Глория Свенсон44

К 1927 г. Глория Свенсон, изящная, чувственная двадцативосьмилетняя красавица с блестящими темными волосами, мягко очерченной линией носа и огромными голубыми глазами, стала самой популярной кинозвездой в Америке. Ее третьим мужем⁴⁵ оказался француз, маркиз Анри Фале де ля Кудрэ, она была матерью Мишель и приемного сына Джозефа. Умная и честолюбивая, сексуально раскованная, если не сказать распутная, независимо мыслящая женщина, Глория не боялась рисковать ни в личной жизни, ни в профессиональной деятельности. Еще до возникновения феминистского движения она уже была феминисткой и полагала, что Господь Бог женского рода. На пике своей карьеры Глория отказалась подписывать контракт на миллион долларов и ушла из студии «Парамаунт пикчерз», где ей всегда была обеспечена работа, чтобы создать собственную киностудию «Глория Свенсон продакшнз».

Но у Глории появились серьезные проблемы – они возникали у нее со всеми мужьями, и Анри в этом плане не составлял исключения. Столкнувшись с затруднениями, он решил вернуться во Францию и попытаться устроиться в жизни так, как хотелось ему самому.

Еще хуже было то, что Глория Свенсон, получавшая астрономические гонорары, оказалась на грани банкротства. Она тратила на личные нужды слишком много, до десяти тысяч долларов в месяц. В ее двухэтажном особняке в Беверли-Хиллз было двадцать две комнаты и пять ванных, а в гараже стояли два ее автомобиля: «пирс-эрроу» и «кадиллак». «Публика хотела, чтобы мы жили как короли и королевы, – спустя годы говорила об этом Глория. – Так мы и поступали. А почему бы и нет?»⁴⁶

И действительно, почему бы и нет? Но на банковском счету Глории почти ничего не осталось, а пополнить его она могла лишь за счет отчислений от проката картин с ее участием. Так что, после того как она создала свою киностудию, уровень жизни Глории стал напрямую зависеть от ее успеха в качестве продюсера. Однако дебютная картина «Глория Свенсон продакшнз», «Любовь Сани», не окупила производство. Прокат второй картины, «Сэди Томпсон», любимого фильма Глории, снятого по мотивам неоднозначного рассказа Сомерсета Моэма о проститутке и священнослужителе, который пытался наставить ее на путь истинный, где сама владелица киностудии играла страстную и незадачливую Сэди, был задержан на то время, пока юристы Глории судились с цензорами, требовавшими соблюдения норм морального характера. Вдобавок к этому федеральная налоговая служба стала оспаривать ее декларации о подоходном налоге с 1921 по 1926 г.

В связи с финансовыми затруднениями советники предложили Глории обратиться за поддержкой к Джо Кеннеди, который вскоре стал частью ее жизни. «Глории нужны помощь, соответствующее финансирование и профессиональное руководство ее организацией», – написал Кеннеди ее друг Роберт Кейн, один из руководителей киностудии «Парамаунт»⁴⁷. Кеннеди откликнулся с большим энтузиазмом. Глория служила для него олицетворением всего, чем он восхищался, – славы, таланта и красоты. Она сделала то, что он выражал формулой «Не упусти свой шанс!», руководствоваться которой постоянно рекомендовал собственным детям.

К 1927 г. Джозеф Патрик Кеннеди стал не только одним из богатейших финансистов, но и весьма влиятельной фигурой в киноиндустрии: он был президентом и председателем киностудии «Филм букинг оффис Инк.» и владел сетью кинотеатров. Ребячливый, улыбчивый сорокалетний мужчина, женатый на Розе Фицджеральд, дочери мэра Бостона Джона Фрэнсиса «Хани Фица» Фицджеральда, который, не исключено, был самым влиятельным человеком в Бостоне, Джо уверенно шел по пути создания своей династии, которую ждала широкая известность: в 1927 г. Роза вынашивала их седьмого ребенка.

Глория организовала их первую встречу с самоуверенностью, присущей искушенной кинозвезде. Джо адекватно воспринял ее властную манеру поведения, хоть был слегка удивлен миниатюрностью Глории и угощением, состоявшим из тушеного сельдерея, стручковой фасоли и цукини. Глории показалось, что Джо совсем не похож на банкира: костюм на нем сидел мешковато, узел галстука не был затянут. «В этих круглых очках, с выступающим вперед подбородком, он выглядел как дядюшка заурядного работяги», – вспоминала она.

