В Москву по распределению

Попрощавшись с родными и товарищами, я поехал по распределению в Москву в Главтоннельметрострой. Так как эта организация являлась структурой Министерства железнодорожного транспорта я получил бесплатный билет в купейном вагоне. И на этот раз я остановился у Бобы в ее крошечной комнате. Спать меня укладывали на полу, но я был рад и этому.

Мой Главк находился на улице Куйбышева. Прямо вблизи Красной площади в здании бывшего монастыря. Интересно помещение, где находился начальник отдела кадров. В конце длиннющего узкого темного коридора с большим количеством дверей находился его «кабинет». Я слово кабинет взял в кавычки, потому что он был очевидно единственный такой кабинет в стране. Когда я открыл дверь, то кроме огромного окна больше ничего не увидел. И только сделав несколько шагов увидел, что эта комната двухэтажная. Стол начальника размещался метра на полтора ниже входной двери. Так что я, очевидно, стоял выше головы начальника. Он мне заявил, что специалисты-сетевики им не требуются и направил меня в Министерство.

Впервые в Москве я столкнулся с закрытыми организациями. В бюро пропусков Министерства железнодорожного транспорта мне долго выписывали пропуск. При входе мне дали сопровождающего, с которым я на лифте поднялся кажется на 9-й этаж. У входа стоял солдат, вооруженный винтовкой. В управлении кадрами мне предложили поехать на строительство электрифицированной железной дороги в Сибирь. После того, как я отказался, мне дали открепление и направили меня в Министерство высшего образования. Обстановка в Министерстве высшего образования была свободной. В Министерстве мне выдали справку о том, что я могу устраиваться на работу по собственному желанию.

В этот день с самого утра я чувствовал боль внизу живота. Такие боли у меня бывали и раньше. Чтобы как-то уменьшить боль, мне приходилось корчиться. Еще в Харькове, после нескольких таких приступов, я пошел в студенческую поликлинику. Терапевт — пожилая женщина, — установила у меня аппендицит и направила к хирургу. Когда я попал к хирургу, боль прошла. Хирург, молодая женщина, очень нелицеприятно отозвалась о моем терапевте и сказала, что никакого аппендицита у меня нет. «Так и заявите ей!» — сказала она.

этот раз при выходе из министерства боль настолько усилилась, что мне трудно было не то что ходить, но и дышать. Я проходил по улице Неглинной, когда увидел вывеску «Медпункт». Я вошел во внутрь, но дальше входных дверей меня не пустили. Вооруженный охранник заявил мне, что вход только по пропускам. А что мне делать, когда сильные боли? Он говорит вызовите скорую помощь по телефону, который стоял здесь. Я на охранника так разозлился, что плюнул и ушел. А надо было послушаться охранника. Так я в один день дважды столкнулся с вооруженными охранниками. Сел в метро и поехал к Бобе. От остановки метро до Бобы надо было ехать еще и трамваем. Еду трамваем, а боль все усиливается и усиливается. Вдруг слышу объявление кондуктора «Диспансер». Я не задумываясь выскочил из вагона и помчался по указателям на табличках в направлении «Диспансера», не рассуждая, какой это диспансер венерический, психиатрический или еще какой. В диспансере меня тут же уложили, расспросили и я потерял сознание.

Очнулся я уже в другом помещении — это была больница. И почти сразу же мне сделали операцию. Как я потом узнал, показания к немедленной операции были. Операцию делали под местным наркозом. Оперировала меня пожилая женщина-хирург. Во время операции она со мной разговаривала и, как фронтовичка, делилась своим прошлым. Хвалила меня, что я тощий и меня легко оперировать, а то при аналогичной операции иногда приходится удалять по пуду жира. Показала мне желто-красный комок удаленного аппендикса. В больничной палате, как только я смог соображать, меня начала мучить мысль, как мне сообщить о себе Бобе. Телефона у нее дома нет. Пока я мучительно искал выход, ко мне в палату, к моей огромной радости, пришла Шура. Вот история о том, как она меня нашла. Оказывается вчера дома была только сама Боба, когда днем к ней постучала женщина в белом халате. Увидев ее, Боба чуть не потеряла сознание. Правда, тут же успокоилась, когда эта женщина сказала ей, что со мной произошло и назвала больницу, куда меня отправили из диспансера. А ведь молодцы медики, не поленились поехать к Бобе, чтобы рассказать ей о случившемся. Теперь, когда в каждой семье есть телефон и даже два, молодому читателю трудно себе представить, какова была жизнь без чудо-телефона.

После операции у меня не шла моча. И тут я хочу вознести хвалу опытному медицинскому персоналу и в диспансере, и здесь в больнице. Когда дежурная — не врач, а няня — узнала в чем моя проблема, она помогла мне встать и повела меня в туалет. Там она спустила воду из верхнего бачка (тогда в Союзе вода для слива накапливалась в бачках находившихся на высоте примерно полтора — два метра над уровнем унитаза). Звук бегущей воды снял у меня спазм и у меня отошла моча. Вот что значит знаток своего дела — больничная няня.

Через несколько дней я вернулся домой. Чтобы понять, в каком материальном положении находилась семья, приведу такой факт. Билет в купейный вагон у меня был бесплатный по линии Министерства путей сообщения. А денег на постель у меня не было. Поэтому я спал на сидении, а укрывался пальто.