В правительственной командировке

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

В правительственной командировке

1

Бойкий Николай Цыганов, вхожий во все окружные и центральные военные учреждения, и тот не мог ничего узнать о судьбе Игоря — как будто испарился человек.

Единственное, что он услышал: Мальгин в правительственной командировке.

Что сказать Гале?

Он встретил ее в институте после лекций и, провожая по безлюдному переулку к общежитию, говорил непривычно витиевато и таким тоном, словно узнал в Москве что-то обнадеживающее.

— Что значит правительственная командировка? Жив ли, и этого не знают?.. Может быть, Игоря уже нет…

Ее трясло. В пальто из дешевой хлопчатки без ватина было холодно, но еще холодней становилось от отчаяния.

— Игорь жив! Он вернется! Вот увидишь!

Она испытующе глядела в глаза Николая. Его искренняя вера в Игоря успокаивала, но ненадолго.

— Почему же скрывают? Скажите честно: Игорь в Испании?

Она подумала об этом, когда прочитала в газете телеграмму Центрального Комитета компартии Испании с благодарностью советскому народу за братскую помощь республике. В ответной телеграмме Сталин писал, что трудящиеся Советского Союза выполняют лишь свой долг, оказывая посильную помощь революционным массам Испании. Они отдают себе отчет, что освобождение Испании от гнета фашистских реакционеров не есть частное дело испанцев, а общее дело всего прогрессивного человечества.

В той ответной телеграмме не было и намека на помощь людьми и военной техникой, но не могло же правительство ограничиться отправкой продовольствия и медикаментов. Чьи же танки и самолеты появились у республиканцев, если не советские?.. Какие танкисты, как передает радио, смертным боем бьют фашистов, если не Игорь и его товарищи? Он там, только там!

— Я фельдшер, работала в клинике… — Галя задыхалась и от острого воющего ветра, и от волнения. — И стрелять умею… Я должна в Испанию… Попросите за меня!

Обнадежить?.. Николай знал, что девушек не посылали и не пошлют в Испанию. Но зачеркнуть ее мечту не поднималась рука. А ей казалось, что он может ей помочь, но жалеет — боится как бы не погибла. И его молчание оскорбило Галю. Она остановила Николая жестом, чтоб дальше не провожал, и быстро пошла к общежитию.

Цыганов глядел ей вслед и думал, что вот так, в этом тонком, не для зимы, пальто, в этих резиновых, промерзших насквозь ботиках Галя побежала бы сейчас, если б могла, до самой границы, а там дальше и дальше до Пиренейских гор, за которыми ей мерещится Игорь.

2

Двадцать семь танкистов прибыли в Москву из различных гарнизонов. Этих первых добровольцев свели в группу Фрола Жезлова, чтобы отправить к испанским берегам.

Задача не из легких. Одну боевую машину, одного человека и то трудно втайне перевезти с одного края континента на другой. А переправить с востока Европы на ее далекий пылающий юго-запад надо было сотни людей и машин, тысячи снарядов, миллионы патронов.

Когда знакомились, все были в военной форме. У Жезлова — три шпалы в петлицах, у Игоря и его товарищей — треугольники младшего командного состава. К вечеру их повели не то на склад, не то в магазин, где не было ни покупателей, ни продавцов, а на полках — любых размеров, расцветок и покроя гражданские костюмы, верхние рубашки и обувь. «Выбирайте что кому нравится», — сказал сопровождающий.

Три недели дожидались в южном порту парохода. Из дома почти не выходили. Самостоятельно пытались выучить хоть с полсотни испанских слов, необходимых для первого общения. Знакомились по переводной литературе с новинками итальянской и немецкой военной техники. Искали подходящую замену своих имен и фамилий на испанский лад. Но только в Испании Миши и Пети стали Мигелями и Педро, а Игоря новые друзья на Пиренеях перекрестили в Мальгинио.

В предрассветный час добровольцы незаметно для посторонних погрузились в старенькое судно, чей хозяин и экипаж, жители Кипра, представления не имели, кого они повезут, и согласились идти в опасный рейс, получив, должно быть, солидный куш.

Одно преимущество имел пароходик перед другими кораблями: вряд ли в зарубежных водах могло кому прийти в голову, что на латаной-перелатаной посудине станут пробираться в Испанию советские люди.

Шли через Босфор и Дарданеллы, Мраморным и Средиземным морями, где шныряли фашистские пираты, готовые по малейшему подозрению пустить ко дну любое идущее в Испанию судно.