Звезда экрана говорила с финансистом о кинопроизводстве, Джо задавал Глории конкретные вопросы, касавшиеся финансового положения ее компании. Она решила ему довериться и предоставила его экспертам доступ ко всей деловой документации. Изучив ее, Джо позвонил Глории и сказал, что положение ее незавидно. Дела находились в полном расстройстве, советники, консультанты и служащие работали из рук вон плохо. Короче говоря, компания «Глория Свенсон продакшнз» управлялась в высшей степени непрофессионально, и у Джо не появилось желания работать с ней в качестве клиента.

Спустя некоторое время – может быть, потому, что его к ней влекло, – Джо передумал и предложил Глории то, что она назвала «грандиозной разовой сделкой»⁴⁸. По воспоминаниям Глории, он ей пообещал «все уладить» и добавил: «Я приведу с собой нескольких членов моей команды, и мы проведем экстренную хирургическую операцию… А когда мы это сделаем, с плеч полетят чьи-то головы»⁴⁹.

Джо и его коллеги, которых Глория называла «всадниками», вошли в ее жизнь всерьез и надолго, с головой погрузившись в изучение деловых документов у нее дома: этому занятию они посвящали многие часы. При этом они были чрезвычайно внимательны к ней. «Каждый раз, когда я брала сигарету, тут же вспыхивали маленькие огоньки, потому что двое из них или больше протягивали мне зажженные спички»⁵⁰. К этому времени Глория была убеждена в том, что может смело доверить свои финансы квалифицированным и серьезным мужчинам под началом Джо Кеннеди, к которому они относились с нескрываемым обожанием.

Первым шагом стала ликвидация «Глория Свенсон продакшнз», вместо которой возникла новая корпорация, «Глория продакшнз». Тем временем Джо помогал Глории сосредоточиться на том, что у нее хорошо получалось, а именно съемках кинофильмов. Не без сомнений, но с уверенностью в том, что Джо Кеннеди виднее, Глория согласилась продать права на свои первые два фильма с тем, чтобы профинансировать компанию, которая была обременена долгом. Полученные средства позволили бы ей расплатиться с долгами, и после этого у нее осталось бы достаточно свободных денег. «Я только знала, – позже писала Глория, – что в прошлом совершала ошибки, а он до того времени, занимаясь моими проблемами, все делал правильно. Поэтому, скрепя сердце, я согласилась на проведение этой сделки»⁵¹.

К сожалению для Глории, это оказалось первым просчетом Джо, причем обошелся он чрезвычайно дорого, потому что «Сэди Томпсон» – фильм, который ему не нравился и в который он не верил, как это ни удивительно, по причинам морального характера, – пользовался огромным успехом, обогатившим его нового владельца, но, кроме хвалебных отзывов критиков, ничего не давшим Глории. Однако тогда это было делом будущего. А в то время… Глория вспоминала: «Через два месяца Джозеф Кеннеди кардинально изменил всю мою жизнь»⁵².

В определенной степени Глория сделала то же самое с его жизнью. Жизнерадостная клиентка-партнерша возбуждала в Джо влечение, и Глория, хотя она любила мужа, тоже прониклась к нему симпатией. Их все сильнее тянуло друг к другу. Тем не менее у Глории было много причин не позволять себе любовную связь вне брака. В Голливуде царили нормы высокой нравственности, соответствовать которым должны были и фильмы, и снимавшиеся в них актеры, и Глории однажды уже пришлось сталкиваться с ограничениями, определявшими поведение отдельных людей. Независимо ни от чего, она не могла допустить, чтобы в отношении нее возникла хоть тень подозрения в супружеской неверности. Другую проблему составлял ее брак. Хоть Глория чувствовала, что тесной связи с мужем у нее быть не может, она любила этого красивого и обаятельного мужчину.

