Скромные труженики войны
Скромные труженики войны
Наряду с разведчиками, подрывниками, артиллеристами, пулеметчиками, медиками и воинами других специальностей в партизанских отрядах большим уважением и почетом пользовались радисты. Вся моя боевая деятельность в тылу врага связана с этими скромными, порой незаметными тружениками войны. Так было, когда с группой десантников я выполнял задание штаба фронта, так было, когда командовал главразведкой в партизанском соединении, так было и тогда, когда я начальником штаба полка с помощью радистов держал связь с Большой землей, штабом дивизии и другими полками.
Радистов редко увидишь в открытом бою, хотя они являются непременными участниками этого боя. Без радистов не проходят диверсии и разведки, бои и рейды…
В условиях партизанской борьбы радио являлось главным, а чаще — единственным средством связи. Иногда от радиосвязи зависело не только выполнение задания, но и жизнь партизанских отрядов, разведывательных и подрывных групп. Не говоря уже о том, что разведывательные сведения своевременно может доставить только радио. Поэтому партизаны пуще глаза берегли радиостанции, а радистов окружали заботой.
Наше соединение никогда не теряло связи с Большой землей и соседними отрядами и соединениями. Для этого мы имели достаточное количество средств и специалистов. При штабе дивизии действовал узел связи, в который входили радисты и шифровальщики. Кроме того, в каждом полку и во многих специальных подразделениях имелись свои радисты и портативные радиостанции.
В тыл врага присылались лучшие специалисты. Здесь им не могли оказать помощи ни инструкторы, ни радиотехники, ни шифровальщики. Все эти специальности совмещал каждый радист. Среди них были такие, которые до вылета в тыл врага не нюхали пороха, но смелые и надежные люди, главным образом, посланцы Ленинского комсомола. В их числе — Аня Маленькая (Лаврухина-Туркина), Божченко, Коля Смирнов, Валя Рыкова, Клава Лычана, Вася Слюсаренко, Толя Судаков… Многих партизаны знали лишь по присвоенным радистам кличкам: Шура, Дуся, Катя, Люся, Мария.
Припоминаю, как в конце апреля 1943 года к нам прилетели новые радисты Толя Судаков и Клава Лычана. Посмотрев на них, Сидор Артемовйч Ковпак сказал:
— Шо у меня, детсад? Присылают детей!
А они и на самом деле походили на детей. Особенно Клава — маленькая, худенькая, с усыпанным веснушками острым носиком — выглядела девчонкой.
— Не смотрите, что я маленькая. Мне уже исполнилось двадцать лет, — чуть не плача, оправдывалась Клава.
Трудно было поверить, что ей двадцать.
Утром предстоял первый сеанс связи с Москвой. Ковпак пришел, чтобы лично проследить за работой своих радистов, посмотреть, чего они стоят. Наблюдал, как маленькая, шустрая радистка в брюках и гимнастерке, словно мальчуган, вскарабкалась на дерево, пристроила антенну, слезла оттуда и натянула противовес, а потом раскрыла радиостанцию, надела наушники, настроила на нужную волну, положила ключ телеграфа на колени и с серьезным видом начала выстукивать на ключе. Некоторое время передавала «вызов», затем переключила рацию на «прием» и застыла в ожидании. Вдруг лицо ее просветлело. Она быстро посмотрела на командира, подмигнула и с радостью доложила:
— Нас слышат «на пять».
Девушка сияла оттого, что выдержала первый трудный экзамен в тылу врага. Сеанс прошел удачно. Сидор Артемович подобрел. Он смотрел на Клаву и испытывал отцовскую гордость за эту девчушку, о существовании которой до вчерашнего дня даже не подозревал. Но сказал совсем не то, о чем думал:
— На первый раз неплохо. Но хвастать тебе, дивчина, еще рано. Посмотрим, как будешь работать, когда над головой пули засвистят…
— Я буду стараться, товарищ командир, — заверила радистка.
С этой памятной встречи прошло более года. Клава Лычана сдержала свое слово. Она стала закаленным партизаном. Участвовала в Карпатском рейде. А с реорганизацией соединения в 1-ю Украинскую партизанскую дивизию вместе с Васей Слюсаренко была направлена к нам в первый полк. И не было случая, чтобы она спасовала. Приходилось ей и участвовать в боях. Особенно ей запомнилось, как на обоз раненых напали власовцы. В бой вступили не только ездовые, писари, радисты, но и раненые.
Бой был тяжелым. Но им удалось сдержать противника до подхода партизанских рот.
И теперь на аэродроме Вася Слюсаренко и Клава Лычана поддерживали надежную связь со штабом партизанского движения Украины, находившимся в Киеве, со штабом дивизии и полками.