Высадились в порту Картахена — там должен был через несколько дней пришвартоваться теплоход «Комсомолец».

Теплоход подошел ночью. Портовые рабочие занялись выгрузкой мешков с зерном и сахаром, ящиков с медикаментами, мясными консервами, банками сгущенного молока. Танкистам Жезлова и матросам «Комсомольца» предстояло поднять из трюмов странные домики с днищами в два слоя дубовых досок.

— Какие-то домики… — Игорь удивленно посмотрел на Жезлова. — Наверное, перепутали на погрузке…

Жезлов ухмыльнулся — в тех домиках жильцами были танки Т-26. Он принимал на Ленинградском заводе каждую из пятидесяти машин этой первой партии, направляемой в республиканскую Испанию. При нем в сборочном цехе все пятьдесят обрастали досками: случись перехват «Комсомольца» фашистскими военными кораблями — маскировочные домики могли при обыске обмануть врага. Теперь их со всеми предосторожностями поднимали краном и ставили на ленту транспортера.

— Гляди, Мальгинио, чтобы ни одного удара, чтобы ни одна дощечка не отошла — никто в порту догадаться не должен.

После выгрузки машин в Картахену прибыли группы республиканских милисианос и бойцов Интернациональной бригады обучаться танковому делу.

Игорь обучал механиков-водителей. К нему прикрепили девять испанцев, семь французов, двух итальянцев, венгра и финна. Это были коммунисты, рабочие, хорошо знающие технику, но никто из двадцати никогда не заглядывал внутрь танка, а Игорь не знал ни одного языка своих учеников.

Жезлов подбадривал:

— В теорий сами разберутся — грамотные. Натаскивай их практически, чтобы, за месяц научились машину водить и мелкий ремонт делать!

На лобовой броне, возле люка, с которого Игорь на весь месяц обучения снял крышку, красуется в форме народной милиции испанец Марсело. Узкая пилотка — как птица, присевшая на миг, чтобы тут же вспорхнуть. Кожаная куртка не достигает талии, стянутой широким красным шарфом. Зеркально блестят полуботинки, штаны перехвачены шнурками на щиколотках.

Во всем облике Марсело — неподражаемая осанка, бесподобная манера испанцев держать себя гордо и броско, даже тогда, когда никто на них не смотрит.

По желтой траве полигона бежит остуженный морем ветер, приподнимается к Марсело, будто хочет вместе с ним заглянуть в люк. За рычагами — Игорь. Позади него, на днище, с которого убрали ящики из-под снарядов, сидит, по-турецки подвернув под себя длинные ноги, венгр Ференц Ковач. Взгляд его прикован к движениям Игоря, который включал мотор, давал ему разные обороты, показывал, как надо брать на себя то один, то другой рычаг, чтобы развернуть машину.

Горячий Марсело сует голову в люк. Потоком хлещет его речь — даже испанец с трудом разберется в ней. Но жесты объясняют Игорю: Марсело просится за рычаги, на трассу, на полосу препятствий. Ведь он шофер и милисианос — он все понял, ему можно доверить машину!

3

В те же октябрьские дни итальянский пароход доставил в занятый мятежниками южный порт двести пятьдесят танков «ансальдо» — сто из них были оснащены огнеметами. Германия к этому времени тоже снабдила Франко танками, а также самолетами и новейшей противотанковой артиллерией.

Вооружившись этими фашистскими подарками, Франко начал наступление на Мадрид, рассчитывая сокрушить республиканскую армию и занять столицу не позднее 7 ноября.

26 октября 1936 года первая линия обороны Мадрида была прорвана.

Через два дня подоспевшие из Картахены танки Жезлова заняли исходные позиции южнее Мадрида.

За рычагами управления сидели двадцать семь добровольцев. Для двадцати трех машин водителей не хватало — нельзя было еще доверить танки бойцам, наездившим всего по нескольку учебных часов.

Игорь остался в танке Жезлова. Заряжающим в эту машину взяли Марсело — он неплохо стрелял из танковой пушки и пулемета.

29 октября республиканцы решили контратаковать наступающих мятежников.

Впереди находилась спешно сформированная бригада коммуниста Энрике Листера. В бригаде — два батальона обстрелянных дисциплинированных бойцов Пятого полка мадридских пролетариев, остальные пехотинцы прошли всего навсего двенадцатидневное обучение и только накануне боя получили винтовки.