Положение Джо было совершенно иным. Его брак с Розой основывался на ценностях, связанных с воспитанием потомства – династии Джо, в большей степени, чем на их отношениях друг с другом, которые были вежливыми, но сдержанными. В делах сердечных их разделяла эмоциональная пустыня. Роза определила то, что Джо должен был безусловно выполнять, а именно: материально ее обеспечивать, соблюдать религиозные обряды и семейные обязательства. Поскольку он соответствовал этим требованиям и обеспечивал ей возможность иметь дорогие туалеты, она была готова закрывать глаза на его измены. Джо знал, что Роза не станет досаждать ему докучливыми вопросами или провоцировать скандалы, поэтому у него было меньше сдерживающих факторов, чем у Глории.

Их близость стала теперь только вопросом времени и требовала лишь некоторой подготовительной работы, в которой Джо был прекрасным специалистом. Находчиво и психологически безукоризненно он смог избавиться от Анри, предложив ему, как писала Глория, «замечательную должность» – место директора «Патэ пикчерз» в Европе. Анри был в полном восторге. Его чувства разделяла Глория, которая «бросила быстрый взгляд в сторону Джо Кеннеди и улыбнулась ему в знак глубокой признательности». Джо и Анри быстро составили устное соглашение, набросали текст на бумаге и поставили под ним свои подписи. «Потом, в ходе нескольких кратких встреч мы с Джо заново организовали весь наш мир», – писала Глория⁵³.

На следующий день Джо велел одному из «всадников» пригласить Анри порыбачить далеко в море, там, где водилась глубоководная рыба, а сам, сославшись на то, что у него много работы, остался на берегу. Глория тоже осталась, сказав Анри, что хочет купить подарки детям. Когда Анри оказался далеко от берега, Джо приехал в гостиницу, где в своем номере его уже ждала Глория. Не говоря друг другу ни слова, они слились в страстном поцелуе. Одна его рука поддерживала ее голову, другой он ласкал тело Глории, пытаясь стянуть с него кимоно. Продолжая ее целовать, он стонал: «Не могу больше, не могу. Давай, сейчас». «Он был как заарканенный конь – грубоватый, напрягшийся, жаждущий свободы, – вспоминала Глория. – После торопливого оргазма он лежал рядом и гладил мне волосы».

С тех пор, по словам Глории, Джо Кеннеди стал для нее «странным человеком, который всегда был рядом, которому я принадлежала в большей степени, чем мужу»⁵⁴.

Глория Свенсон стала любовницей Джо Кеннеди. Сам он обосновался в Беверли-Хиллз – снял дом на улице Родео-Драйв, где никогда не бывали ни его жена, ни дети. Чтобы их проведать, он при каждом удобном случае возвращался на восточное побережье. Дом в Беверли-Хиллз не просто служил ему pied-?-terre[66]. Там работали две горничные, дворецкий, садовник и повар, и Джо мог отвечать взаимностью на гостеприимство Глории, устраивая вечеринки в собственном съемном жилье.

Такие пирушки никогда не бывали интимными. Обычно на них присутствовали «всадники» Джо, и потому разговоры шли в основном о делах. Потом Глория и Джо занимались любовью, после чего один из «всадников» отвозил ее домой. Днем они с Джо встречались редко, а если и встречались, то никогда не оставались наедине.

Джо, как всегда внимательно вникая во все подробности, следил за жизнью детей, а также постоянно связывался с Анри, которого называл Генри. Кроме того, он старался убедить Глорию крестить усыновленного ею ребенка: сама мысль о некрещеной душе претила его религиозным чувствам.

Во время регулярных наездов в Соединенные Штаты Анри не выказывал никаких подозрений. Может быть, думала Глория, он вел себя так из чувства благодарности за предоставленную ему работу, или «здравый смысл, присущий ему как всякому европейцу, подсказывал Анри, что такого рода отношениям лучше позволить развиваться своим чередом, особенно тогда, когда они почти наверняка не вели к браку». Другой вероятной причиной лояльности Анри было то, что он сам обзавелся любовницей в Париже.