В большинстве же своем радистами у нас были люди, подвывавшие в боях. Таких, как Вася Мошкия, Дмитрий Мовчан, Нина Янчин, Мария Погребенко, знали все партизаны. Некоторые из них имели ранения. Выздоровели, прошли подготовку на курсах и прибыли в тыл врага.
Радистка Мария Погребенко (Козьмина), которую партизаны знали как «Люсю», накануне войны окончила учительские курсы и работала учительницей на Донбассе. В армию попала по путевке ЦК ЛКСМУ. Окончила курсы. На курсах училась вместе с девушкой из Краснодона, впоследствии ставшей известной всему миру Любой Шевцовой… На первое задание в тыл врага вылетела с отрядом. После выполнения задания вернулась на Большую землю. В конце 1943 года прибыла в соединение Ковпака и была направлена во второй полк. Ни в бою, ни в походах, ни во время отдыха Мария не расставалась с «Белкой». Радиостанцию берегла, справедливо считая ее своим боевым оружием. Связь полка была в надежных руках.
Подруга Марии — Нина Янчин — к нам пришла, имея опыт боевой и подпольной работы в тылу врага. Горе в семью Янчин, как и во многие тысячи советских семей, нагрянуло вместе с приходом гитлеровцев. Отец и старший брат Нины ушли на фронт. Мать осталась с маленькими детьми в поселке Майском на Могилевщине. Нина была старшей среди детей. Ей только исполнилось семнадцать лет. Война прервала учебу в Кричевском педагогическом училище.
Комсомолка Нина Янчин не захотела оставаться в стороне от борьбы. Начала с малого. Встречала красноармейцев, которые группами и в одиночку выбирались из окружения, и переправляла их через линию фронта.
Однажды к Янчин пришли два красноармейца. Один из них назвался Костей-москвичом.
— Нам посоветовали обратиться к тебе, чтобы помогла пробраться к своим, — сказал Костя.
— Кто посоветовал? — спросила Нина.
— Советские люди, — ответил москвич.
Нина подумала: «Если знают об этом соседи, то могут узнать немцы и полицаи. Тогда не миновать виселицы». Но эта мысль не испугала ее.
— Вас двое? — спросила девушка и предложила: — Подождите день-два. Подойдут еще товарищи, соберем группу и пойдем.
С ней согласились. Анна Васильевна — мать Нины — накормила окруженцев дала с собою хлеба, а девушка проводила их в лес и указала, где им лучше укрыться.
Нина оказалась права. Каждый день приходили новые товарищи. Всех их направляли в лес к Косте-москвичу.
За несколько дней отряд разросся и насчитывал несколько десятков человек. Нина пришла в лес, чтобы вести группу на восток. Посмотрела — ребята один к одному, молодые, сильные. Все с оружием. Даже сумели сохранить радиостанцию. И девушка решила высказать то, о чем уже давно думала.
— За последнее время мне много раз приходилось провожать бойцов, выходящих из окружения. Встречались всякие: раненые, здоровые с оружием. Попадалось много и безоружных, растерянных, подавленных. Вы все с оружием. Видно, ребята боевые, — сказала Нина. — Почему б вам не остаться здесь и не организовать партизанский отряд?..
Это предложение застало товарищей врасплох. Некоторые протестовали, доказывали, что они не хотят быть дезертирами, что их место на фронте. Нашлись и такие, которые поддержали Нину. Это были Александр Метелкин, Костя и Матвей.
— Дезертир тот, кто удрал из боя, бросил оружие, — сказал Костя. — Мы же не сделали ни того, ни другого. Нина дело предлагает. Фронт продвинулся далеко на восток. Кто знает, сколько нам придется бесполезно шататься по тылам фашистов. Да и удастся ли прорваться?!
— Согласен с Костей, — раздумчиво проговорил Метелкин. — Надо приниматься за дело. Мы и здесь можем принести пользу. Оружие есть. Патронов на первое время достаточно. Будем пополняться за счет немцев. Кто не согласен, пусть идет на восток.
После короткого совещания все высказались за создание партизанского отряда. На том и порешили. Сразу же взяли на учет всех бойцов, оружие. Патроны и гранаты распределили поровну. Командиром стал горьковчанин Александр Васильевич Метелкин.
Приступили к действиям. Уничтожили нескольких предателей-полицейских. Организовали на дороге засаду, истребили десяток фашистов и сожгли автомашину. Об их действиях прослышали местные жители и красноармейцы, отставшие от своих частей. Отряд стал пополняться. Возникла потребность в боеприпасах.
