XXX. Кн. Я. Ѳ. Долгоруковъ оспариваетъ рѣшеніе Сената.
XXX.
Кн. Я. ?. Долгоруковъ оспариваетъ р?шеніе Сената.
Однажды оказалось, что въ провіантскихъ магазинахъ Петербурга осталось муки для войска только на одинъ м?сяцъ. Если бы закупить всю нужную муку у петербургскихъ купцовъ, то остатка не хватило бы для жителей Петербурга. На скорую же доставку хл?ба откуда бы то ни было нельзя было разсчитывать: онъ могъ быть въ Петербург? не ран?е двухъ-трехъ м?сяцевъ.
Въ такомъ затрудненіи Петръ приказалъ Сенату озаботиться изысканіемъ средствъ для предупрежденія могущаго быть недостатка въ хл?б? и отсюда неминуемаго голода.
Сенатъ по обсужденіи этого вопроса могъ сыскать только одно средство: собрать муку съ крестьянъ ближайшей къ Петербургу губерніи — Новгородской, по четверику съ души. Государь, занятый безчисленными заботами, не им?лъ времени хорошенько обсудить это р?шеніе и одобрилъ его, приказавъ немедленно составить объ этомъ опред?леніе и по нему указы, которые и разослать, куда сл?дуетъ. Всл?дствіе этого составлено опред?леніе, подписано вс?ми сенаторами, кром? князя Я. ?. Долгорукова, котораго на то время въ Сенат? не было, и заготовлены указы. Но такъ какъ опред?ленія Сената должны были быть подписаны непрем?нно вс?ми сенаторами, чтобы получить законную силу, то и указы не могли быть разосланы, пока князь Долгоруковъ не подпишетъ опред?леніе.
Наконецъ прі?зжаетъ и Долгоруковъ. Ему подаютъ опред?леніе, объясняютъ, въ чемъ д?ло, и просятъ подписать, чтобы дать возможность скор?е разослать указы, такъ какъ д?ло не терпитъ отсрочки. Долгоруковъ прочиталъ опред?леніе, потребовалъ сюргуча и огня, собралъ вс? заготовленные указы и вм?ст? съ опред?леніемъ положилъ въ пакетъ, запечаталъ его и, ни слова не говоря, вышелъ изъ Сената и по?халъ къ об?дн?[25].
Удивленные такимъ поступкомъ князя, н?которые сенаторы сожал?ли о немъ, а большая часть радовались въ душ?, что этотъ «умникъ» непрем?нно подпадетъ подъ тяжкій гн?въ государевъ. Тотчасъ донесли объ этомъ Петру, который находился въ Адмиралтейств?; при этомъ было разъяснено государю, что князь уже не первый разъ д?лаетъ подобныя пом?хи въ р?шеніяхъ Сената и даже дерзаетъ иногда итти противъ воли государя, какъ это есть и въ настоящемъ случа?.
Петръ, прочитавши донесеніе, страшно разгн?вался, прі?халъ тотчасъ въ Сенатъ и, узнавъ, что Долгоруковъ у об?дни, послалъ за нимъ въ церковь, чтобы онъ немедленно явился въ Сенатъ.
Посланный отправился въ церковь, подошелъ къ князю и передалъ ему монаршее приказаніе.
Князь отв?тилъ:
— Слышу.
И бол?е никакого другого отв?та посланный отъ него добиться не могъ.
Между т?мъ Петръ, видя, что Долгоруковъ не является, послалъ за нимъ другого посланнаго, но и этотъ получилъ такой же отв?тъ и, не см?я явиться безъ князя, остался въ церкви.
По м?р? того, какъ шло время, раздраженіе Петра усиливалось. Этимъ воспользовались враги Долгорукова, чтобы вооружить противъ него государя. Одни изъ нихъ, пожимая плечами, какъ бы про себя говорили:
— Какое дерзкое упорство!
Другіе говорили уже прямо государю:
— Ваше величество сами можете изъ такого непослушанія вол? вашей понять, какую же мы должны сносить постоянно досаду отъ его упорства и противор?чія; онъ причиняетъ намъ только всегдашнюю остановку въ д?лахъ и вс? наши резоны съ презр?ніемъ отвергаетъ.
Раздраженный и вм?ст? огорченный до крайности вс?мъ этимъ, государь посылаетъ за Долгоруковымъ въ третій разъ и приказываетъ сказать ему, что если онъ и съ этимъ посланнымъ не явится, то пусть знаетъ, что поступлено будетъ съ нимъ, какъ съ ослушникомъ верховной власти.
Посланный, явившись въ церковь, передаетъ все это Долгорукову. Но тотъ, не отв?чая ничего, молится, произнося вслухъ слова Христовы: «Воздадите Божія Богови, а кесарева кесареви». Посланный спрашиваетъ, что же онъ прикажетъ донести государю?
— Донеси, — сказалъ князь, — все, что ты видишь и слышишь.
Тотъ такъ и д?лаетъ — является въ Сенатъ и передаетъ государю отв?тъ Долгорукова и слышанныя имъ на молитв? слова. Между т?мъ об?дня кончилась, и вскор? за посланнымъ является въ Сенатъ и самъ Долгоруковъ.
