Памела Дигби Черчилль Хэйуорд Гарриман2

Когда в 1997 г. Памела Дигби Черчилль Гарриман скончалась, в некрологе, опубликованном в лондонской «Таймс», ее назвали «одной из великих куртизанок своего века», а «Дейли мейл» окрестила ее «экспертом мирового класса по предельным возможностям богатых мужчин». Обозреватель «Мейл» добавил: «Когда историки оглянутся назад на XX век, они повсюду обнаружат там следы помады Памелы Гарриман»³.

Следы от помады Памелы оставались на губах некоторых наиболее могущественных в мире людей. В частности, троих ее мужей – Рэндольфа Черчилля, сына сэра Уинстона; Лиланда Хэйуорда, бродвейского («Звуки музыки», «Саут пасифик», «Цыган») и голливудского продюсера; и Аверрела Гарримана – бывшего губернатора Нью-Йорка и дипломата. Кроме того, она состояла в любовной связи с внушительным количеством мужчин, отказавшихся на ней жениться: в этом списке среди прочих значились итальянский промышленник Джанни Аньелли, французский банкир Эли де Ротшильд и Эдвард Р. Марроу – радио– и тележурналист, который оказался ближе других к тому, чтобы разбить любвеобильное сердце Памелы.

Отец Памелы, одиннадцатый барон Дигби, растил детей в Минтерн Магне – его занимавшем 1500 акров земли родовом имении, где в пятидесятикомнатном особняке, помимо хозяев, жили и работали двадцать два слуги. Но Памела стремилась не столько к благосостоянию, сколько к роскоши, и она решила найти такого мужа, который мог бы исполнить это ее желание.

Несмотря на ее очевидную красоту и пламенно-рыжие волосы, Памела не привлекала желанных поклонников. «Англичанам она не нравилась», – вспоминала одна светская львица⁴. Позже Пэм всю жизнь предпочитала европейцам американцев, особенно мужчин старше себя, которым импонировали ее бьющая через край радость молодости и сексуальная доступность и которые давали ей достаточно денег, чтобы она могла вести значительно более красивую жизнь, чем позволяли средства, выделявшиеся ей доверявшими ее благоразумию родителями.

Вскоре Пэм встретила единственного сына Уинстона Черчилля, распутного и пьющего Рэндольфа Черчилля, который сделал ей предложение во время их первого свидания. Шла Вторая мировая война, вскоре Рэндольф должен был отбыть на воинскую службу, он думал, что его убьют на фронте, и потому искал женщину, которая без долгих уговоров произвела бы на свет его наследника. Пэм, девушка здоровая и привлекательная, представлялась ему вполне подходящей кандидатурой на роль матери его ребенка. Несмотря на то что ему уже отказали по меньшей мере восемь других женщин, Пэм согласилась на его предложение, сделанное без любви. Уже через несколько дней после объявления о помолвке они с Рэндольфом сочетались браком.

Вскоре Пэм забеременела, и рождение их с Рэндольфом ребенка, Уинстона, навсегда связало ее с теми людьми, которые составляли окружение Черчиллей. Рэндольф, забавлявшийся в кровати с другой женщиной, когда его жена рожала их сына, больше ей не требовался.

Вскоре можно было обойтись и без Уинстона, которого Пэм вверила заботам няни, жившей в доме ее подруги. После этого, не обремененная ни сыном, ни мужем, который к тому времени уехал на войну, она стала жить двойной жизнью: Памела обладала влиянием и престижем как невестка видного государственного деятеля, старшего Черчилля, и в этом качестве являла собой воплощение благопристойности; в то же время она вела захватывающую личную жизнь, заводя многочисленных любовников.

Одним из них был женатый и невероятно богатый Уильям Аверелл Гарриман, находившийся тогда в Лондоне по делам. Сухопарый и исполненный достоинства американец произвел на Пэм такое же неизгладимое впечатление, какое на него произвела невестка Уинстона Черчилля. Аверелл предоставил в ее распоряжение прекрасную квартиру и обеспечивал ее деньгами на расходы, а если ему случалось узнать, что его новая любовница вступала в интимные отношения с другими мужчинами, это его особенно не беспокоило.

Через некоторое время Аверелла Гарримана перевели из Лондона в Москву. В качестве основного любовника Пэм дипломата сменил Эдвард Р. Марроу – американский радиожурналист, работавший в Лондоне и сообщавший своим согражданам о ходе военных действий. Она испытывала к Эду Марроу настолько сильные чувства, что не обращала внимания на отсутствие у него солидного состояния, зато Пэм ценила его статус журналиста высочайшего класса.

Несмотря на его брак с Дженет, Пэм полагала, что Эд Марроу мог стать кандидатом ей в мужья, поскольку повторный брак входил в число ее основных приоритетов. Осенью 1942 г. ей удалось развестись с Рэндольфом Черчиллем, сохранив при этом тесные отношения с бывшим свекром. Разве труднее ей будет разлучить Эда с Дженет и самой занять место его жены?

Казалось, шансы Пэм совсем неплохие. В какой-то момент Дженет была вне себя от отчаяния. Вскоре Эд попросил ее о разводе. Но начальник Эда, Уильям Пейли, настойчиво отговаривал Эда от намерения оставить Дженет ради женщины, которую называл «величайшей куртизанкой столетия»⁵. Вскоре после этого Эд и Дженет помирились и на одиннадцатом году бездетного брака зачали ребенка.

