XLIII. Судъ надъ Меншиковымъ.

XLIII.

Судъ надъ Меншиковымъ.

Въ анекдот? XXXI было уже говорено о взяточничеств? и казнокрадств? Меншикова. Государь училъ его н?сколько разъ своею «дубинкой»[46], но въ конц? концовъ, еще въ 1714 году, нарядилъ надъ нимъ сл?дствіе, поручивъ это особой комиссіи подъ предс?дательствомъ князя Василія Владиміровича Долгорукова. Комиссія нашла Меншикова виновнымъ, и между прочимъ въ томъ, что онъ, принимая на себя казенные хл?бные подряды, бралъ съ казны лишнія деньги; подряды эти д?лались имъ на чужое имя, и главнымъ пособникомъ князя въ этихъ д?лахъ былъ его помощникъ по управленію С.-Петербургскою губерніей — вице — губернаторъ Корсаковъ.

О результатахъ сл?дствія князь Долгоруковъ доложилъ государю и просилъ его сд?лать заключеніе. Чтобы хорошенько обсудить это д?ло, государь приказалъ князю явиться къ нему въ токарню со вс?ми бумагами.

Въ назначенное время Долгоруковъ явился въ токарню. Петръ самъ заперъ двери и вел?лъ князю читать д?ло. Во время чтенія раздался стукъ въ двери. Думая, что это стучитъ его жена, Петръ отворилъ дверь, но увид?лъ, что то былъ Меншиковъ, который, лишь только вошелъ, упалъ передъ государемъ на кол?ни и со слезами просилъ помилованія, говоря, что злод?и его прилагаютъ вс? силы, чтобы его погубить.

— Александръ Данилычъ! — возразилъ на это Долгоруковъ, — д?ло твое разсматривалъ и судилъ я съ членами комиссіи, а не злод?и твои; само д?ло безъ приговора нашего обличаетъ тебя въ похищеніи казеннаго интереса, и посему жалоба твоя крайне несправедлива.

Между т?мъ Меншиковъ продолжалъ стоять на кол?няхъ и рыдать. Государь, тронувшись слезами того, кого онъ съ д?тства привыкъ любить, обратился къ Долгорукову и сказалъ:

— Отнеси д?ло къ себ?: я выслушаю его въ другое время.

И остался съ Меншиковымъ наедин?.

По прошествіи н?котораго времени Долгоруковъ опять докладываетъ государю о томъ же, и государь, назначивъ день, об?щалъ для выслушанія д?ла быть къ князю на домъ. Въ назначенный день Петръ явился къ Долгорукову. Выслушавъ д?ло, онъ, не говоря ни слова, сталъ ходить до комнат?. Подождавъ немного, князь напомнилъ о необходимости р?шенія и опред?ленія наказанія.

— Не теб?, князь, — сказалъ на это государь, — судить меня съ Данилычемъ, а судить насъ съ нимъ будетъ Богъ.

— Что же съ д?ломъ симъ д?лать?

— Я знаю, что я буду д?лать.

— Вижу я, — сказалъ тогда Долгоруковъ, — что теб? жаль Меншикова и что не хочешь ты наказать его. Но если ты не знаешь, что съ нимъ д?лать, то послушай, пожалуй, что я теб? скажу. Однажды пришелъ я къ родственнику моему Лобанову и, найдя его съ повязанною головой и очень смутнымъ, спросилъ, что ему сд?лалось? «Голова у меня болитъ отъ крайней досады», отв?чалъ онъ. — «Какая же сія досада?» — «Управитель мой, Кулага, обокралъ меня». — «Такъ выс?ки его и сошли въ деревню въ работу». — «Но я не могу сего сд?лать, ибо привыкъ къ нему изъ д?тства и противъ воли люблю его». — «Такъ я тебя научу, что съ нимъ д?лать. Не помогалъ ли ему кто обкрадывать?» — «Помогалъ ключникъ», — «Ну, такъ сего ключника при глазахъ плута Кулаги выс?ки хорошенько и приговаривай общую ихъ кражу». Онъ такъ и поступилъ. Такъ и ты, государь, сд?лай, — заключилъ Долгоруковъ: — помогалъ въ плутовств? Меншикову Корсаковъ, ты и накажи его при немъ за ихъ общее плутовство, да т?мъ д?ло и кончи.

Петръ, терп?ливо выслушавъ это, сказалъ:

— Ты меня равняешь съ дуракомъ Лобановымъ!

— Н?ть, не равняю; но надобно же ч?мъ-нибудь кончить. Когда ты не можешь съ Меншиковымъ разстаться, инъ накажи помощника и сов?тника его.

— Поди, — сказалъ Петръ, — я обдумаю лучше твоего.

Но Петръ такъ и не усп?лъ окончательно обдумать этого д?ла, которое, осложняясь все бол?е, тянулось съ н?которыми перерывами до самой его смерти и закончилось лишь при его преемниц?, Екатерин? I, полнымъ прощеніемъ виновнаго. При Петр? Меншиковъ поплатился лишь денежными штрафами и лишеніемъ президентства въ Военной коллегіи. Но самымъ тяжкимъ наказаніемъ для Меншикова, конечно, было то, что онъ лишился дов?рія, которое всегда оказывалъ ему Петръ, и прежнія ихъ дружескія отношенія навсегда были порваны.

Корсаковъ же въ 1715 году былъ публично наказанъ кнутомъ.