Салли Фидлер, Бетси Синклер и Маргарет Тэйлор

Метиска Салли Фидлер была типичной «сельской женой» XIX в. В 1818 г., когда жизнерадостный Вильям Вильямс, комендант одной из факторий Компании Гудзонова залива, решил проводить время в ее обществе, Салли обрадовалась и быстро заключила с ним брак в соответствии с обычаями страны. Она полагала, что была его женой. После того как Салли родила от Вильямса двух детей, а его самого перевели в другую факторию, она поняла, что обманута. Вильямс оставил ее и их общих детей и вызвал свою жену-англичанку, поскольку того требовало его новое положение.

Преемник Вильямса, Джордж Симпсон также вступал в отношения с женщинами смешанного происхождения. Одной из первых его сожительниц стала Бетси Синклер, которая, как и Салли Фидлер, полагала, что они с Симпсоном состоят в браке. Симпсон, однако, называл ее «своим предметом… ненужным и дорогим придатком», а о других «сельских женах» отзывался как об «индейских любовницах». Симпсона не смягчило даже отцовство. Хотя Бетси родила ему дочку, он продолжал рассматривать сожительницу как товар. Когда его перевели в другую факторию, Симпсон «перевел» и Бетси – передал своему другу Джону Дж. Мактавишу. Делайте с Бетси что хотите, сказал он ему, поставив при этом лишь одно условие: он не хотел, чтобы она стала «объектом всеобщего пользования», при этом, очевидно, имея в виду сексуальное удовлетворение любого, кто этого захочет.

Следующий роман Симпсона (в отличие от его встреч на одну ночь) начался совершенно случайно. Но чем больше проходило времени, тем сильнее и глубже становились его чувства к Маргарет Тэйлор. Маргарет родилась в 1805 г. (по другим источникам, в 1810 г.) от Джорджа Тэйлора, сотрудника Компании Гудзонова залива, и его «сельской жены», местной женщины по имени Джейн. Маргарет была одним из их восьмерых детей, которые оказались покинутыми, когда в 1815 г. Джордж один вернулся в Англию, даже не взглянув на прощанье на жену и детей и не обеспечив им никакой материальной поддержки.

Джейн смогла выжить потому, что осталась со всей своей большой семьей в фактории Компании Гудзонова залива. Когда туда в качестве коменданта приехал Симпсон, он нанял брата Маргарет, Томаса, который стал его слугой. В 1826 г., когда Маргарет исполнился двадцать один год, настал ее черед стать одной из многочисленных «сельских жен» Симпсона.

Почти сразу же Маргарет зачала от него ребенка. Еще до его рождения Симпсон куда-то уехал по делам, оставив одному из своих подчиненных, Мактавишу, следующие циничные указания: «Прошу вас, проследите за предметом: если он произведет что-то в положенный срок и с правильным цветом, пусть о них позаботятся, но если что-то будет не так, пусть они сами думают о себе»⁶.

«Предметом» он назвал замечательную женщину, настолько ему преданную, что после возвращения Симпсон признал и стал поддерживать их сына Джорджа. Вскоре после рождения Джорджа-младшего в их отношения вмешались родственники Симпсона: они обвинили его в том, что он роняет собственное достоинство, живя с туземной любовницей, несмотря на то, что, как того требуют приличия, он ее где-то скрывал. Но Симпсон уже очень привязался к Маргарет, чтобы лишаться ее постоянного присутствия. «Предмет является для меня большим утешением», – признавался он Мактавишу⁷.

Когда Маргарет вынашивала их второго сына, Симпсон вернулся в Англию, где собирался провести отпуск. Перед отъездом он позаботился о том, чтобы обеспечить свою «сельскую жену», Джорджа-младшего, ребенка, которому предстояло родиться, и даже ее мать, а с братом Маргарет он обращался как с шурином. Его обожаемый «предмет» был этим очень доволен.

Однако во время пребывания Симпсона в Англии его чувства к Маргарет остыли, и он влюбился в свою кузину Френсис Симпсон. Маргарет с детьми были забыты. На свадьбе Симпсона никто не упомянул о том, что при беременной и верной Маргарет Тэйлор ему бы, наверное, не стоило жениться на кузине.

Еще до того, как Симпсон вернулся в Канаду, Маргарет, как и все остальные жители поселения, узнала, что он приедет вместе с молодой женой. Симпсон, тем не менее, принял меры к тому, чтобы Маргарет с детьми не встретилась с Френсис. Очевидно, он полагал, что его жене это не понравилось бы, может быть, она даже пришла бы в ужас от того, что он состоял в браке с индианкой, возмутилась бы тому, что он любил туземную женщину, или стала бы опасаться, что он вновь воспламенится страстью к Маргарет.

Нам неизвестно, знала ли Френсис о Маргарет и маленьких мальчиках – сводных братьях ее с Симпсоном детей. А если она о них знала, возможно, ей не приходило в голову, что Маргарет как «сельская жена» Симпсона рассчитывала (или, по крайней мере, надеялась) оставаться вместе с ним до конца своих дней.

