«БАЖЕНОВ! НАЧИНАЙ. УСТУПИТ ЕСТЕСТВО»

«БАЖЕНОВ! НАЧИНАЙ. УСТУПИТ ЕСТЕСТВО»

Этими словами молодой Державин заканчивал стихотворение, написанное им по случаю грандиозной реконструкции Кремля.

На 9 августа 1772 года назначили торжества по случаю «вынутия первой земли». Баженов готовился к предстоящему «спектаклю» с большим вдохновением. Хотелось привлечь внимание к строительству, показать важность этого дела, использовать присутствие на торжествах высшей знати как своего рода гарантию, что проект будет осуществлен на практике.

Вдоль Москвы-реки, напротив Архангельского собора, где намечалось строительство дворца длиною более 300 саженей, было очищено место. Площадку размером 40 на 35 саженей украсили временные четыре столба дорического ордера, увитые зеленью. На них — аллегорические изображения Европы, Азии, Африки, Америки, свидетельствующие о «могуществе россов и величестве здания». В центре, на возвышении, — четырехугольная веранда — зала со столбами, на коих стояли обелиски с изображением частей света. Рядом — колонны чуть ниже, «высотою только до третьей доли», для «показания еще только начинающегося строения». На них тоже обелиски с изображением четырех древних царств — Московского, Казанского, Астраханского и Сибирского, а также «изображены были медальонами разные губернии империи Российской». На каждом столбе надписи.

На первом:

Могущество держав представив свету ныне,

На славу зиждет дом Москва Екатерине.

На втором:

Что в древность Греция и что мог Рим родить,

То хощет Кремль в своем величестве вместить.

На третьем:

Дианин красотой превзойдет храм Ефесский,

Примером в зданиях пребудет двор кремлевский.

На четвертом:

Приятней невских струй Московски потекут,

Минервы Росския жилища будут тут.

9 августа, с самого утра, вокруг Кремля стали собираться толпы народа. Баженов проснулся рано и не находил себе места. Все было готово, оставалось ждать назначенного часа и приезда знатнейших гостей. Но сидеть в ожидании без дела было как-то не по себе. Василий Иванович прохаживался из угла в угол, изредка обменивался репликами с Каржавиным, который просматривал старые номера «Санкт-Петербургских ведомостей».

— Все ли у нас на месте?.. Проверить бы… Да, пожалуй, схожу.

— Погоди, — остановил Каржавин. — Не суетись. Все пройдет как по маслу… Я ручаюсь. — Федор небрежно отшвырнул чтиво, встал, достал из шкафчика вместительный кувшин и пару бокалов. — Выпей лучше винца.

— Нет, пойду прогуляюсь. Душно здесь. Нынче с самого утра парит, не быть бы грозе.

Гости постепенно съезжались. В дорогих каретах ехали Голицыны, Трубецкие, Урусовы, Одоевские, Долгоруковы, Волконские, Головины, Дашковы, Бестужевы, Храповицкие и прочие знатные особы.

Екатерина прибыла в Кремль в сопровождении свиты.

В Успенском соборе началась литургия. Наступила тишина. Она была торжественна и гнетуща. Баженов несколько секунд не мог сдвинуться с места, его ноги словно налились свинцом, лицо покрылось красными пятнами, на лбу выступил пот. Наконец он неторопливо направился к столбу Европы и «учинил торжественное начало рву».

Прогремело троекратное «ура!». Зазвонили колокола. Обстановка разрядилась. Знатные особы последовали примеру архитектора, положили начало земляным работам. Баженов увлекся. Продолжал расшвыривать землю, словно задался целью вырыть сразу же весь котлован под фундамент будущего дворца. Его поспешил унять начальник Кремлевской Экспедиции, генерал-поручик Измайлов.