7. В вечном строю

7. В вечном строю

Печальная весть дошла до Москвы в тот же день, 12 марта. Вышедшие 14 марта утренние газеты напечатали подробные сообщения из Пекина и Кантона, отклики из многих стран мира, статьи и воспоминания о Сунь Вэне.

Весь Союз Советов искренне скорбел по поводу тяжелой утраты, которую понес братский китайский народ. К Китаю и его борьбе всегда были устремлены взоры и сердца советских людей. И в дни печали и траура, в дни скорби советские люди чувствовали ту же боль, что их китайские товарищи, ту же горечь, то же волнение. Но и ту же уверенность, что дело, которому Сунь Вэнь отдал сорок лет жизни, труда и мужественной борьбы, восторжествует!

Слова сердечного участия, слова утешения шли из Москвы в Китай. Они звучат в послании президиума ЦИК СССР китайскому народу, в соболезновании Совета Народных Комиссаров Союза ССР семье Сунь Вэня, в сотнях и тысячах писем и телеграмм, отправленных в те дни туда, в далекий, но близкий Китай рабочих и крестьян, революционных масс, патриотов.

Весь Китай был в трауре. Закрылись школы и университеты. Стали фабрики и заводы. Над зданиями советского полпредства и советских консульств были приспущены в знак траура государственные флаги СССР. Полпред СССР в Китае Л. Карахан прибыл одним из первых, чтобы поклониться праху усопшего.

Похороны состоялись 18 марта. Пекин был на ногах. Тысячи делегаций прибыли со всех концов страны. Повсюду флаги, транспаранты, испещренные иероглифами. Гроб с прахом Сунь Вэня перенесли в Большой зал Центрального парка. Сюда для прощания с Отцом китайской революции пришло более миллиона человек.

Незримо в этом зале мимо гроба великого Суня прошли его друзья и почитатели во всем мире. Из разных стран Европы, Азии, Америки, из Австралии — отовсюду прибывали послания, в которых были и скорбь, и сочувствие, и поддержка.

Еще при жизни Сунь Вэнь выразил пожелание, чтобы его похоронили в Нанкине, столице первого китайского революционного правительства 1912 года. В 1925 году невозможно было выполнить волю покойного. Временно гроб с прахом Сунь Вэня был помещен на верхнем ярусе старинного храма на Западных холмах, недалеко от Пекина. Лишь в 1929 году он был перевезен в Нанкин и установлен в мавзолей, сооруженный на Пурпурных холмах к западу от города. Здесь прах Сунь Вэня покоится и в настоящее время.

Немедленно началась борьба вокруг его имени. Самые недостойные из былого окружения покойного, люди, которым он в конце жизни не доверял, которых сторонился, захотели распорядиться его славой, его именем, его работами. Они фальсифицировали его труды, извратили его биографию. «В истории всегда бывало, что имена популярных среди угнетенных классов революционных вождей после их смерти враги их пытались присвоить себе для обмана угнетенных классов», — эти слова Ленина как нельзя лучше объясняют, почему те же реакционные клики в Гоминьдане, которые травили Сунь Вэня при его жизни, объявили его своим после его смерти. Но Сунь Вэнь никогда им не принадлежал, напротив, он вел с ними непримиримую борьбу. Ибо Сунь Вэнь был и остался революционером, верным другом народа. Поэтому он и теперь дорог всем, для которых революционное преобразование мира — самое важное в жизни, самое великое из всех призваний.

Сунь Вэнь не был пролетарским революционером. Он возглавил революционные силы на своей родине тогда, когда там не было пролетариата, а задачи революционеров состояли в низвержении феодального гнета и средневековой монархии. Для Китая конца девятнадцатого века буржуазная революция была бы прогрессом, большим шагом вперед, социализм там еще не стоял и не мог стоять на очереди. Среди руководителей союза Сунь Вэнь отличался тем, что уже тогда пытался заглядывать несколько дальше, побуждаемый прогрессивной мыслью — мыслью о будущем, отличном от капитализма. Он выработал свою концепцию социализма — утопическую, кое в чем даже реакционную, но только потому, что Сунь полагал, что Китай сможет избегнуть капиталистического пути развития и что для этого будет достаточно уравнять права на землю. Он впадал в ту же ошибку, которая типична для русских народников. Ленин сразу подметил эту слабую сторону в мышлении Сунь Вэня и должным образом ее раскритиковал. Но Ленин воздал должное Сунь Вэню — революционному демократу, его героизму, пониманию им важности крестьянского вопроса в такой огромной крестьянской стране, как Китай. И Ленин, как известно, предсказал, что, когда в Китае укрепится рабочее движение (ибо капитализм там рос), оно возьмет на вооружение и разовьет революционно-демократическое ядро политической и аграрной программы Сунь Вэня.

