Известия об атомной бомбе
Известия об атомной бомбе
Вячеслав Александрович Малышев, который опекал одно время Комитет стандартов, встретив меня на одном из заседаний и спросив, чем в настоящее время мы заняты, стал советовать:
– Намечаются крупные дела с Соединёнными Штатами. Изучите-ка внимательно стандарты США на продукцию наиболее важных отраслей промышленности. Сопоставьте их с нашими стандартами и оцените различия. Думаю, что нам придётся иметь большие дела с американцами, торговля с ними может принять крупные масштабы, и надо быть к этому готовым.
Желание сотрудничать, развивать и укреплять сложившиеся во время войны отношения нарастало с обеих сторон.
Но так было при Рузвельте. Его смерть произвела резкие передвижки. Такие передвижки происходят с геологическими пластами, особенно в неустойчивых геологических напластованиях. Невольное сравнение: как-то мне пришлось ехать по Черноморскому побережью после сильных дождей. Неожиданно я увидел впереди «пробку»: машины стояли длинной чередой. Я пошёл посмотреть, что случилось. И увидел впереди на самой дороге довольно большую берёзу: вместе с гигантским оползнем она завалила дорожное полотно. Дорога оказалась закрытой. А машины уже искали другие, обходные пути.
В социальной жизни народов также происходят завалы, когда закрываются разумные пути коммуникаций и люди или ищут обходные пути, или приступают к расчистке таких завалов.
С новым президентом Трумэном в США к власти пришли наиболее реакционные силы страны. Они явно жаждали не сотрудничества, а установления своей гегемонии, и ни больше ни меньше, как во всем мире.
«Хотели мы этого или не хотели, мы обязаны признать, что одержанная нами победа возложила на американский народ бремя ответственности за дальнейшее руководство миром», – самодовольно заявил Трумэн в декабре 1945 года, излагая доктрину американского империализма, кстати, названную его именем, суть которой можно выразить двумя словами – мировое господство.
При этом удивляла бесцеремонность в обращении со свежими фактами истории: победа над гитлеризмом, в которую основной и решающий вклад внесли советский народ и его армия, объявлялась, ничтоже сумняшеся, как «одержанная нами победа».
Американский обозреватель Уолтер Липпман в одной из своих статей это стремление Америки излагал следующим образом:
«В наше время мы все яснее будем видеть, что существует новая держава, которой как стране, обеспечивающей мир, суждено быть преемником Рима и Британии, и что её миссия состоит в том, чтобы подготовить себя для выполнения этого предназначения. Я говорю, конечно, о Соединённых Штатах Америки».
Понятно, что в свете такой политики возможности сотрудничества Советского Союза и США значительно померкли. На Потсдамской конференции от США участвовал уже не Рузвельт, а Трумэн – представитель наиболее реакционных кругов США. На этой конференции он сообщил о том, что в США создан новый тип оружия – атомная бомба.
Но широкие круги ещё некоторое время ничего не знали об этом оружии.
Об атомной бомбе мир узнал 8 августа 1945 года из заявления президента США Трумэна. В нем было сказано, что «16 часов тому назад американский самолёт сбросил на важную японскую базу Хиросима (остров Хонсю) бомбу, которая обладает большей разрушительной силой, чем 20 тысяч тонн взрывчатых веществ. Эта бомба обладает разрушительной силой, в 2 тысячи раз превосходящей разрушительную силу английской бомбы «Гренд Слем», которая является самой крупной бомбой, когда-либо использованной в истории войны.
И далее излагалась краткая история развития работ по атомному ядру, которые привели к созданию атомной бомбы.
11 августа в «Правде» было напечатано выступление Трумэна по радио, в котором он, в частности, говорил: «То, что мы причиняем Японии в настоящее время даже с новыми атомными бомбами, только небольшая часть того, что произошло бы с миром в третьей мировой войне».
3 сентября в нашей печати появились короткие выдержки из выступления Трумэна в связи с капитуляцией Японии. Президент США опять упомянул об атомной бомбе.
Хотел бы сказать, что ещё использование немцами ФАУ-1 и ФАУ-2 произвело на меня большое впечатление. Я был осведомлён о ракетной технике и, конечно, хорошо знал действие наших знаменитых «Катюш» – о них было немало разговоров.
А тут применили оружие несравненно большей мощности, невероятной разрушительной силы! Было над чем задуматься. Страницы мировой печати были заполнены сообщениями об этом новом оружии, о разрушениях и жертвах атомной бомбардировки Нагасаки, сведениями из истории открытия явлений радиоактивности, об атомном ядре и других вопросах, относящихся к атомной энергии.
