О. Симонова, бывший спец. корр. газеты «Витебский рабочий» в партизанских отрядах ЕГО НЕ ЗАБУДУТ
О. Симонова, бывший спец. корр. газеты «Витебский рабочий» в партизанских отрядах
ЕГО НЕ ЗАБУДУТ
Теплый весенний вечер. Он кажется тихим, спокойным. Солнце медленно приближается к темной черте леса. Его лучи освещают гладь красавицы Двины, несущей мимо зеленых берегов свои воды. Равнодушная, холодная, ей совсем нет дела до вооруженных людей, которые суетятся на берегу, недалеко от деревни Хомяково Витебской области.
Люди торопятся. Нужно быстро переправиться на другой берег, а лодок мало — всего две. Переправой руководит командир отряда Дмитрий Коркин. Он внимательно осматривает каждого партизана : в порядке ли оружие, не несут ли в вещевом мешке чего лишнего, как обуты. Осмотр сопровождает шутками. Некоторых похваливает, других поругивает.
Пригнали несколько верховых лошадей. Седла — в лодку, а кони, пофыркивая, поплыли на другой берег. Впереди жеребец комбрига, большой, рыжий, с белой отметиной между глаз.
Коркин то и дело поглядывает в сторону. Там возле небольшой сосны стоит командир бригады Алексей Федорович Данукалов. Стоит, курит и как будто не сводит глаз с темной глади реки. Но не видит он ни реки, ни берега, не слышит суеты, громких возгласов людей.
Забота строгой тенью легла на лице комбрига. Вчера, 14 мая, из штаба партизанского движения получили радиограмму. В ней предлагалось срочно сняться с берега Двины и пойти на соединение с другими отрядами бригады. Дело в том, что весна сорок третьего была особенно трудной. Каратели не успокаивались и после длительных стычек и боев с ними. Когда поиссякли боеприпасы, да и людям нужен был отдых, Алексей приказал отрядам рассредоточиться, чтобы запутать след. Штаб бригады с двумя отрядами отправился за Двину. Несколько отрядов ушли под Богушевск. Два остались в старом Лиознянском районе.
Комбриг резким движением бросает в воду окурок. Темная струя подхватывает его, кружит и медленно уносит. Мысли у Алексея невеселые. Неделю назад партизан, оставшихся в Лиознянском районе, возле деревень Самохвалы и Ковали окружили фашисты. Схватка была смертельной. Около ста фашистских солдат и офицеров уничтожили партизаны, но и своих полегло немало.
…Алексей хмурит брови, смотрит, как последняя группа бойцов садится в лодку. Сейчас она возвратится, теперь уже за ними, комбригом и Дмитрием Коркиным.
Хлопотными, полными неожиданных событий были последние две недели. 10 мая по распоряжению Центрального штаба партизанского движения часть отрядов передали в новую бригаду Кириллова. А через несколько дней Алексей тепло простился с комиссаром Афанасием Тимофеевичем Щербаковым. Его вызвали за линию фронта. В бригаде комиссаром назначен Иван Исаакович Старовойтов. Он с двумя отрядами остается здесь, на берегу Двины, еще на один день. Необходимо принять самолеты, которые привезут ценный груз, и отправить последнюю партию раненых. Через четыре дня все отряды бригады должны перед заходом солнца встретиться в Адамовском лесу Сеннинского района.
Вот и лодка. Коркин уже в ней. Алексей подходит, прыгает, придерживая тяжелый маузер. Лодка отчаливает…
В длинную неслышную цепочку вытянулись партизаны. Идут быстро. Солнце зашло. Сумерки сгущаются.
Комбриг думает об Афанасии Тимофеевиче Щербакове. Он, видно, уже за линией фронта. Хороший человек, настоящий коммунист. Сколько с ним боевых дорог исхожено, засад на врага проведено, гарнизонов разгромлено! Как медленно тянется время! Прошло почти два года войны, а кажется — двадцать лет.
* * *
Войну Алексей начал политруком танкового батальона. В первый бой с врагами вступил на белорусской земле. Никогда не забыть, как пожар, словно ненасытное чудовище, проглатывал одну деревню за другой, а стальные машины со свастикой на бортах мяли милые белорусские петуньи, как рыдали стоявшие у плетней женщины, а маленькие дети после бомбежки врагов бились в предсмертной агонии…
В жарком бою Данукалов навсегда простился со своим танком. Как лучшего друга потерял. Много боев выдержала машина. Немало отметин от гитлеровских снарядов осталось на ее броне.