Положение Джо Кеннеди было более сложным. Он постоянно твердил Глории, что хранит ей верность, придумывая разные предлоги для того, чтобы уклоняться от исполнения супружеских обязанностей – в тот год новое дитя Кеннеди не появилось на свет, гордо говорил он любовнице⁵⁵. Но Джо хотел, чтобы Глория родила ему ребенка. Глория ответила ему без обиняков: если он еще хоть раз об этом заговорит, она соберет вещи и вернется в Калифорнию. «Людям, Джозеф, ты это объяснить не сможешь. Со мной завтра же все будет кончено», – твердо сказала она⁵⁶. Однако со временем она поняла, что люди, причастные к киноиндустрии, знали об их романе и смотрели на них как на «модифицированный вариант Уильяма Рэндольфа Херста и Мэрион Дэвис, только в чистом виде, поскольку мы оба состояли в браке и имели детей; поэтому за спиной у нас никто не шептался и обвинять нас открыто никто не решался»⁵⁷.

Джо и Глория были счастливы друг с другом, хотя их интимные отношения оставляли желать лучшего, поскольку Джо не придавал большого значения удовлетворению сексуальных желаний Глории. Их общее дело развивалось непросто. «Королева Келли», кинокартина, которую Джо буквально навязал Глории и которая обошлась в восемьсот тысяч долларов, с треском провалилась. «У меня в жизни провалов не было!» – кричал он в гневе⁵⁸. Тем временем Глорию выдвинули на соискание премии «Оскар» за фильм «Сэди Томпсон», который, по мнению Джо, не должен был пользоваться успехом.

«Королева Келли» оказалась для Глории сокрушительным эмоциональным, физическим и финансовым ударом. Когда она осознала, насколько удар был сильным, ей пришлось лечь в больницу. «Нет необходимости обсуждать реакцию Глории на то, что она должна мне приличные деньги за картину, хотя назвать ее приятной нельзя никак», – писал Джо Анри. Кроме того, он упомянул о том, что в разговорах с Глорией дело дошло до «решительного выяснения отношений»⁵⁹.

Однако обычно Джо был ласков и нередко для спокойствия Глории заявлял о своих правах на нее. Самым показательным примером в этом отношении стало опрометчивое морское путешествие в Лондон. Джо уговорил Глорию отправиться в Европу на том же океанском лайнере, на котором плыли он, Роза и его сестра. «Пожалуйста, Глория, она [Роза] хочет с тобой встретиться», – упрашивал он любовницу⁶⁰.

Их путешествие в Лондон увенчалось успехом⁶¹, хотя Глория так никогда и не узнала, что было известно Розе или о чем та догадывалась. Джо проводил все время с Глорией, но Роза была неизменно добра и по-матерински заботливо относилась к любовнице своего мужа. Однажды, когда Джо пришел в ярость от того, что другой путешественник косо взглянул на Глорию, Роза тут же его поддержала. «Она дурочкой была, – удивлялась Глория, – или святой?»⁶²

К ним присоединился Анри, и Роза пришла в восторг от «восхитительного» мужа Глории. Анри огорчали собственнические замашки Джо, но он воздерживался от выяснения с ним отношений, опасаясь потерять работу, которой дорожил по-настоящему. «Анри был служащим Джо, а мною Джо в прямом смысле слова владел, – вспоминала Глория, – вся моя жизнь была в его руках. Никогда раньше я никому так не верила, как верила Джо»⁶³. Джо тоже был от нее без ума, хотя в глубине души Глория любила Анри.

Вернувшись в Соединенные Штаты накануне нью-йоркской премьеры «Правонарушительниц» – фильма, который, как она правильно предсказала, в отличие от «Королевы Келли», будет пользоваться успехом, Глория получила приглашение на встречу в отеле от неназвавшегося лица. Оказалось, с ней пожелал встретиться кардинал О’Коннелл из Бостона. Друг семьи Кеннеди, О’Коннелл сказал ей, что хочет обсудить ее отношения с Джо Кеннеди. Глория удивилась и рассердилась, она заявила, что они с Джо не более чем деловые партнеры. Но О’Коннелл все знал. «Я нахожусь здесь, чтобы попросить вас прекратить встречи с Джозефом Кеннеди, – сказал он ей. – Каждый раз, встречаясь с ним, вы создаете для него возможность грехопадения… Джозеф Кеннеди не в состоянии жить в ладу со своими религиозными убеждениями, продолжая поддерживать отношения с вами». Глория встала, собравшись уйти. «Вам следует говорить об этом с мистером Кеннеди», – твердо сказала она. Позже Глория выяснила, что Джо ничего не знал об инициативе кардинала, разговор с которым выбил ее из колеи. Кто попросил О’Коннелла «вразумить ее» – Роза или, может быть, семейство Кеннеди? Глория об этом так ничего и не узнала. Однако этот поступок кардинала является ярким свидетельством того, как католическая церковь действует в отношении «неподобающих» связей, возлагая всю ответственность за это на женщину.

