Глава восьмая ДРУЗЬЯ ПРИХОДЯТ ВОВРЕМЯ

Глава восьмая

ДРУЗЬЯ ПРИХОДЯТ ВОВРЕМЯ

1. Гость из Москвы

Прямые пути из России в Китай были в те годы закрыты. Но, даже добравшись до Пекина, не всегда удавалось проехать дальше на Юг, например в Шанхай. О Кантоне и мечтать не приходилось. Разве только через Японию или Гонконг. Опасное и долгое путешествие. Настоящих революционеров опасности не останавливали, расстояния не пугали. Но стена, есть стена. Пока Забайкалье и Приморье оставались под властью белогвардейцев и иностранных оккупантов, особенно японских, китайская граница была недосягаема. Положение несколько изменилось после разгрома Колчака и изгнания белогвардейских банд из Забайкалья и Приморья. Еще лучше стало после освобождения Монголии от разбойничьих шаек белогвардейского авантюриста барона Унгерна. До того времени приходилось пользоваться окольными путями и совершать кругосветные путешествия, чтобы попасть в Китай.

Но для призывов Москвы не существовало преград. 27 сентября 1920 года Московская радиостанция передала еще одно обращение Советского правительства к китайскому народу. Москва снова объявила потерявшими всякую силу все договоры, заключенные прежним царским правительством России с Китаем и подтвердила свой отказ от всех захватов китайской территории, от всех русских концессий в Китае и готовность возвратить безвозмездно и на вечные времена все, что было хищнически у него захвачено царским правительством и русской буржуазией.

Через несколько дней этот важный политический документ стал известен в Китае и напечатан в китайских газетах. Впечатление было громадное. Советская Россия обращалась к Китаю на языке дружбы и равноправия.

Сунь Вэнь был искренне удивлен, когда однажды, в душный осенний день 1920 года, его посетил в Шанхае человек, прибывший из далекой Москвы. Из Москвы! Невероятно! Более двух лет он безрезультатно ждал ответа на свою телеграмму, посланную летом 1918 года в Москву, Ленину. И вдруг гость именно оттуда. Внешность у этого гостя совсем не московская, вполне западная — сразу видно:, москвичи понимают толк в конспирации. В том, что гость — москвич, сомневаться не приходится. Знает о телеграмме. Ему известно, что был дан подробный ответ — письмом. Это был Г. Войтинский, работник Коминтерна, посланный в Китай для установления связи с Сунь Вэнем.

Беседа с гостем состоялась долгая, в высшей степени интересная. Он много рассказал о Советской России, об успехах Красной Армии. Гражданская война фактически закончилась полной победой революционных сил. Гость очень интересовался положением в Китае, особенно деятельностью Гоминьдана, и высказал такое мнение, что до тех пор, пока Гоминьдан не привлечет к себе широкие массы, он не добьется серьезных успехов. В России партия большевиков смогла привлечь к себе основные массы крестьян — бедняков и середняков именно потому, что среди ее лозунгов на первом месте стоял лозунг о безвозмездной передаче земли крестьянам.

Однако, думает Сунь, этот москвич, видимо, не представляет себе всей сложности аграрных отношений в Китае и необходимости соблюдения крайней осторожности в решении вопроса о земле. Так думает Сунь Вэнь про себя. Гостю он говорит, что аграрные вопросы в Китае более сложны, чем в России. Что же касается лозунгов, то, разумеется, пока Гоминьдан не получит активной поддержки крестьян, он победы не одержит.

Мнение московского гостя по другим вопросам совпало с его мнением.

Потом беседа перешла на боковые темы. Сунь Вэнь высказал сожаление, что международные условия препятствуют более тесному контакту с Россией. Московский гость ответил, что с образованием демократической Дальневосточной республики и изгнанием белых и интервентов из Забайкалья связь с Китаем улучшится.

Сунь Вэнь спросил, не может ли Советское правительство или правительство ДВР оборудовать мощную радиостанцию где-нибудь поблизости от границ Китая, чтобы установить прямую радиосвязь с Кантоном, куда он собирается в скором времени переехать. Добавил, что это, конечно, только для сведения гостя. Сказал, что надеется на развитие революционного движения в центральных и северных провинциях. Признался, что стал понимать необоснованность надежд на помощь Запада и думает о том, сможет ли Россия оказать помощь китайской революции. Помощь очень нужна, особенно оружием, деньгами, всякой техникой и советами. Нельзя ли обо всем этом рассказать кому следует в Москве? Гость обещал. После этого они расстались.

Как он доберется до Москвы, этот отчаянный смельчак? Он добрался, правда, не скоро, но прошел через все преграды и кордоны. Узнал об этом Сунь Вэнь спустя много месяцев после отъезда того москвича из Шанхая. Да, эти большевики серьезные, деловые люди.

Потом Сунь Вэнь уехал в Кантон. Парламент избрал его президентом. Надвинулись новые заботы: организация похода против северных милитаристов. В своем обращении к народу после избрания на пост президента он сказал: «Основа внешней политики правительства — добиться равноправия для Китая в международных отношениях и сохранение прочного мира на Дальнем Востоке… Китайский народ отвергает войну — организованный грабеж в большом масштабе… Основа внутренней политики правительства — поднятие престижа китайского народа, объединение всех народов, населяющих Китай, и образование единого китайского национального государства. Борьба за объединение Китая — одна из важнейших задач нового правительства…» Сунь Вэнь многое не договаривал по соображениям тактики. Не сказал прямо, что эти две главные задачи революции не могут быть решены без непримиримой борьбы против империализма и феодальных отношений, препятствующих объединению страны и завоеванию ею равноправного положения в мире. Но дал понять, что это именно так. Мысль его работала в правильном направлении. Жизнь, опыт борьбы подводили к этому.