Конфискация дома

Очень скоро закончился НЭП. Власть за неуплату непосильных налогов стала лишать собственников их имущества. У Аврумарна, как у владельца патента аж на два магазина, оказался большой долг. Такую сумму он уплатить не мог. Компаньоны Юкл и Медведовский от участия в уплате налогов уклонились. В этом я всю жизнь виню Юкла. Сам же Юкл, способный делец, вовремя свернул свои дела в Добровеличковке и уехал со всей семьей в Одессу. С момента разрыва ни я, ни Аврумарн ничего не хотели о нем знать. И все же. После войны мы расспрашивали знакомых одесситов о них, но никто о них ничего не знал. По всей вероятности, они, как и тысячи других евреев, погибли во время фашистской оккупации.

Предстояла конфискация имущества, включая и дом. После конфискации должнику оставляли только кровать, стол и два стула. Пришлось всю мебель и другие ценные вещи спрятать у соседей.

Как в вопросе патентов на магазины, так и в вопросе прав на дом, мы оказались совершенными профанами. Если бы купчая на дом была оформлена на мое имя, то никаких проблем с фининспектором не было бы. А вот пример другого делового человека. В местечке был магазин, хозяином которого был молодой человек по фамилии Долгий (кстати, Аврумарн раньше засватал его моей подруге Симе Грабовской). Так вот он, в нужное время, свернул свое дело и переехал в Москву, где неплохо устроился. А мы остались ни с чем.

Финансовый инспектор по фамилии Ермолович постоянно описывал наш дом и имущество. (Вот так память. Благодаря этой необычной памяти, этот чиновник попал на страницы этих воспоминаний).

Магазина уже нет, а жить-то надо. Надо как-то приспособиться. И начались наши мытарства.

Вначале, на окрестных базарах, мы скупали у крестьян сливочное масло для перепродажи его в Одессе. Но перед этим все разрозненные, разноцветные куски масла надо было соединить в одну однородную массу. Делалось это так. Все куски хорошо мыли, затем сваливали их в таз и долго, долго месили, пока не получалась однородная по цвету масса. Затем этой массе придавали форму коробки и Аврумарн отвозил это масло на рынок Одессы. Со временем этот заработок прекратился, так как цены на масло у нас и в Одессе практически выровнялись.

Шел 1927 год. В Добровеличковке не было никакой работы.