А. Зиначев ВЫПОЛНЯЯ ОТЧИЙ НАКАЗ
А. Зиначев
ВЫПОЛНЯЯ ОТЧИЙ НАКАЗ
В середине августа 1941 года в Сестрорецке остро почувствовалось дыхание фронта. В городе часто выли сирены, извещая жителей о налетах вражеских самолетов, на улицах рвались бомбы. В один из таких дней состоялось экстренное заседание горкома партии, на котором обсуждался вопрос о создании партизанского отряда. После информации секретаря горкома слова попросил худощавый, по–военному подтянутый человек в защитном костюме:
— Прошу записать меня. Верьте, с врагом буду драться, не жалея жизни.
Это был председатель Сестрорецкого городского совета Осоавиахима коммунист Григорий Петрович Григорьев.
Через несколько дней был сформирован небольшой партизанский отряд из рабочих завода имени Воскова. Григорьева назначили командиром отряда.
20 августа 1941 года сестрорецкие партизаны направились через Гатчину к линии фронта. В сумерках отряд добрался до зоны болот. Шли по зыбким топям, иногда по пояс в воде. Шли всю ночь. В районе станции Семрино Витебской железной дороги партизаны разбили первый свой лагерь.
* * *
Лес застыл в тягостном, сонном полумраке. Ни звука, ни шороха. Безжизненно опустили опаленные ветви старые ели. Лишь изредка, когда долетает сюда грохот далеких артиллерийских канонад, еловые лапы мелко вздрагивают, роняя на землю бурые, сухие иглы. Греются у костра партизаны, думая про то, как сложится теперь их жизнь. Потрескивает сушняк. Кто?то тихонько напевает задушевное, грустное. А вокруг темень: без привычки невмоготу.
Григорьев сидел у костра, поджав ноги, молчал, тоже о чем?то напряженно думал. Он хорошо и давно знал каждого, кто был сейчас с ним рядом, как знали и они своего командира не год и не два: у него учились стрелять из малокалиберной винтовки, бросать учебные гранаты, ползать по–пластунски… И делал он все с высокой воинской требовательностью, словно знал: скоро война!
— А гонял ты нас, Петрович, видать, не зря, — вдруг нарушил молчание пожилой партизан. — Вон как заполыхало вокруг. Всюду горит, всюду стреляют.
— Не зря, это ты верно говоришь, — отозвался Григорьев.
Кто знает, может, именно в эту самую минуту вспомнил Григорий Петрович всю свою жизнь, которую и прожить?то не успел как следует, может, письмо отца вспомнил, полученное незадолго до ухода в партизаны: «Люби, сын, родную землю: ее леса, поля, реки, сам воздух ее люби. А за ней не пропадет. Она одарит тебя и силой и разумом». Такие слова не забываются. Григорий воспринял их, как отчий наказ.
…Рассветало. Стих ветер. Догорал костер. Григорьев встал, одернул на себе ватник. Несколько минут он смотрел на подсвеченное пожаром небо над Ленинградом, потом сказал неторопливо, словно подвел итог обдуманному:
— Ну что ж, друзья, греться у костра хватит. Пора и за дело браться. И помните, на нас смотрят, как на смелых и сильных духом. Выстоим в борьбе с фашистами — люди спасибо скажут, сдрейфим — проклянут.
— Выстоим, командир! — решительно заявили партизаны.
* * *
Свое первое боевое крещение отряд получил 20 сентября 1941 года. Обнаружив у шоссейной дороги Вырица — Тосно многожильный свинцовый кабель, проложенный гитлеровцами для телефонно–телеграфной связи штаба группы армии «Север», партизаны решили уничтожить его. Операция предстояла не из легких. По шоссе то и дело проходили вражеские автомашины и мотоциклы. Фашисты охраняли кабель.
Выждав момент, партизаны уничтожили патруль. Чтоб не вызывать подозрений у гитлеровцев, кабель взрывать не стали: рубили его топорами и кусками метров по 15–20 таскали в глубь леса.