Между революционным демократизмом Сунь Вэня и пролетарской идеологией не было непроходимой пропасти. Железная логика борьбы за свободу неминуемо вела Сунь Вэня к союзу с рабочим классом и его партией, а на международной арене — к союзу с СССР, с мировым пролетарским, национально-освободительным движением. Сунь Вэнь, оставаясь революционером, понимая, что только в борьбе Китай завоюет независимость и равноправие, не мог не прийти к выводу, что освобождение китайского народа от ига империализма и феодальных пут невозможно без тесного сотрудничества всех революционных сил в стране и без поддержки революционных, антиимпериалистических сил на мировой арене. Под влиянием Великого Октября Китай включился в мировую борьбу между империализмом и угнетенными народами. К этим революционным выводам Сунь Вэнь пришел собственным путем, он почерпнул его из практики своей длительной борьбы, из анализа неудач и поражений, которые революционные силы Китая при этом понесли.

Ярким подтверждением этого может служить письмо Сунь Вэня из Кантона в Пекин, на имя полпреда СССР в Китае тов. JI. М. Карахана от 12 сентября 1924 года. В этом письме Сунь Вэнь заявляет, что «ныне пришло время для открытой борьбы с мировым империализмом в Китае». Он добавляет: «В этой борьбе я обращаюсь к Вашей великой стране за дружбой и помощью, которые помогут мне освободить Китай от мощной хватки империализма и восстановить нашу политическую и экономическую независимость». Великий китайский революционер еще при жизни мог убедиться в том, что Советская страна с готовностью оказывала китайскому народу всю возможную поддержку, проявляла горячее участие к его борьбе и искреннюю братскую дружбу, высоко ценившиеся Сунь Вэнем.

Неустанная борьба, в ходе которой формировались и совершенствовались взгляды Сунь Вэня, была лабораторией, мастерской, где вырабатывались и основные черты его идеологии.

Сунь Вэнь до конца своей жизни оставался революционером. Никакие испытания — а их выпало на его долю более чем достаточно! — не надломили его убеждений в том, что революция в конце концов одержит победу над всеми врагами. В этом сильная сторона Сунь Вэня как политического деятеля, поставленного силой обстоятельств, ходом борьбы во главе революционного движения.

Сунь Вэнь был принципиальным противником изоляции Китая от мирового революционного лагеря. Когда в России произошла пролетарская революция, он, не марксист, не пролетарский деятель, а революционер-демократ, воспрянул духом, приветствовал ее всем пылом своей горячей натуры и своего революционного темперамента. Для него новая Россия — союзник в общей борьбе против империализма. Его телеграмма Ленину из Шанхая в 1918 году говорит о том, что Сунь Вэнь глубоко и верно сознавал историческое значение поворота в развитии человечества, каким явилась Октябрьская революция. В этом повороте Сунь Вэнь увидел и «великую надежду» для Китая и всех угнетенных империализмом стран. Он был прав! Он шел с открытой душой, с радостью и готовностью на союз с пролетарским государством, возникшим на развалинах романовской империи, ибо видел в этом союзе первый шаг к слиянию борьбы китайского народа с борьбой народов всего мира — за мир, за независимость, за равноправие, за прогресс. И Сунь Вэнь оставался верен этому союзу до конца своей жизни. Его прощальное послание президиуму ЦИК СССР от 11 марта 1925 года говорит о том, что и в самые последние минуты, когда жизнь уже покидала его, он думал о советских друзьях китайского народа, ибо понимал, что в этом нерушимом единстве Китая с Советским Союзом гарантия освобождения и свободы его народа, его родины.