Джо оправился от отчаяния, вызванного провалом «Королевы Келли», и купил еще один сценарий, твердо веря в то, что снятый по этому сценарию фильм вернет ему большой вес в мире кино. У Глории на этот счет были серьезные сомнения, но она бодро согласилась сыграть главную роль в фильме «Что за вдова!». Название «Что за вдова!» придумал лауреат Пулитцеровской премии Сидни Говард, за что Джо Кеннеди подарил ему «кадиллак».

Перед самым началом съемок Анри без лишнего шума решил прекратить отношения с Глорией. «Прекрасный храм, которым была наша любовь, дотла сгорел в огне, – писал он. – В пепле мало что осталось. И все же, давай сохраним нашу добрую дружбу, наше уважение друг к другу, нашу порядочность!.. Мосты между нами сожжены, восстановить их невозможно, и мы оба об этом знаем». Свое печальное послание он завершил так: «Прощай, моя милая, – вот и все, теперь все завершилось»⁶⁴. Роман с Джо Кеннеди стоил Глории Свенсон брака. Вскоре Анри начал бракоразводный процесс, чтобы жениться на Констанс Беннетт – прекрасной белокурой американской кинозвезде.

Через некоторое время картина «Что за вдова!» потерпела полный провал. Джо чувствовал себя униженным и оскорбленным еще в большей степени, чем после «Королевы Келли», потому что в титрах фильма «Что за вдова!» значилось его имя.

Как-то бухгалтер Глории сказал ей, что «кадиллак», подаренный Сидни Говарду, был приобретен за деньги, снятые со счета «Глория продакшнз». Разве он не должен был быть оплачен из бюджета кинофильма? Конечно, ответила Глория. За ужином в доме Джо она заметила, что его сотрудники допустили бухгалтерскую ошибку, и шутливо добавила: «Это ведь ты подарил машину Сидни Говарду, а не я. Он тебя за нее благодарил, а не меня. Поэтому, я думаю, будет вполне справедливо, если и заплатишь за нее ты»⁶⁵.

Сказав это, Глория увидела, что Джо, не говоря ни слова, смотрит на нее так, будто хочет испепелить, он подавился и чуть не задохнулся. Придя в себя, он поднялся со стула и молча вышел из столовой. Через полчаса, проведенных Глорией в ожидании Джо, вошел один из его «всадников» и тактично предложил отвезти ее домой.

Проведя несколько дней в напряженном ожидании телефонного звонка или записки с извинениями, которых так и не последовало, Глория поняла: Джо Кеннеди разорвал с ней отношения, она больше не его любовница. В следующем месяце он формально расторг их деловые отношения, аннулировав доверенность, которую она ему дала.

Джо Кеннеди попросту устранился из жизни Глории. Ходили слухи – и об этом же писали газеты, – что он заработал пять миллионов долларов, продав активы кинокомпании, и планировал оставить кинобизнес, чтобы сосредоточиться на политической деятельности. «Я снова оказалась полностью предоставлена самой себе, – вспоминала Глория, – без любви и без уверенности в завтрашнем дне»⁶⁶.

Кроме того, Глория, владелица нескольких домов и многого другого имущества, обнаружила, что испытывает трудности с деньгами. Как такое могло случиться? Она жизнь свою доверила Джо, а он ее бросил, оставив в плачевном состоянии. К тому же она вскоре с горечью узнала, что, кроме «кадиллака», Джо оплатил со счетов «Глория продакшнз» шубу, которую ей подарил, и впечатляющее бунгало, выстроенное рядом со съемочной площадкой. Кроме того, счета находились в беспорядке, а сотрудники Кеннеди отказывались ей помогать и что бы то ни было объяснять.

