АЛЕША ДЖАПАРИДЗЕ: босыми ногами на Ушбе...

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

АЛЕША ДЖАПАРИДЗЕ: босыми ногами на Ушбе...

Наша группа на рассвете стала готовиться к выходу.

Мы очень сожалели, что не подоспел Гио Нигуриа­ни, который, согласно уговору, должен был подняться в лагерь до рассвета. Участие в нашей экспедиции уро­женца этих мест имело большое значение. Вся Верх­няя Сванэти с большим интересом встретила группу и особенно известие о том, что в ней участвует Гио.

Мы уже окончательно утратили надежду на то, что он придет, и собрались выходить, когда вдруг на тропин­ке, ведущей к лагерю, показался человек. Через не­сколько минут перед нами стоял стройный парень, сильные, эластичные движения которого напоминали движения тигра. Это был Гио Нигуриани.

Мы задержались примерно на полчаса и ровно в половине седьмого вышли из базового лагеря.

Снежный кулуар, по которому мы поднимались, оказался сравнительно удобным. На всем его протяже­нии нам не встретилось ни лавин, ни ледопадов, которые надо было бы обходить. Не понадобилось и рубить сту­пени. Когда мы были здесь в 1930 году, приблизи­тельно в средней части кулуара, где его сжимают с боков скалы, нам преградили путь большая поперечная расщелина и огромный снежный обвал, переходить через которые было весьма и весьма опасно. Тогда этот обвал вынудил нас подняться с высоты 3250 метров на высоту 3400—3450 метров и пройти по высящимся слева боковым скалам, на вершине одной из которых из-за наступления темноты нам пришлось заночевать. Теперь не было необходимости ночевать на скалах, ведь мы вышли рано утром и, если бы не возникло никаких неожиданных отклонений, вполне могли рас­считывать, что в первый же день сможем подняться на 4000 метров, где намечалось установить лагерь II.

...Выйдя на высоту 3650—3700 метров, мы достигли самого крутого и опасного участка кулуара. Здесь сопровождавшие нас два носильщика категорически отказались идти выше. Делать было нечего, я разрешил им оставить груз и возвращаться.

Каждый из нас тащил на себе более двадцати кило­граммов. Распределять еще и этот груз на всех поровну я не счел целесообразным, но и оставлять его здесь было нельзя, потому что ночевать в лагере II без палат­ки, без примуса, без керосина и без спирта было если не невозможно, то, во всяком случае, очень трудно. Груз разделили между собой я и Сандро Гвалиа. Иагор и Александра помогали нам веревками, а Гио и Леван Маруашвили пошли вперед, чтобы, придя раньше на назначенное место, приискать подходящую площадку для лагеря.

***

...К нашему удивлению, Жан Франко протянул нам руку для энергичного рукопожатия и поздравил с побе­дой:

— Молодцы, друзья, замечательно! Сколько смель­чаков пыталось сразиться с Северной стеной, но никому не удалось ее одолеть за тридцать часов. Это невероят­но!..

Если минуту назад мы со Славой стояли как в воду опущенные, сейчас счастливее нас, наверное, не было никого на свете.

Все поздравляли нас с победой, пожимали нам руки.

...И снова дразняще улыбаются вершины!.. После Франции мы отправлялись на Памир, поэтому начали подготовку здесь же, не теряя времени. Для предвари­тельной акклиматизации мы решили совершить восхож­дение на Монблан (4810 метров).

Погода в тот день резко изменилась. Небо заволокло тучами, опустился туман. Видимость была довольно скверная, но все это не произвело на нас дурного впечатления, и планы наши не изменились. Вероятно, нас окрылял успех Гран-Жораса. На восхождение мы затратили всего пять часов и вернулись домой в отлич­нейшем расположении духа. В вестибюле отеля встре­тился Жан Франко.

— Не огорчайтесь, ребята,— обратился он к нам бодрым тоном,— ничего не поделаешь, такова наша альпинистская жизнь, то повезет, то нет... Впрочем, вам попросту помешала погода.

Жан Франко хотел утешить и подбодрить нас, но, когда мы сказали, что были на вершине и идем оттуда, он не смог скрыть своего изумления и восторга.

Маршрут, пройденный Михаилом Хергиани и Славой Онищенко по Северной стене Гран-Жораса, в их честь был назван «Советским вариантом». Его и поныне никто еще не повторил.