Комментатор радиовещательной компании «Нэйшнл» Дон Годдард ещё в своей августовской передаче заявил: «Ни одно событие, по крайней мере, в жизни нашего поколения не потрясло в такой степени воображение людей.
Передовые статьи газет всего мира посвящены сегодня этой теме. Военные и морские власти, учёные и рядовые граждане вроде нас изумляются и говорят. Высказываются все оттенки общественного мнения и делаются всякого рода предсказания».
Газеты публиковали интервью с лётчиками, бомбардировавшими Хиросиму и Нагасаки.
Полковник Тиббет, сбросивший бомбу на Хиросиму, рассказывал в американских газетах:
«…то, что было городом Хиросима, поднималось вверх в облаке дыма…
…Сперва я различил массу кипящей пыли в форме гриба, по-видимому, смешанной с обломками, поднимающуюся на высоту до 20 тыс. футов. Кипение продолжалось три или четыре минуты.
Затем белое облако взметнулось из центра вверх на на высоту примерно 40 тыс. футов. Завеса пыли заволокла город.
На окраинах города возникли пожары, вспыхивавшие, по-видимому, когда рушились здания и рвались газовые трубы».
Наиболее широкой реакцией печати на появление атомной бомбы было убеждение в том, что новая война будет означать для всего мира самоубийство.
В редакционной статье газеты «Нью-Йорк таймс», озаглавленной «Содрогание при мысли об атомной бомбе», говорилось: «Должен быть проложен путь к разоружению и миру». Другая американская газета писала в редакционной статье, что «сегодня расщепление атома представляет собой составную часть военной машины, такой ужасной, что она оставляет миру только две альтернативы: конец войны или конец человечества».
Сообщений такого рода было очень много. Американский сенатор Карл Хэтч, например, заявил в интервью, что «перед нами стоят просто две возможности – жить мирно вместе или вместе умереть». Английский министр Джон Андерсен, под наблюдением которого проводились научно-исследовательские работы, сказал: «Мы открыли дверь. Будущее покажет, что находится по ту сторону двери – может быть, сокровищница, а может быть, только осуществление мечты маньяка о разрушении». А другой английский министр Бэвин, выступая в палате общин по вопросу об Уставе Организации Объединённых Наций, отметил, что «…никто из участвовавших в прениях не мог не упомянуть об атомной бомбе».
Вместе с тем было видно, что реакционные круги в США не преминут воспользоваться появлением нового оружия для того, чтобы изменить политику в отношении Советского Союза, пытаться диктовать свою волю с позиций силы и вообще направить все свои устремления к обеспечению мирового господства США.
Не имея достаточной смелости открыто нападать на покойного президента Рузвельта, противники его политики старались взять реванш путём всякого рода изощрений и уловок для того, чтобы помешать созданию Организации Объединённых Наций, способной обеспечить длительный мир.
Государственная политика, осуществляемая Трумэном, все больше скатывалась к антисоветизму, и уже можно было – спустя всего несколько месяцев после окончания войны – прочитать «пророчества»: прямые призывы к новой войне – теперь уже против Советского Союза.
Один из радиокомментаторов отмечал уже в то время, что реакционеры, ободрённые смертью Рузвельта, в настоящее время пытаются внести раскол в американский народ путём расовой пропаганды, отравить дружбу между союзниками и этим ставят под угрозу всеобщий мир. А сенатор-демократ Тэйлор, выступая на митинге в штате Айдахо, прямо заявлял, что высшие офицеры как армии, так и флота ожидают в скором времени войны с Советским Союзом. Разъясняя, чем это вызвано, Тэйлор говорил, что «промышленники смертельно боятся коммунизма и считают, что будет лучше, если Соединённые Штаты будут действовать как можно скорее, поскольку они владеют атомной бомбой».
«Мир находится на пороге войны, которая может означать самоубийство для всего мира… Между Англией, Соединёнными Штатами и их великим Советским партнёром возник серьёзный кризис», – так говорил американский сенатор Клод Поппер, и эти слова не могли не вызвать тревогу.
В печати и в выступлениях все чаще стали звучать призывы к объявлению превентианой войны против Советского Союза.
Меня это, разумеется, волновало, как всякого советского человека. Только что мы вышли из тяжёлой войны, принёсшей нам столько лишений, – и вот снова воинственные речи и призывы. При этом негласно, а порой и гласно за всем этим можно было явственно ощутить одно: США владеют оружием, какого у нас нет, и хотят пользоваться этим преимуществом даже в своей дипломатии, которая становится все более жёсткой.
Мне тогда и в голову не приходило, что совсем скоро я начну принимать самое активное участие в решении атомной проблемы, как она была позже названа.