За Смоленском враг взял батальон танкистов в кольцо. Остался один выход — через реку Днепр вброд. Отход батальона со взводом бойцов прикрывал Алексей. Он лежал с пулеметом за кустами ольхи и хорошо слышал властный голос «Максима» среди сухих автоматных очередей. В этот миг смертельной борьбы он прижался к горячему телу пулемета и вдруг почувствовал, что страха в сердце нет. Наоборот, все его существо охватил азарт борьбы, страстное желание выручить своих. Люди его батальона уже переплывали реку, а он все стрелял и стрелял…
Патроны кончились. Теперь только вперед, к реке. Когда отползал, наткнулся на раненого. В луже крови лежал командир танкового батальона Леонид Иванович Хлыстов.
Алексей приник ухом к груди командира. Жив… Оглянулся. Недалеко бил миномет, трещали выстрелы автоматов. Быстро достал пакет, перевязал раненого. Подползли несколько бойцов, подхватили Хлыстова и отнесли подальше, в блиндаж, скрытый густым кустарником.
Бойцы ушли в разведку. Нужно было найти лодку, чтобы переправить раненого на другой берег.
Через несколько минут Алексей услышал перестрелку: «Неужели их подстерег враг?»
Прошло два дня. Бойцы не вернулись. Бой утих. Только с другого берега громыхала батарея. Не очень далеко по дороге проезжали гитлеровцы. Они торопились.
Иногда, боясь быть обнаруженным, Алексей спускался в блиндаж. Хлыстов часто просил пить, и тогда Алексей осторожно подносил к его губам консервную банку с дождевой водой. К реке нельзя было пройти: вдоль реки немецкие саперы рыли окопы, строили дзоты.
Медленно, томительно проходили минуты. Хлыстов снова просил пить, открывал помутневшие глаза, долго всматривался в лицо Алексея, что?то наподобие улыбки трогало его пересохшие губы.
Она была горькой и невеселой. Алексей без слов понимал Хлыстова. В первый же день они договорились: сколько смогут — ожидать своих…
На шестой день кончилась вода. Алексей больше не спускался в блиндаж. Не было сил. С каждой минутой их становилось все меньше и меньше. Туманилось сознание. Трудно было определить, где был сон, а где — галлюцинация.
…Вдруг куда?то исчезли кусты и березы… Он в родной хате, за окном — село Михайловка, то, что в Саратовской области. Рядом отец Федор Кузьмич. Он колхозный кузнец. Сильный, суровый, справедливый. Вот слышится ласковый голос матери и смех сестренок. Отчего?то плачет младший братишка Колька…
Алексей приходил в себя, но воспоминания продолжались.
После семилетки он закончил Балашовскую сельскохозяйственную школу. Работал в МТС, потом поступил в военное училище. Не забыть тех минут, когда его, как лучшего комсомольца–курсанта, приняли в ряды Коммунистической партии.
Алексей кладет руку на карман гимнастерки. Здесь лежит самый дорогой его сердцу документ — партбилет. Он пронес его сквозь бои, испытания. Пронесет и дальше, никогда с ним не расстанется…
Хлыстова с Алексеем случайно обнаружили на девятый день не сумевшие выбраться из окружения Валерий Имангулов из Башкирии и сибиряк Григорий Кошелев.
Постепенно их собралось двадцать семь воинов. Больше месяца они жили в лесу на берегу Днепра. Приближалась осень. Дождливыми облаками набухало небо. Ночью в шалаши чаще забирался холод. Все озабоченнее становилось лицо Леонида Ивановича. Рана у него зажила, но нога осталась чужой, безжизненной.
Не раз они советовались у костра: как быть дальше? Оставаться здесь, в небольшом лесу, нельзя. Наконец было решено: Алексей уйдет с группой бойцов в глубокий тыл врага, создаст партизанский отряд. Несколько красноармейцев останутся с Леонидом Ивановичем, пойдут с ним в деревню, где нет гитлеровцев.
Молодой серпик месяца на светлом осеннем небе был свидетелем расставания. Восемь бойцов, с одним на костылях, направились к деревне, девятнадцать во главе с Алексеем — в леса Белоруссии.