На высоте, с которой просматривалось плоскогорье с колоннами мятежников, движущимися на Мадрид, стояли Энрике Листер, Фрол Жезлов и переводчик. В бинокль попадали то голова, то хвост колонны марокканцев, то пушки, то танки, замыкающие строй частей.

Молодой, рослый, худощавый Энрике Листер, вытягивая руку в сторону мятежников, говорил, что они всегда наступают плотными густыми колоннами, выдвигая вперед артиллерию и оставляя танки во вторых эшелонах.

— Если случится отход или остановка в наступлении, пехота попадет под свой танковый огонь. Фашисты откровенно предупреждают об этом марокканцев, да и своих солдат-испанцев тоже предупреждают. — Листер вынул карту из кармана, опустился на корточки, развернул ее на коленях: — Колонны идут через Сесенью — городок за этой горой. Там, наверно, много танков.

Жезлов всматривался в карту:

— Обойдем колонны с запада. Отрежем танки. — И добавил сдержанно: — Пехоты бы нам немного…

Он не решался настаивать — понимал, что через какой-то час или даже полчаса бригада столкнется с дивизиями врага, а у Листера слишком мало сил. Но уходить танкам далеко без пехоты тоже нельзя.

Листер, снова поднося к глазам бинокль, вглядывался в густеющие черные колонны, которые, видимо, стягивались для атаки.

— Возьмите роту новичков. Обстрелянных мадридцев дать, к сожалению, не могу.

Сесенья. Маленький городок, каких в Испании тысячи. Каждый дом — крепость с каменными метровыми стенами. И к этим крепостям движутся по самой что ни на есть противотанковой местности двадцать семь машин Жезлова с десантом пехотинцев на броне. Метров триста — долина, а там отвесный подъем, скалы, ущелья узкие, а выскочишь из них — открытое обзору поле, и за камнями противотанковые пушки.

Жезлов по радио командует батальону рассредоточиться. Но где это сделать, если за ровным полем — рвы и овраги, скалистые ущелья. Машины взвода разведки подавили две противотанковые пушки, но чем ближе к Сесенье, тем их больше, а пехотинцы-десантники, радуясь приказу Жезлова не маячить на танках, когда те проходят по ровному полю, соскочили и куда-то исчезли. И нет поддержки пехоты ни на подступах к Сесенье, ни на его окраине.

Там, на окраине городка, танкисты разведки обнаружили танки, пополняющиеся боеприпасами и горючим. Шум вражеских машин возле складов заглушал гул двадцатишестерок, охватывающих городок в полукольцо. А когда советские машины подошли ближе, исход боя был предрешен.

На максимальной скорости, ведя огонь из сорокапятимиллиметровых пушек, машины Жезлова подошли к складам. Рвались боеприпасы. Горели немецкие Т-1 и итальянские «ансальдо». А те из них, которые вырвались и начали отстреливаться из пулеметов, не в состоянии были простыми пулями пробить броню «двадцатьшестерок».

Игорь, оглохший от взрывов, от гула и лязга, скорее чувствовал, чем слышал, команды Жезлова. В смотровой щели возникали то острый угол машины, то выскакивающие танкисты, и он, беря на себя рычаги, давил гусеницами вражеских офицеров, солдат, технику.

Смертельная опасность нарастала и для наших экипажей. Фашистам удалось втащить две маленькие противотанковые пушки на плоские каменные крыши домов. Невидимые из танков, они открыли огонь. У одной «двадцатьшестерки» пробило башню, на другой — вражеский снаряд угодил в моторную группу.

Но бой был победный. Ни один вражеский танк не вышел из Сесеньи. А мятежные войска, схватившиеся с бригадой Листера и оглушенные внезапным ударом с тыла танков Жезлова, повернули вспять.

СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ ГЕРОЙ ИСПАНИИ

Я имею все основания утверждать, что Советский Союз отправлял в Испанию лучшее свое оружие. Что касается танков, то они по своим качествам превосходили германские и итальянские танки мятежников.

В середине октября в республиканскую зону прибыли 50 советских танков. Уже 29 октября испанские танкисты, обученные советскими товарищами и сопровождаемые в бою храбрыми инструкторами, продемонстрировали полное превосходство над врагом и его техникой, нанеся ему тяжелые потери.

ЭНРИКЕ ЛИСТЕР

Техника — молодежи, 1970, № 2, с. 57.