Раздраженный Петръ подб?гаетъ къ нему, схватываетъ его за воротъ одною рукою, а другою выхватываетъ свой кортикъ и говоритъ:
— Ты долженъ умереть, какъ противникъ государевъ и ослушникъ воли и повел?нія его!
На это князь, не теряя присутствія духа, раскрываетъ сбою грудь и спокойно произносить:
— Вотъ грудь моя! Я безъ ужаса готовъ принять смерть за правду, и ты будешь Александръ, а я Клитъ[26].
При этихъ словахъ у Петра опустились руки; онъ быстро отошелъ отъ Долгорукова, потомъ, погляд?въ ему въ глаза съ полминуты, сказалъ:
— Какъ осм?лился ты остановить опред?леніе, утвержденное уже мною?
— Ты самъ повел?лъ мн?, — отв?чалъ князь, — представлять теб? истину и стараться о польз? твоей и твоего народа, такъ могу ли я по сов?сти исполнить то, что противно истин? и польз? твоей и народной?
Государь, уже смягченный такимъ отв?томъ, спросилъ:
— Но гд? жъ возьмемъ мы хл?бъ? Разв? хочешь ты вид?ть печальное сл?дствіе голода.
— Н?тъ, государь, сохрани насъ отъ того Богъ! И средство къ отвращенію мнимой сей опасности не стоитъ такого безпокойства, въ какомъ я теперь вижу тебя и сихъ господъ, — сказалъ Долгоруковъ, указывая на сенаторовъ. — Средство это, — продолжалъ онъ, — въ нашихъ рукахъ, и если бы господа Сенатъ[27] подумали поусердн?е, то сами нашли бы его. Въ этомъ была бы еще и та выгода, что подданные твои Новгородской губерніи, бол?е другихъ понесшіе тягости отъ войны, не будутъ обременены новымъ налогомъ.
— Какое же это средство? — спросилъ уже совс?мъ успокоившійся Петръ.
— Изволь-ка с?сть, Петръ Алекс?евичъ, — сказалъ Долгоруковъ, — и я теб? скажу, гд? взять хл?бъ.
Петръ и вс? сенаторы с?ли.
— Провіантъ твой, — такъ началъ Долгоруковъ, — будетъ зд?сь не прежде, какъ черезъ два м?сяца, а до того времени есть у меня запасъ муки, изъ котораго мн? на продовольствіе за это время нужна только половина или немного бол?е; сл?дственно около половины есть у меня излишняго. У князя Меншикова, за вс?ми его расходами, какъ я заподлинно знаю, останется еще гораздо больше этого; у адмирала[28] тожъ; у того и того столько-то (Долгоруковъ назвалъ вс?хъ поименно). Теперь разочти: у вс?хъ вм?ст? излишней муки останется еще больше, нежели теб? нужно до прибытія ожидаемаго провіанта. Вотъ этотъ-то излишекъ и возьми у насъ, и такимъ образомъ никакой нужды не будетъ. А какъ прибудетъ ожидаемый хл?бъ, то вс?мъ намъ можешь возвратить новою мукою; мы же еще довольны будемъ, что вм?сто лежалой получимъ св?жую. Такимъ образомъ войско твое и вс? снабжены будутъ, а б?дные крестьяне новгородскіе не понесутъ излишней тягости. Да не думаешь ли ты, государь, продолжалъ князь, — чтобъ крестьянинъ могъ въ такомъ случа? разд?латься однимъ четверикомъ? Н?тъ! ему мало будетъ на эту разд?лку и двухъ. Воры комиссары сыщутъ къ тому средства; они подъ предлогомъ, что мука дурна, прогоркла и прочее, не станутъ ее принимать, и крестьянинъ принужденъ будетъ съ поклонами просить, чтобъ хоть вдвое, да взяли, только бы его не мучили. А какъ я уже сказалъ, что Новгородская губернія отъ войны гораздо бол?е передъ другими понесла отягощеній и многіе изъ тамошнихъ крестьянъ съ нуждою едва и себя съ семействами своими прокармливаютъ, то разсуди самъ, какая бы это была для нихъ тягость!
Государь выслушалъ все это съ величайшимъ вниманіемъ; потомъ, обратясь къ сенаторамъ, которые вс? молчали, сказалъ:
— Что жъ вы молчите и не противор?чье? Правду ли онъ говоритъ, или н?тъ?
Тогда принуждены были вс? признаться, что князь говоритъ д?льно и справедливо, и изъявили готовность отдать вс? свои излишки муки.
— Вижу я, — сказалъ тогда Петръ, смотря на нихъ, — что можно вамъ упорство и противор?чія его сносить.
Потомъ онъ поблагодарилъ Долгорукова, признался въ своей опрометчивости, что положился на представленное ему мн?ніе Сената, раскаялся въ своемъ напрасномъ гн?в? на князя и просилъ въ томъ у него прощенія.
Въ другомъ подобномъ случа? Петръ, выслушавъ мн?ніе Долгорукова, поц?ловалъ его въ голову и сказалъ:
— Спасибо, дядя! Ты, право, умн?е меня, и не напрасно называютъ тебя «умникомъ».
На это князь отв?чалъ:
— Н?тъ, государь, не умн?е, но у меня меньше д?ла, а потому есть время все обдумать; но и тутъ иногда ошибаюсь. У тебя же д?лъ безъ числа, такъ и не диво, что ты иного д?ла и не обдумаешь, какъ сл?дуетъ.