В конце войны

В конце войны

Весной сорок четвертого года гвардейский истребительный полк, которым командовал Покрышкин, возвратился на аэродром вблизи государственной границы, откуда начал воевать.

Полковник Покрышкин приказал вынести на летное поле гвардейское знамя. Его пронесли между самолетами, украшенными красными звездочками по числу сбитых машин противника. Больше всего таких звездочек было на машине командира.

За тысячу дней войны многое изменилось. Советский летчики стали полными хозяевами неба. Они властно диктовали свою волю врагу, создавали нужную для наших сухопутных войск воздушную обстановку. Выросли закаленные в боях люди, совершенней стала новая техника.

Наши летчики получили «вторые глаза», которые могли следить за вражескими самолетами на всем протяжении их полета, начиная с подъема в воздух на аэродроме. Этими «глазами» были радиолокаторы, установленные на аэродромах. На их экранах зеленоватые, чуть подрагивающие линии говорили о том, сколько идет самолетов, откуда, на какой высоте. Зная все это, наши истребители вылетали им навстречу.

Командиру гвардейского соединения Покрышкину теперь приходилось меньше летать, чем раньше. Он больше командовал боями по радио, находясь на наблюдательном пункте. Но все же время от времени он поднимался в воздух.

Однажды с небольшой группой истребителей Покрышкин бросился в атаку на строй вражеских бомбардировщиков. В его прицеле оказался немецкий флагман. Очередь! Еще очередь! Бомбардировщик взорвался, и Покрышкин пронесся сквозь взрыв, чудом оставшись невредимым.

Летчики Покрышкина отличались в боях над Польшей и на подступах к Берлину.

Стояла весна, летать было трудно, почва на аэродромах размокла. Войска быстро продвигались вперед, и летчикам все время приходилось искать новые аэродромы – поближе к линии фронта. Каждый сухой кусок земли был находкой.

Покрышкин как-то выбрал для своей части совсем необыкновенный аэродром – асфальтированное шоссе берлинской автострады. Ширина дороги была невелика, по бокам ее выкопаны кюветы, но при точном расчете все же можно было делать посадки и взлеты.

И вот истребители, замаскированные ветками, выстроились по краям дороги. Посередине шоссе непрерывным потоком двигались автомашины наступающих армий, но когда было нужно, движение прекращалось и дорога становилась аэродромом.

Советские гвардейцы, стартуя с берлинской автострады, поднимались в воздух, чтобы бить врага в самом его логове.

Леса вокруг Берлина были забиты немецкими солдатами, пушками, обозами. Не раз Покрышкин водил группы самолетов над лесом. Снижаясь, он пытался определить намерения гитлеровцев – не думают ли они сдаться в плен? Когда советские самолеты встречали огнем, покрышкинцы шли на штурмовку, поливая просеки пулями и снарядами. Однажды после такой штурмовки техник нашел хвою в коке винта. Увлекшись, Покрышкин задел верхушки деревьев.

Боевой путь Покрышкина закончился над Прагой, уже после того, как в Москве отгремел салют Победы. На его счету было пятьдесят девять сбитых вражеских самолетов.

Кончилась война, и в стенах Военно-воздушной академии появился новый слушатель. На его кителе сияли три Золотые Звезды Героя Советского Союза. Это был гвардии полковник Александр Покрышкин. Конечно, при первой же возможности он пошел учиться, чтобы учить других.

…Лет через пятнадцать после окончания войны я приехал в штаб соединения, которым командовал генерал-лейтенант Покрышкин. Адъютант провел меня в его кабинет и попросил обождать.

Я стоял у окна и смотрел, как с летного поля один за другим взмывают в небо скоростные реактивные истребители. Неожиданно позади меня раздался громкий голос:

– Здравствуйте, Михаил Васильевич!

Я обернулся.

В двух шагах от меня стоял Покрышкин.