За эту операцию командующий фронтом объявил тогда партизанам Григорьева благодарность.
Вскоре отряд влился в партизанский батальон, которым командовал товарищ Зоарнюк. В нем Григорьев возглавил разведку. Смелый партизан совершал дерзкие вылазки в расположение вражеских гарнизонов, добывал ценные сведения, в которых остро нуждалось тогда командование 2–й ударной армии.
В начале января 1942 года Григорьеву было приказано разведать фашистский гарнизон в селе Вольная Горка Батецкого района. Во главе группы бойцов он отправился на выполнение задания. В село удалось проникнуть незамеченными. Разведав через знакомых крестьян силы гитлеровцев, Григорьев стал отходить. Но тут случилось непредвиденное — партизаны попали в засаду. Иного выхода не было, как принять бой. В первую же минуту появились раненые. Затем кончились патроны. Надо было немедленно оторваться от гитлеровцев. Но как? У партизан остались лишь гранаты. И тогда Григорьев приказал пустить их в ход. Пока партизаны отбивались от врага гранатами, раненые отступали в глубь леса. Не выдержав дружного и смелого удара партизан, фашисты на некоторое время прекратили атаки.
— Всем отходить! — приказал Григорьев.
Оставшись с тремя партизанами для прикрытия, он обеспечил отход своих бойцов. В батальон он доставил ценные сведения. Прошла неделя, и партизанскому батальону ставилась очередная боевая задача — вывести из строя шоссе восточнее села Болотнище Новгородской области.
И опять в эту опасную операцию вызвался идти Григорьев. Хорошо вооружившись, взяв взрывчатку, разведчики Григорьева тронулись в путь. Лишь к ночи они добрались к месту диверсии. По шоссе непрерывно сновали автомашины с войсками. Это осложняло выполнение боевого задания. Григорьев приказал впереди и позади от места предполагаемого взрыва дороги открыть огонь по автомашинам фашистов и тем самым задержать их движение. Партизаны так и поступили. Вскоре частая дробь автоматов разорвала тишину ночи. Пока шла перестрелка из?за грузовиков, сбившихся кучей на шоссе, Григорьев успел заминировать значительный участок дороги. А когда все было готово, он подал команду к отходу.
Не потеряв ни одного человека, группа благополучно вернулась в батальон. Двое суток гитлеровцы не могли пользоваться дорогой. На партизанских Минах здесь нашли себе могилу десятки вражеских солдат. В местах взрывов валялись исковерканные автомашины.
Под командованием Григорьева разведчики только за вторую половину 1942 года взорвали свыше 500 рельсов на железных дорогах, на многих важных линиях повредили связь.
Партизаны вели большую политическую работу среди населения. Они тайком пробирались в села, захваченные гитлеровцами, читали крестьянам сводки Совинформбюро, газету «Правда», только что сброшенную с самолета в партизанский лагерь, призывали бить фашистов. Большую роль в этом сыграли партизанские листовки, автором которых нередко был сам Григорьев. В одной из них он писал: «Знайте, отцы, матери, сестры и братья, придет время, и мы, партизаны, войдем к вам в дом не крадучись темной ночью, а в светлый день нашей победы, целуя по–русски ваш хлеб–соль. А пока бейте фашистов, чем можете, и этим помогайте Красной Армии…»
Так прошел 1942 и начало 1943 года.
И опять у Григория Петровича перемена в жизни. В марте 1943 года на станции Хвойная Витебской железной дороги была сформирована 11–я партизанская бригада, названная Волховской. Командиром бригады был назначен опытный кадровый офицер из разведотдела Волховского фронта Н. А. Бредников, комиссаром бригады — бывший секретарь Оредежского райкома партии Ф. И. Сазанов, начальником штаба — бывший заведующий военным отделом Койвистовского райкома партии А. И. Сотников. Вновь созданной партизанской бригаде отводился большой район для боевых действий: вся оккупированная территория Оредежского, Батецкого, Гатчинского и Лужского районов.