Зто было суровой зимой сорок первого. Вскоре группе Данукалова пришлось провести в глубоком тылу первые боевые операции, испытать первые победы и первые поражения. Группа выросла в отряд, а потом и в крупное соединение, насчитывавшее около полутора тысяч человек.
Партизаны бригады Данукалова смело громили вражеские гарнизоны, сбрасывали с рельс эшелоны, поднимали на воздух гитлеровские автомашины. Фашисты считали бригаду особенно опасной и делали все возможное, чтобы окружить и уничтожить ее. Но это им не удавалось. У комбрига были прекрасные помощники, боевые командиры, выросшие из рядовых бойцов, — Петр Антипов, Дмитрий Коркин, Григорий Огиенко, три Михаила — Наумов, Ахмедчик, Клименков и много других.
Первого сентября сорок второго Алексея вызвали в Москву. Когда возвратился в Партизанский край, на его груди поблескивал орден Красного Знамени. И снова бои с врагом, засады, рельсовая война.
* * *
…И вот сегодня, 16 мая 1943 года, глубокой ночью Данукалов ведет партизан в новый район действий. На носилках из трофейной плащпалатки бойцы несут раненного в ногу комиссара отряда Николая Шерстнева. Остановились в молодом лесу, неподалеку от деревни Зори.
День прошел спокойно. Наступил вечер. У кустов легли густые тени. Ленивым пламенем горели небольшие костры. Вокруг них группами расположились бойцы. Кто отдыхал перед походом, кто осматривал оружие. Свет костров освещал — их суровые, мужественные лица. Большинство из них Алексей хорошо знал. Не раз вместе бились с немцами. Знал по имени и отчеству, откуда родом. Сейчас, вглядываясь в их строгие лица, комбриг читал в них ту же готовность идти бесстрашно вперед.
Стало темно. Светлячки в траве зажгли свои фонарики. Где?то тревожно кричала ночная птица, ей откликались редкие выстрелы далекой пушки.
— Пора, — поднялся Алексей.
Отряд построился. Впереди разведка. Лихие, бесстрашные ребята, налегке, с одними автоматами за плечами. За ними комиссар отряда политрук Голиков. Кубанка у него белая, верх красный, лицо строгое, с жесткой складкой у рта, глаза добрые, бесконечно усталые.
Колонна бесшумно двигалась вперед. Она змеевидно опоясывала кустарники, сторонилась больших дорог, жалась к болотам. Было уже около двух часов ночи, когда она остановилась. В небо вдруг поднялась зеленая ракета. Железная дорога была рядом.
Разведка ушла. Остальные прилегли у кустов. Прислушивались. Ждали выстрелов. Где?то близко, рядом находился враг. Скоро вернулась разведка.
— Перейти железную дорогу сегодня нельзя, — сказал командир роты разведчиков Прохор Копатков. — На каждом метре ракетчики расставлены, а на вышках пулеметные посты усилены. Перейти можно, но с боем.
Слушая донесение, Данукалов нервно подергивал правой бровью.
— Слушай, Коркин, — сказал он, — нам во что бы то ни стало нужно перейти дорогу без боя. Пойдем?ка туда сами, посмотрим, так ли это? Комиссар Голиков останется с отрядом.
Перейти дорогу на самом деле было нелегко. Немцы на двадцать метров с обеих сторон дороги завалили подходы огромными суковатыми соснами. Под ними — болото. Преодолеть такую преграду в полной тишине, конечно, нельзя. Но другого выхода из создавшегося положения не было. Данукалов и Коркин решили одним броском переправить отряд на ту сторону между двумя вышками. И это им удалось.
Данукалов перешел последним. Едва его фигура скрылась в темноте леса, как на дороге одна за другой вдруг взвились красные ракеты и на вышках заработали пулеметы. Партизаны залегли. За пулеметами ударили минометы. Мины ложились то слева, то позади. Немцы стреляли наугад. Когда мины стали рваться где?то в стороне, отряд быстро пошел к Любошковскому бору. Здесь надо было провести остаток ночи и весь день, отдохнуть, набраться сил для следующего броска через железную дорогу Витебск — Городок. Утром в лесу было тихо. Но около двух часов дня к лагерю подползли враги. Убив часового, они открыли огонь по партизанам из пулемета. Это было так неожиданно, что в первую минуту людей охватила паника. Некоторые бойцы бросились в лес, спасаясь от выстрелов, но громкий, повелительный голос командира бригады остановил их.