Нина Янчин не теряла связи с партизанами. Вызвалась помогать им. Она ходила в Кричев, заводила знакомства с нужными и надежными людьми. Ей удалось связаться с подпольщиками, с их помощью она доставала для отряда оружие, боеприпасы, одежду.
Отряд набирался сил, приобретал опыт партизанской борьбы. По радио принимали сводки Советского информационного бюро, писали листовки и передавали Нине. Девушка размножала и распространяла их в соседних селах и в городе Кричеве.
Действия отряда встревожили гитлеровцев. Фашисты пытались выследить партизан и уничтожить, а командира отряда, известного им под кличкой Кочубей, схватить живым. Но безуспешно. Нина своевременно предупреждала товарищей о готовящейся карательной экспедиции.
Однажды в Кричеве Нина познакомилась с женой советского летчика Таней Лукашук, а через нее с Марфой Фроловой. Они согласились помогать партизанам. Вместе с ними Нина добывала нужные сведения и передавала в отряд.
О действиях партизанского отряда стало известно на Большой земле. Весной 1942 года в районе Кричева опустились три парашютиста с радиостанцией. Паролем явился свежий номер газеты «Правда». Газета пошла по рукам партизан. Стало легче на душе. Ребята повеселели.
Лишь после того как партизаны окончательно убедились в надежности десантников, они организовали встречу Нины с прилетевшим из Москвы старшим группы Самсоником. Десантнику партизаны рассказали о бесстрашии Нины Янчин.
Встретившись с Ниной, Самсоник не поверил, что эта высокая, гибкая, светловолосая девушка и есть бесстрашная партизанская разведчица. Но скоро ему пришлось убедиться в своей первоначальной ошибке.
Он долго и подробно расспрашивал Нину о ее действиях, о связях, о гарнизоне гитлеровцев в Кричеве. Девушка отвечала со знанием дела.
— Ты местная. Многие тебя знают, — сказал Самсоник. — Действуешь опрометчиво. Можешь в любой момент потерять голову.
Он дал ряд советов по соблюдению правил конспирации. Напоминал об этом при каждой последующей встрече. Это пошло на пользу Нине. Теперь она стала «Марьяной».
Нина почувствовала большую ответственность. Ведь о ней знают на Большой земле. Туда передаются сведения, которые она с подругами добывает. Теперь она вела себя более осторожно. В Кричев ходила под разными предлогами. То она в лаптях, в широкой крестьянской юбке, в вышитой белорусской сорочке с корзиной яиц или ягод, под которыми лежали листовки, идет на базар. То прикинется забитой сельской девушкой, которая пришла в город, чтобы раздобыть лекарство для больной матери. И поведение ее было то серьезным, то беззаботным.
По поручению Нины Таня Лукашук связалась с Иваном Линьковым, работавшим на железной дороге. Партизаны получили возможность своевременно узнавать о железнодорожных перевозках немцев и удачнее проводить диверсии.
Нина установила связь с советскими военнопленными, находившимися в лагере на цементном поселке. Готовила их побег. Все шло хорошо, и вдруг осечка. Предатели выдали Таню Лукашук и Ивана Линькова. Гитлеровцы ничего не добились от подпольщиков и казнили их.
Фашистские агенты начали охотиться за «Марьяной». Им и в голову не могло прийти, что девушка с простым лицом, спокойными размеренными движениями, которую они видели на базаре, у вокзала, вблизи лагеря военнопленных, и есть та «Марьяна», за которой они охотятся.
Немцы и полицаи с ног сбились, но поймать загадочную советскую разведчицу не могли. Все же им удалось заслать в отряд предателя и напасть на след Нины. Каратели хотели взять ее живой, надеялись заставить разведчицу заговорить и рассказать о действиях партизан и подпольщиков. Фашисты торопились, предвкушая победу. В Мстиславе для «Марьяны» подготовили виселицу. Но их кровавым замыслам не суждено было сбыться. Партизаны вовремя разоблачили шпиона, и неуловимая «Марьяна» снова ускользнула от карателей. Но семье Нины грозила расправа. Однако товарищи успели вывезти из поселка Майский и укрыть мать Нины с детьми…
Много еще сложных заданий выполнила Нина Янчин, пока осенью 1942 года не свалила ее тяжелая болезнь. Партизаны вынуждены были расстаться с ней, отправить на Большую землю.
После выздоровления Нина окончила курсы радисток и была направлена в тыл врага в наше соединение. Это была уже возмужавшая и опытная партизанка. В любой обстановке она вела себя спокойно, обязанности радистки выполняла быстро и точно…
Под стать Нине и Марии были и другие радистки и радисты. Не раз они ходили с разведчиками за сотни километров от главных сил, совершали отдельные рейды с подразделениями, обеспечивая постоянную связь с дивизиёй.