цифрами: за 16 месяцев до рукопожатий на зеленой лужайке террористы убили 49 евреев, а за 16 месяцев после — 120. Стрелка барометра общественных настроений явно шла вправо. Вправо шла и «русская» алия, обиженная невниманием к ее проблемам.

Во внешней политике — активность на всех азимутах. На два десятка выросло число государств, имеющих с Израилем дипломатические отношения (всего — 150). За год МИД принял около 3 тысяч иностранных делегаций. Годовая «нагрузка» Рабина: он принял 19 президентов и премьеров, 11 министров обороны, 30 «прочих» министров.

Экономика шла вверх. Доля валового дохода на душу населения составила 17,3 тысячи долларов (Япония — 34 тысячи, США — 24 тысячи). Одновременно рос разрыв между самыми богатыми и самыми бедными. Среди стран Запада по степени такого разрыва Израиль уступает лишь США.

Если же из плоскости более или менее осязаемых фактов и факторов перейти в другую, лежащую не на поверхности плоскость, то можно было констатировать «кризис сионизма», раскачку идеологического фундамента, на котором воздвигнуто здание государства Израиль. Разговоры о «постсионизме», непрекращающиеся попытки так называемых «новых историков», «критических социологов» де-мифологизировать Израиль и его историю, отражают глубинные, происходящие на социо-психологическом уровне процессы, ведущие к отчуждению иудаистских мотивировок, иудаистского мировосприятия от современного израильского сознания.

Возникает «новый сионизм». Его формулу удачно обозначил один из «русских» репатриантов: «Мой сионизм исчерпывается тем, что я живу в этой стране, плачу ей налоги, а мой сын ее защищает». С одной стороны, такой «сионизм», превращающий Израиль в «такое же государство, как все», облегчает сосуществование Израиля с арабским окружением. Но с другой, — трансформация сионизма, отступление классического иудаизма под натиском времени ведут к тому, что евреи, граждане Израиля, утрачивают ощущение собственной правоты. Подрываются идейно-политические основы высокой сопротивляемости израильтян.

В данном контексте имеет смысл хотя бы очень поверхностно затронуть огромную тему — сионизм.

Согласно Краткой Еврейской Энциклопедии, сионизм — еврейское национальное движение, ставящее своей целью объединение и возрождение еврейского народа на его исторической родине — в Эрец-Исраэль, а также идеологическая концепция, на которой это движение основывается. Сионизм, потому что Сион (Цион, Цийон) — холм в Иерусалиме; там — центр сбора евреев.

В советской литературе понятие сионизм обычно обрастало такими эпитетами, как расистский, националистический, шовинистический, реакционный, империалистический и далее везде. Все эти эпитеты и выражаемое ими содержание были производными от заданной идейно-политической установки: сионизм — враг. И тем более враг, который не сдается… Однако не будем слишком упрощать картину. Основания для критики сионизма были и есть. Они есть тогда, когда сионизм увязывается с идеей «богоизбранности», исключительности еврейского народа, когда еврейский народ рассматривается как некое «боговдохновенное» образование, противопоставляемое другим народам.

Сионизм всегда был причудливой смесью, переплетением религиозного и светского, мистики и прагматизма, мессианства и приземленности. С ходом истории удельный вес мистики, мессианства снижается. И тем не менее нынешние проблемы сионизма, его кризис во многом связан с противостоянием, борьбой двух полюсов — светского и религиозного.

Но вернемся к определению. Итак: (1) движение с целью «объединения и возрождения» и (2) идеологическое основание, идеологический фундамент движения. Эрозия коснулась обоих пунктов.

Объединения всех евреев в Эрец-Исраэль не получилось. Сначала фактически, теперь концептуально. Ибо формируется вполне реалистическая концепция установления динамического равновесия между диаспорой и Израилем. Ибо для многих евреев их «доисторическая» (а, может быть, лучше — «постисторическая») родина имеет не меньшее значение, чем. родина историческая. Ибо, наконец, перемещение последней алии не имело к сионизму практически никакого отношения. Налицо кризис сионизма именно как движения….

А сионизм как идеология? История коварна. Триумф сионизма как идеологии (и как движения) — образование Государства Израиль. Чудо XX века! Но в триумфе скрыты семена поражения. Достаточно всмотреться в повседневную, «нормальную» жизнь нынешнего Израиля, чтобы стало ясно: политическая победа сионизма поставила под вопрос сионизм как идеологию. Герцль и Жаботинский, сколько бы улиц ни носили их имена, принадлежат прошлому. Еврейский сионистский фундаментализм не выдерживает столкновений с постсионистской действительностью. Активизация, напор ортодоксов доказывают как раз это, именно это.

Начались, идут поиски «нового сионизма», новых национальных, идеологических ценностей. Еще в 1982 году Амнон Рубинштейн, один из лидеров блока МЕРЕЦ, опубликовал книгу «Обновление сионистской мечты». Он писал: «Возвращение в Сион тесно связано с превращением еврея в нового человека. Еврей станет «гоем» в двойном значении этого слова на иврите, то есть «неевреем» и «народом». После того, как состоится это преображение, травмы прошлого будут навсегда забыты. Быть гоем означает быть здоровым; здоровые люди, здоровые народы не озабочены вопросами своего существования и выживания». Программа секуляризации сионизма: Израиль станет «домом, а не храмом, светской нацией, а не священным племенем, хорошим соседом, стремящимся к прекращению войн, а не народом-одиночкой, живущим отдельно и на другие народы непохожим».

А пока Израиль бурлит. Ищет себя в новой постсионистской (или — неосионистской) среде. Мечется между Торой (которая уходит в прошлое) и Конституцией (которая выходит из будущего). Превращает евреев в израильтян, но боится, что они действительно станут израильтянами.

28 декабря депутат Кнессета от религиозной партии МАФДАЛ Шауль Яалом обратился к министру просвещения и культуры с призывом, чтобы во всех школах провели кампанию по разъяснению детям, что Рождество и Новый год — христианские праздники, и жителям Израиля не пристало их отмечать.

Вряд ли Рубинштейн внял этому призыву. А вот мы с Петровной "посту пил и вполне патриотически. Решили не отмечать. Днем 31-го посидели тихонько с Элиной Быстрицкой. А вечером — телевизор. Отмечали в Москве. А мы только смотрели.