В бригаду были влиты многие действовавшие на этой территории партизанские отряды, в том числе и батальон, которым командовал Зоарнюк. Начальник батальонной разведки Григорьев назначался теперь командиром одного из партизанских отрядов. Вскоре и здесь о нем пошла молва, как о бесстрашном человеке.
2 марта 1943 года батальону Туваловича, который входил в бригаду, было приказано выйти из тыла противника. В штаб бригады явился Григорьев.
— Разрешите мне вывести батальон, — сказал он. — Через фронт батальону не пробиться. Я проведу его Тесовскими болотами.
Григорьеву разрешили. Ночью батальон двинулся в путь. Сперва шли лесом по твердой земле, потом под ногами у партизан стала хлюпать вода. Тесовские болота!.. Несмотря на злой мороз, они были зыбкими, того и гляди уйдешь в трясину с головой. Повесив на грудь автоматы и подобрав полы пальто и шинелей, партизаны по колено стали вязнуть в болотной жиже. Кто?то сказал:
— Сгинем мы все здесь, и никто не узнает как…
Григорьев сурово прикрикнул:
— Помолчи! Партизан…
Шли тяжело, падая, утопая в грязи. Впереди все время был Григорьев.
— Держись, ребята! Еще час — полтора — и болоту конец! — подбадривал он, помогая уставшим.
Наступил вечер. Хмурый, метельный. Кончились болота. Люди радовались. А через несколько минут они услышали частый перестук пулеметов, увидели взвивавшиеся ввысь разноцветные дуги сигнальных ракет. Линия фронта была рядом.
Фашисты заметили партизан, когда те уже были недосягаемы для пулеметов. На них полетели мины. Рядом с Григорьевым вскрикнул партизан и упал. В этот же момент был ранен в плечо и сам Григорьев. Превозмогая боль, он поднял тяжелораненого и вместе с ним снова пошел вперед. Батальон дошел до расположения войск Красной Армии.
Перевязав рану, Григорьев в ту же ночь обратно перешел линию фронта, чтоб снова сражаться в рядах партизан. За вывод батальона без потерь и проявленное при этом мужество Григорий Петрович в марте 1943 года был награжден орденом Красного Знамени.
Всю весну и лето 1943 года партизанский отряд Григорьева не давал покоя врагу.
В Ленинградском партийном архиве хранится дневник боевых действий полка Григорьева середины 1943 года. В нем летопись славных боевых дел:
«21. 7–43 года. На ж. д. Батецкая — Оредеж пущен под откос эшелон противника (35 вагонов). Из них 9 платформ с танками…
26. 7–43 года. На ж. д. Новгород — Ленинград пущен под откос эшелон противника (33 вагона).
5. 8–43 года. На ж. д. Новгород — Фйнев Луч взорвано 12 железнодорожных рельсов.
13. 8–43 года. Пущен под откос эшелон противника. Взорван путь. Движения не было 12 часов. В этот же день на ж. д. Батецкая—Новгород пущен под откос эшелон в 12 вагонов.
14. 8–43 года. На ж. д. Новгород — Батецкая взорвано 116 метров ж. д. полотна. На ж. д. Дивинка — Еглино заминирована и взорвана дорога, на которой подорвался эшелон с живой силой противника.
15. 8–43 года. Пущен под откос поезд. Движение прервано на 13 часов.
25. 8–43 года. Пущено под откос 4 эшелона противника. Взорвано 160 метров железнодорожного полотна.
В ночь с 11 на 12. 9–43 года между Оредежом и Батецкой взорвано 194 рельса и 700 метров линии связи.