Аманда Смит, которая опубликовала работу «Заложник фортуны: письма Джозефа П. Кеннеди» и читала воспоминания Глории, предложила иную версию того, почему Джо покупал вещи, которые дарил от своего лица, за деньги «Глория продакшнз». В архиве Кеннеди содержатся «высохшие от времени контракты и юридические документы… подписанные рукой Свенсон… [определяющие] ее обязательства перед ним и имеющими к нему отношение организациями – гарантии возмещения затрат… отчаянная потребность в финансовых вливаниях (под процент по текущему курсу), соглашение о компенсации… за роскошную актерскую гримерную, подобающую кинозвезде, какой была Свенсон»⁶⁷. Очевидно, что Джо никогда не терял голову из-за своей гламурной любовницы до такой степени, чтобы забыть о том, что он – деловой человек. Он даже сделал ее юридически ответственной за собственные, очевидно неверные, суждения. Делая ей подарки и принимая ее благодарность, Джо никогда не напоминал ей о том, что это она платила за них, а не он, хотя совершенно ясно, что Глория не понимала содержания многих документов, которые он давал ей подписывать.

После того как Джо внезапно и решительно порвал с ней, Глории пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить душевное и финансовое равновесие. В течение некоторого времени у нее были проблемы со здоровьем, она резко похудела, ей пришлось бросить работу. Однако обязанности матери-одиночки, ведущей роскошный образ жизни, и необходимость продолжать карьеру вскоре заставили ее собраться с силами и вновь вступить в борьбу за место под солнцем.

Глория снова вышла замуж, опять неудачно, родила еще одного ребенка. Она развелась, еще раз вышла замуж, снова неудачно, снова развелась. Эти непродолжительные и несчастливые союзы не мешали ей сниматься в кино, но к 1942 г. у нее осталось совсем немного денег, и ей пришлось резко сократить расходы и искать другие способы зарабатывать на жизнь. Глория попыталась работать на телевидении, потом вернулась в кино. В 1949 г., когда ей было пятьдесят лет, она сыграла главную роль в снискавшей ошеломляющий успех картине «Бульвар Сансет», рассказывающей о молодом сценаристе, поневоле ухаживающим за стареющей актрисой в Голливуде. После триумфального возвращения в кинематограф она продолжала играть, в частности на Бродвее, пока не обратилась к скульптуре, где ее тоже ждал успех. Ее шестой и последний брак, с Биллом Дафти, оказался счастливым; ей тогда было почти семьдесят семь, а мужу уже исполнилось шестьдесят.

Полтора года спустя после того, как он ее бросил, Джо Кеннеди позвонил Глории и сказал, что рядом с ним находится следующий президент Соединенных Штатов – Франклин Делано Рузвельт. Придя в ярость от его звонка, Глория бросила трубку. Позже лаской и лестью Джо удалось уговорить ее частично восстановить отношения. С тех пор до самой смерти Джо часто хвастался их связью. Когда он слег после апоплексического удара, Глория послала ему телеграмму с выражением сочувствия от имени Келли. Трудно поверить, что она выбрала имя героини фильма, ставшего самым большим кинематографическим провалом Джо, просто так, без намека на намерение ему отомстить.

Спустя пятьдесят лет после того, как она была любовницей Джо Кеннеди, Глория написала воспоминания. На ее оценке их отношений сказались прошедшие годы, удивительные взлеты и падения ее профессиональной деятельности, отличное здоровье, личное счастье и поразительная естественная красота. Когда Глории было уже за семьдесят, она, приняв участие в «Шоу Кэрол Бернетт», лихо отплясывала в весьма откровенном наряде, позволявшем любоваться ее телом, которое вполне могло бы принадлежать ухаживающей за собой тридцатилетней женщине. Джо выжил после перенесенного удара, однако оказался прикован к инвалидному креслу, и последние годы жизни стали для него тяжелым испытанием. Глория Свенсон могла себе позволить быть снисходительной. И тем не менее даже прошедшие полстолетия не дали ей забыть горечь от связи с человеком, который обещал ее спасти, но вместо этого чуть не разрушил ее жизнь. Она по собственному желанию стала его наградой за успех, позволив ему выставлять себя напоказ перед всеми, кому он хотел пустить пыль в глаза, включая собственную жену. Глория вместе с Джо участвовала в обмане его и своих близких, во всем поддерживала его, когда они дурачили их и вводили в заблуждение, как и безликую публику, сделавшую ее звездой первой величины. Под конец жизни Глория Свенсон больше всего жалела о том, что заключенная сделка не принесла ей выгоды.