— Назад, в атаку! — закричал Алексей.
— За мной! — подхватил Коркин, обгоняя комбрига.
Вперед стремительно вырвался комиссар отряда Голиков, на ходу разряжая автомат. Бойцы устремились за ним. Вдруг Голиков внезапно остановился, словно натолкнулся на невидимую стену, и упал. Комиссара в бою тут же заменил Николай Базыленко. Гитлеровцы усилили огонь. Под их выстрелами упали еще двое. Стена огня заставила партизан отступить.
Собравшись с силами, партизаны вновь атаковали врага. На этот раз удачно. По лесу разносилось: «Ура!.. Вперед!.. Ура–а-а!..» Создавалось впечатление, что в лесу много партизан. Вот и лагерь. Врагов преследовали до самой опушки.
Когда собрались все, Алексей взглянул на часы. Пять вечера. До темноты еще далеко. Положение тревожное.
Надо похоронить убитых. Их положили в ряд. Среди них — комиссар отряда Голиков. Скоро на поляне из сыроватой желтой земли вырос холмик братской могилы. Возле с угрюмо–печальными лицами стояли партизаны.
Шел шестой час, когда над лесом вдруг неожиданно загудели немецкие самолеты. Замаскировавшись в кустах, партизаны с тревогой ожидали начала бомбежки. Вдруг все весело рассмеялись. Самолеты бомбили соседнюю рощу, в которой никого не было.
На следующую ночь партизаны благополучно перешли железную дорогу Витебск — Городок. И опять Алексей шагал рядом с Коркиным, а за ними двигалась длинная цепочка людей. Они с уважением поглядывали на ладную фигуру комбрига. Раз Алексей Федорович с ними, страшиться нечего, выведет куда надо, не первый раз. Бойцы верили комбригу.
И не только партизаны уважали и любили командира бригады Алексея Федоровича Данукалова. Не раз к нему из дальних деревень приходили колхозники, чтобы познакомиться и засвидетельствовать свою признательность.
Приближаясь к Адамовскому лесу, Данукалов раздумывал над тем, сумели ли разведчики, посланные сюда, узнать все, что надо, подобрать проводников, разведать местность.
Беспокойство его было не напрасным. В Адамовском лесу в назначенном месте разведчиков не оказалось. Все отряды, которым было указано явиться сюда, прибыли благополучно. Людей собралось много, а когда заходило солнце, комбриг узнал, что лес окружен фашистами, на всех дорогах и опушках вражеские заслоны. Значит, гитлеровцы решили уничтожить бригаду одним ударом.
Комбриг задумался. Как обмануть врага и спасти людей? Как это сделать? Место незнакомое. Лес большой. Наугад идти нельзя. Наткнешься на фашистов, а их значительно больше.
«Надо выйти из окружения, — думает Данукалов, — и ударить противнику в тыл. Без проводника тут не обойдешься».
Проводник скоро нашелся. Это был тринадцатилетний мальчуган.
— Как звать тебя? — спросил Данукалов.
— Володя.
— А кроме тебя никто нас вывести не может?
— Никто. Надо по болоту пробираться. Оно считается непроходимым. А я знаю тропинку.
На поясе у мальчугана — небольшой пистолет.
— Откуда у тебя оружие?
— Партизаны подарили. Я вас не первых вывожу из окружения.
Алексей внимательно посмотрел на мальчика. У него бледное худое лицо. Одет в темную курточку и старые сапоги. Держится спокойно, с достоинством.
И комбриг поверил.
Всю ночь шли через болотную топь. Юный проводник сдержал слово. На рассвете партизаны вышли из окружения, а в два часа дня с гитлеровцами завязался бой. Было убито шестьдесят пять фашистов.
И опять пошли дни за днями. Бои, засады, разгром гарнизонов — днем, а ночью — внезапные сорокакилометровые броски и снова бои. Вот что записал в своем дневнике за эти дни Алексей Данукалов:
«4–6—43 г. Разведкой отряда «Прогресс» замечено движение более 200 фашистов в районе деревни Борки, которые при поддержке 45–лш пушки и батальонных минометов повели наступление на отряд, расположенный в деревне Дудары. Боевое охранение отряда в составе полуроты завязало бой с противником в деревне Барсуки, но вынуждено было отойти. Партизаны залегли в засаде и смело встретили противника. Бой длился три часа. На помощь отряду «Прогресс» подошла рота отряда «Моряк». Гитлеровцы прекратили наступление. В этом бою уничтожено более двадцати пяти фашистских солдат. Потери отряда — один ранен.