20. 9–43 года. Там же взорвано 230 рельсов…»
Нет, не было покоя врагу на нашей земле. Не было ему и никакой пощады. Вот как об этом писали сами гитлеровцы :
«Здесь у нас много работы с этими партизанами, — сообщал домой ефрейтор Эрнст Крайнер. — Положение становится все хуже и хуже. Ежедневно слышатся взрывы и стрельба. Крестьяне действуют совместно с партизанами. Надо принимать крутые меры, а то они возьмут нас за горло…»
Еще откровеннее признавался обер–ефрейтор Кленк: «Борьба с партизанами с каждым днем становится все тяжелее. Вагоны с нашими солдатами летят под откос. Убитых и раненых у нас даже слишком достаточно…»
* * *
В ночь под новый, 1944 год полку Григорьева было приказано уничтожить фашистский гарнизон в селе Жили Батецкого района. Собрав командиров, Григорий Петрович сказал:
— Операция предстоит трудная. Но Красная Армия наступает, и наш долг помочь ей разбить врага под Ленинградом.
Оставив один отряд на охране лагеря, с тремя другими Григорьев ушел на операцию. Жилинский гарнизон был разгромлен в течение полутора часов. Из 68 гитлеровцев спаслись бегством двое, да и те на вторые сутки были найдены в лесу окоченевшими. В эту же ночь отряд И. И. Иванова пленил вражеский гарнизон в деревне Радоли Батецкого района. Гитлеровцы в Радоли даже не успели сделать ни одного выстрела.
11 января 1944 года большие силы гитлеровцев напали на полк Григорьева у деревни Большие Кусони Батецкого района. Первые же их атаки были отбиты успешно. Тогда они бросили против партизан эсэсовцев, поддерживаемых авиацией и артиллерией. Григорьев не видел иного выхода, как отходить. Он запросил об этом штаб бригады. И выход полку, перед угрозой его явного окружения, был разрешен.
Ранним утром 14 января полк начал отход. Жгучий мороз леденил дыхание, жег лица людей. Утопая в снегу, партизаны тронулись в путь. Он лежал через усиленно охраняемый карателями район. Предстояло пересечь железную дорогу восточнее станции Батецкая и далее идти на соединение с войсками Волховского фронта.
Железную дорогу полк переходил с боем. Отражая преследование врага, партизаны мелкими группами перекатывались через железную дорогу. Гитлеровцы выслали в район перехода полка самолеты. Они кружили над лесом, выискивая растянувшиеся цепочки людей. Но вскоре повернули обратно. Лишь один из них все еще висел над лесом. Это был разведчик.
Григорьев подошел к начальнику оперативной части полка Веселову. «Ты, Илья Иванович, иди с рацией в середину колонны, — сказал он. — А я вернусь в лагерь. Надо проверить, все ли взяли с базы». И он был прав. На месте прежней стоянки он нашел забытый парашют и тол. Выругавшись за такую оплошность, он стал тут же маскировать оставленное имущество. В это время над самой его головой пронесся самолет, почти крыльями цепляясь за верхушки деревьев. Григорьев слышал, как партизаны бьют по нему из автоматов, и сам он хотел сделать то же самое, но упал смертельно раненный. Когда к нему подбежали бойцы, он был уже мертв.
Тело Григорьева было перенесено из леса в деревню Большие Кусони и похоронено на местном кладбище рядом с воинами 112–го корпуса, погибшими в боях за Родину.
2 апреля 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Григорьеву Григорию Петровичу было присвоено звание Героя Советского Союза.
18 апреля 1944 года на пленуме Ленинградского обкома партии, обсуждавшем итоги партизанского движения в Ленинградской области, деятельность ленинградских партизан, в том числе и полка Григорьева, получила высокую оценку. Пленум постановил тогда: «Соорудить в городах и районах Ленинградской области памятники–обелиски погибшим партизанам Героям Советского Союза». Среди славных имен этих героев стояло и имя отважного командира партизанского полка 11–й Волховской бригады Григория Петровича Григорьева.