НА ПОМОЩЬ ИСПАНСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

С октября 1936 г. по март 1937 г. более 25 судов СССР, Испании и других стран перевозили оружие для республики. За это время республиканская армия получила из Советского Союза 333 самолета, 256 танков, 60 бронеавтомобилей, 3181 станковый и 4096 ручных пулеметов, 189 тысяч винтовок, 1,5 млн. снарядов, 376 млн. патронов, 150 тонн пороха, 2237 тонн горюче-смазочных материалов.

Мужественно боролись с врагом советские танкисты: П. М. Арман, К. Я. Билибин, С. М. Быстров, Ф. К. Ковров, С. М. Кривошеин, П. Е. Куприянов, А. В. Никонов, С. К. Осадчий, Д. Г. Павлов, Д. Д. Погодин, Н. А. Селицкий, П. А. Цаплин, М. В. Юдин и другие.

История второй мировой войны, т. 2, с. 53—55.

ПОНЯЛИ ДРУГ ДРУГА

Климат в Испании самый противотанковый… Температура в танке во время движения подымается до 65 градусов, температура масла — до 105! И все же механизмы исправно работают, и люди в танках атакуют фашистские линии, прорывают их, добираются до огневых позиций, ликвидируют их. А ведь одно только вождение танка, одно только пребывание в этой раскаленной металлической духоте,— одно оно достойно преклонения.

Мой собеседник рассказывает:

— Откровенно говоря, мы один раз прямо-таки не выдержали. Чувствуем, что еще немного — и попадаем в обморок, потому что дышать ну прямо-таки нечем. Чувствуем все, но чувствуем в одиночку. А для того чтобы почувствовали все, нужно, чтобы сказал командир. И вот, после того как мы расстреляли один боевой комплект, командир говорит: «Идем на зарядку воздухом». Мы отъехали метров восемьсот, под оливковое дерево, вылезли из танка и давай дышать. Но как дышали! Никогда в жизни я так не дышал. Прямо-таки роскошно дышали. Около нас легли, совсем рядом, два снаряда, но это нисколько не повлияло на наше дыхание. Затем обратно, заняли места и вернулись в бой. Конечно, это отняло восемнадцать минут, но, уверяю вас, отразилось прямо-таки очень полезно.

…Свою пехоту танкисты тоже долгое время шутя называли противотанковой: очень не ладилось с ней взаимодействие. В атаках пехотные части отставали, нередко даже теряли танки из виду. Не умели закрепляться в местах танкового прорыва, не понимали смысла подвижности и маневренности машин, а воспринимали их только как ходящие вместе с ней, с пехотой, батареи: куда она, туда и они. Если взвод танков или даже одна машина возвращались в тыл для заправки бензином или за снарядами, это воспринималось как отход, и пехота бодро топала назад за танком. Заправится он — и пехота за ним опять бодро топала вперед…

Сейчас положение если не полностью, то в корне изменилось И в боях, и в дни передышек, на тактических учениях пехотинцы и танкисты договорились и поняли друг друга. Сейчас в танковых операциях пехота часто идет вплотную за машинами.

МИХАИЛ КОЛЬЦОВ

Правда, 13 августа 1937 года.

НАПРАСНЫЕ НАПАДКИ

В некоторых современных изданиях встречаются порой замечания, что будто бы те танкисты, которые сражались в Испании, не критически переносили боевой опыт в СССР. В частности, они якобы отрицали самостоятельную роль танковых войск и уверяли, что танки могут лишь сопровождать пехоту. Особенно часто упоминается в этой связи имя Д. Г. Павлова.

Мне хочется защитить здесь его имя. Нападки эти напрасны, а их авторы ставят вопрос с ног на голову. В действительности дело обстояло как раз наоборот. Павлов справедливо доказывал, что те легкие танки, которые были у нас, вроде Т-26, не способны решать крупные задачи; между тем роль танковых войск растет с каждым месяцем, значит, нам необходимо улучшать имеющуюся технику, создавать новые танки, более мощные и более подвижные. Фактически этот тезис и был претворен в жизнь, ибо за него ратовала сама же жизнь. Танки Т-34 и другие, прославившие себя в годы Великой Отечественной войны, являлись не чем иным, как мечтой Д. Г. Павлова, воплощенной в металл.

К. МЕРЕЦКОВ, Маршал Советского Союза.

На службе народу. М.: Политиздат, 1968, с. 200—201.