Но Симпсон о Маргарет не забывал. После того как они с Френсис со всеми удобствами обосновались на новом месте, он сделал так, что Маргарет вышла замуж за Эмебла Хога, одного из его бывших voyageurs – торговца пушниной, который позже переквалифицировался в каменщики. Бывшую «сельскую жену» и Хога он наделил землями по берегам реки Ассинибоин. «Лакомый кусочек коменданта, Пегги Тейлор, также вышла замуж за Эмебла Хога, – презрительно замечал один современник, – до чего же упали здесь нравы… от комендантши до распутницы»⁸.

В качестве миссис Эмебл Хог Маргарет прожила еще пятьдесят лет. Как это ни удивительно, один из ее сыновей позже написал, что по происхождению она была шотландкой, при этом допустив ошибку, которую, как полагает Кристина Велч, ее потомок, сознательно сделала сама Маргарет. Если допустить, что Велч права, получается, что Маргарет решила отказаться от своей туземной крови, чтобы защитить дочерей от предательства со стороны белых мужчин, пренебрегавших женщинами смешанного происхождения, мужчин, которые относились бы к ним так же, как Джордж Симпсон относился к ней самой.

И действительно, бессердечное поведение Симпсона составляет своего рода поворотный момент в развитии института «сельского брака». До этого времени подобные отношения считались одной из форм гражданского брака. Но когда в XIX в. общественное тщеславие разрушило это представление и все большее число белых мужей отказывалось от взятых на себя обязательств в отношении их туземных жен, институт «сельского брака» превратился в фарс. Теперь мужчины знали: женщины боятся становиться любовницами, которых в любой момент могут заставить убраться вон. Именно поэтому Симпсон, когда рядом с ним была Френсис, уничижительно отзывался о «сельских женах» других мужчин – называл их «предметами для анального секса» или «предметами для всеобщего пользования». Эти ужасные слова произносил человек, который когда-то любил Маргарет Тэйлор⁹.

Жертвой такого рода расизма стала и сестра Маргарет – красавица Мэри. Ее молодой белый поклонник узнал, что в ожидании его предложения руки и сердца она отвергла предложение другого мужчины. Он настолько встревожился, что послал друга сказать ей, что никогда не возьмет в жены женщину смешанного происхождения, даже такую красивую, как она.

Еще раз Мэри испытала унижение после путешествия в Англию, где собиралась сочетаться браком с немолодым белым мужчиной, который обещал на ней жениться. Но «жених» нарушил обещание, предложив ей стать его любовницей. Мэри отказалась и вернулась домой, где впала в глубокую депрессию, беспокоившую ее друзей. Как и Мэри, они понимали, насколько несправедливой оказалась ситуация и насколько беспомощны были она и другие туземные женщины перед лицом настойчиво их домогавшихся белых мужчин, которые совращали их и даже любили, но не могли или не хотели бросать вызов общественному мнению, осуждавшему их за то, что они женились на индейских женщинах вместо того, чтобы просто сожительствовать с ними.

Против туземных женщин было и англиканство, нетерпимое течение христианства, завоевывавшее все более прочные позиции в Северной Америке благодаря миссионерам, обращавшим индейцев в новую веру, священнослужителям, а также их ярым светским сторонникам. Англиканские священники презирали «сельских жен», называли их предметами, а личности регистрировали по общим родовым признакам (то есть как безымянных туземцев, полукровок или метисов), как будто эти женщины не были настоящими людьми со своими собственными именами. Один особенно фанатичный школьный учитель-англиканец, Джон Макаллум, говорил ученикам, что они должны изгонять из общества своих матерей, если те не связаны священными узами брака с их отцами.

Белые женщины, которых в поселениях Северной Америки становилось все больше, также поддерживали расовые предрассудки. Они с презрением называли местных женщин скво, хотя их неприязнь объяснялась скорее завистливым признанием красоты туземных женщин и боязнью конкуренции, поскольку непосредственность индианок в плане интимных отношений делала их весьма серьезными соперницами в борьбе за сердца неженатых белых мужчин.

Исключение составляла немногочисленная элитная группа девушек смешанного происхождения, чьи белые отцы пытались покончить с расовой дискриминацией, из-за которой оказались разбитыми жизни многих туземных женщин. Такие отцы давали своим дочерям образование и готовили их к жизни в обществе белых, причем делалось это с таким расчетом, чтобы у мужчин смешанного происхождения почти не оставалось шансов получить их руку и сердце.

Некоторые беспристрастные судьи безуспешно пытались принудить белых мужчин жениться на их «сельских женах» и выделять им одну треть своей собственности. Отвергнутым любовницам, которые слишком поздно уяснили, что «сельские жены» юридически женами не являются, не оставалось ничего другого, как возвращаться в свои племена, где им была обеспечена бескорыстная повседневная забота.

Понятие «сельский брак» возникло на почве отношений между местными женщинами и мужчинами-колонизаторами. Оформление отношений в соответствии с местными традициями и гарантии законности рождения детей в таких брачных союзах создавали впечатление, что подобные браки удовлетворяют запросы и потребности обеих сторон и культур. Но подчиненное положение «сельской жены» как женщины и туземки разрушало исходные благие намерения, лежавшие в основе таких отношений. Жертвами оказывались женщины, обманутые в своем представлении о том, что они были женами, в то время как на деле мужья считали их любовницами.