Как я бальное платье жены от генералов спасал

Как я бальное платье жены от генералов спасал

В Праге мы довольно регулярно бывали на приемах у Президента Чехословакии Густава Гусака. По большим праздникам, а также и на специальных приемах по случаю Совещаний, обсуждавших работу журнала, на которые съезжались генеральные и просто секретари ЦК компартий из многих стран мира (в последний раз из 99). Женщины, как правило, готовили к такому приему новое бальное платье. Мая, конечно, тоже.

Как-то алтайская еще приятельница Лида Ершова прислала ей в подарок из Алжира роскошную алую крайку. Так называли эту ткань чехи, а по-нашему или по-французски, кажется, шифон. Короче — этакие роскошные шелковые кружева, которые при изготовлении платья нашивались на подкладку из непрозрачной ткани. Наряд получился впечатляющий, его Мая и надела на очередной прием.

На этих приемах ничего особенного не происходило. Вспомнилось, как внук Стася, тогда еще маленький, построил игрушечный домик и рассадил в нем какие-то фигурки. Я спросил, кто это такие. Он ответил: гости. А что они делают? Едят еду! — ответил Стася тоном удивленного нелепым вопросом. Что, мол, еще могут делать гости! Так вот, и на приемах приглашенные именно этим только и занимались. Наши бегали по разным залами, и, встречаясь, на ходу сообщали друг другу: вот в том-то зале есть угорь!

Еда начиналась тогда, когда в главный зал входил президент. Ему, кажется, аплодировали, и тут же все бросались к столам. На этот раз мы оказались как-то далековато от стола. Мая шагнула ближе, чтобы дотянуться до какого-то яства, но не сумела это сделать. Что-то ее сильно тормознуло. Я глянул, в чем дело, и увидел, что на подоле ее роскошного шифона стоит чья-то нога. Оказалось, что на нем устроился древний суховатый старичок в военном мундире. Он стоял, согнувшись ровно под прямым углом, как бывает у очень пожилых людей, когда их позвоночник ослабевает и не может уже держать корпус прямо. Многочисленные ордена и медали свисали с груди тоже под прямым углом к ней, то есть как бы стали дыбом по отношению к телу. Звезды на погонах свидетельствовали, если я не ошибся, что он генерал армии.

Я легонько постучал его по спине и сказал:

— Пардон, соудругу! (Извините, товарищ).

Генерал на это никак не реагировал, потому что был очень увлечен чем-то на столе и тянулся к вожделенному блюду, раздвигая тех, кто, стоял ближе к соблазнительным вкусностям, мешал ему. Повторив обращение, на которое опять не последовало никакой реакции, и поняв, что сейчас платье жены может потерпеть непоправимый ущерб, а она сама остаться в неглиже, я просто надавил на генерала плечом, то есть скорее боком, и столкнул его с подола. Он удивленно оглянулся, а когда я показал вниз и пояснил, в чем дело, страшно заволновался, начал извиняться перед Маей. И видимо, чтобы замять неловкость, как-то компенсировать нанесенный ущерб, он вдруг представил другого генерала, стоявшего рядом:

— Мадам, это мой друг, Мартин Дзур, Министр обороны… Все пожали друг другу ручки, о чем-то еще перемолвились, и, уже запасшись снедью со стола, продолжали беседу.

Так вот мы познакомились со знаменитым Дзуром, а чудесное платье из крайки было спасено. Оно потом досталось внучке, только она его ни разу не надевала: не та уже была мода.