12–6—43 г. Рота отряда «Моряк» под командованием Феликса Крыжевича столкнулась с гитлеровцами в деревне Запрудье. В результате перестрелки убито и ранено восемь фашистов. Потери отряда: убито — два, ранен — один.
13–6—43 г. Бойцы–комсомольцы отряда «Моряк» под командованием начштаба отряда Нила Денисова и замкомиссара по комсомолу Пирогова в засаде возле деревни Волосово обстреляли группу фашистов. Убито пять врагов. Потерь свои не имеют.
18–6—43 г. Группа подрывников отряда № 4 под руководством Клименкова на большаке Чашники — Лукомля взорвали мост.
22–6—43 г. Подрывники отряда «Смерть врагам» под командованием Пахомова заминировали большак Чашники — Лукомля в районе деревни Придворье. На минах подорвана одна автомашина.
23–6—43 г. Отряд имени Селиваненко совершил налет на вражеский гарьщзон в деревне Слидчаны. По сигналу замкомбрига Василия Блохина партизаны пошли в наступление. Около двухсот фашистов были выбиты из деревни. Убито и ранено тридцать шесть гитлеровцев. Потери отряда: трое ранено. Взято у фашистов два ручных пулемета, три винтовки, восемь пистолетов.
25–6—43 г. Отряды №№ 10 и 14 под командованием замкомбрига Константина Зюкова выбили противника из деревни Гора. Убито и ранено десять солдат. Захвачены трофеи: два ручных пулемета, три винтовки, шесть пистолетов, много патронов и повозки с награбленным имуществом. Награбленное возвращено населению.
В этот же день отряд № 4 разгромил вражеский гарнизон, охранявший бумажную фабрику в местечке Чашники. Убито и ранено девять гитлеровцев.
27–6—43 г. Подрывники отряда «Моряк» (Милашевский, Свириденко, Правилов) под командованием начштаба Н. Денисова заминировали железную дорогу Витебск — Полоцк в районе деревни Старое Село — Сиротино. Спущен под откос воинский эшелон (один паровоз, шесть вагонов с боеприпасами и 24 платформы с автомашинами)».
Все боевые операции, записанные в дневнике комбрига, перечислить невозможно. Но хочется вспомнить еще один бой, которым руководил лично Алексей Федорович. В это время бригада с десятью отрядами находилась в Бешенковичском районе, возле деревень Моханово, Заходно и других. Шестнадцатого октября 1943 года фашисты бросили на партизан два полка карателей, имевших на вооружении шесть танков, четыре бронемашины. Два батальона пехоты иод прикрытием одного танка и двух бронемашин заняли деревню Рубеж.
Не дожидаясь наступления врага, комбриг лично ведет бойцов в атаку. Бой длился четыре дня. Партизаны держались стойко и фашистам приходилось дорого расплачиваться за каждый метр территории.
* * *
О боевых действиях партизанской бригады под командованием Алексея Федоровича Данукалова, действовавшей на оккупированной территории Витебской области, можно вспоминать и писать много. Фашисты издавали приказ за приказом об уничтожении партизан, бросали одну за другой экспедиции карателей, но сделать ничего не могли. Для совместных боевых действий бригада Алексея Данукалова часто соединялась с партизанскими бригадами Райцева, Короткина, Заслонова, Тябута и другими. Партизаны минировали дороги, заходили противнику в тыл, наносили быстрые сильные удары.
Были моменты, когда после многодневных упорных боев партизанам приходилось ночью совершать большие переходы и на пути громить вражеские гарнизоны. Бывало, что после смертельной схватки ночью они не успевали сомкнуть глаз и снова включались в бой, совершали большие переходы, форсировали реки. Советские люди дрались, защищая Родину, не жалея своей жизни.
29 февраля 1944 года Герою Советского Союза Алексею Федоровичу Данукалову исполнилось 28 лет. В конце апреля того же года осколок вражеской бомбы отнял жизнь у этого мужественного коммуниста, верного сына Родины. Его образ навсегда останется в памяти советского народа.