Пэм все еще надеялась, что сумеет завоевать Эда. Спустя месяц после рождения Кейси Марроу она подала на развод с Рэндольфом и улетела в Нью-Йорк, намереваясь просить Эда изменить его решение или, может быть, снова его очаровывать. Но все складывалось против нее. «Кейси победил» – такую завершившую их роман телеграмму, как говорили, Марроу послал Памеле⁶. Он признался другу: «Я никогда в жизни ни в кого не влюблялся так, как влюбился в Пэм, но нам не суждено было быть вместе»⁷.

Возможно, чтобы смягчить боль, Пэм возобновила роман с Авереллом Гарриманом. Он прервал с ней отношения, когда в 1946 г. получил назначение на пост министра торговли, хотя прекратил оплачивать ей квартиру только в 1950 г., но щедрую ежегодную «зарплату» платил ей почти три десятка лет, пока на ней не женился. Пэм получала доход любовницы, не имея ни единого обязательства.

Покинутая, но полная сил Пэм сбежала в приветливое тепло Парижа. Имя Черчилля творило там чудеса, а ее беглый, хоть и далекий от совершенства французский вызывал умиление. Вскоре как по мановению волшебной палочки возникли любовники, богатые и известные мужчины, стремившиеся к тому, чтобы испытать на себе воздействие неотразимых чар Пэм, и гордившиеся представившейся для этого возможностью.

В качестве любовницы Пэм была необыкновенно внимательна и изобретательна. Она помнила, что пил и курил каждый ее любовник. Она правдами и неправдами разузнавала все последние слухи и сплетни и доносила их до слушателя так, будто это были небольшие сокровища. Она знала всех, кто имел хоть какое-то значение, и организовывала знакомства и встречи.

Несмотря на то что в качестве профессиональной деятельности она избрала карьеру любовницы, Пэм не делала ставку на физическую близость. Однако она понимала, какое значение интимные отношения имеют в деле привлечения и удержания мужчины, и потому считала интим важным, но вовсе не определяющим элементом своей стратегии.

Она воссоздавала себя заново с каждым из своих любовников. «Она на интуитивном уровне подстраивалась к его личности так, будто надевала перчатку», – поясняла ее подруга Леонора Хорнблоу. Когда Пэм была главной любовницей мультимиллионера Джанни Аньелли, получившего по наследству компанию «Фиат», у нее появился итальянский акцент, она стала делать вид, что подыскивает правильные английские слова, и приняла римско-католическую веру. Завязав роман с французским магнатом Эли де Ротшильдом, который видел в ней гейшу европейского типа, она, отвечая на телефонные звонки, говорила: «Ici Pam»[72]. Но, как заметила ее биограф Салли Бедел Смит, «становясь безукоризненной партнершей содержавших ее мужчин, Пэм делала свою работу слишком хорошо: ни один состоятельный мужчина, занимавший высокое положение, не женился бы на ней, зная, что она очень хороша в роли любовницы»⁸.

Бродвейский и голливудский продюсер Лиланд Хэйуорд был первым ее любовником, который сдался и женился на ней. В 1960 г. Пэм Дигби Черчилль наконец достигла своей главной цели: она вышла замуж за богатого и влиятельного мужчину, который обеспечивал ей роскошную жизнь. (Когда Хэйуорд попросил жену дать ему развод, чтобы он мог жениться на Пэм, та со злостью ему сказала: «Что бы ты ни делал, ради собственной безопасности, ради твоего достоинства, не женись на ней. Не надо тебе этого делать. Никто не женится на Пэм Черчилль»⁹.)

В 1970 г., вскоре после смерти Лиланда, Пэм вновь встретилась с Авереллом Гарриманом; ему уже исполнилось семьдесят девять лет, он овдовел и тяжело переживал потерю жены. Пэм не теряла времени даром. Она утешала Аверелла, причем не только словом, но и делом: престарелый вдовец все еще был охоч до любовных утех. Спустя шесть месяцев она вышла замуж за Аверелла. Консервативная Пэм преобразилась в активного деятеля Демократической партии. Она занималась сбором средств, вопросами организационного характера и стала совершенно необходимой для своего мужа – дипломата голубых кровей.

Несмотря на ее весьма любопытное прошлое, считавшееся некоторыми даже сомнительным, совокупное могущество ее денег, личных связей, политической сообразительности и усилий по сбору средств для Демократической партии сводили на нет все нападки ее недоброжелателей. Приемы, которые давала Пэм, считались самыми престижными, получить приглашение на эти мероприятия почиталось за честь, их посещали выдающиеся политические деятели, там создавались новые лидеры национального масштаба.

Аверелл скончался в 1986 г., и Пэм устроила ему пышные похороны, которые обошлись ей в 171 082 доллара. Он оставил ей огромное состояние в ценных бумагах, недвижимости, предметах искусства и ювелирных изделиях. Некоторую часть денег Памела вложила в косметическую хирургию, изменившую черты ее лица и искусно подчеркнувшую ее природные достоинства, превратив полную и обрюзгшую вдову шестидесяти шести лет в бодрую и энергичную даму.

В марте 1993 г. недавно избранный президент Билл Клинтон назначил неутомимую сторонницу Демократической партии на престижную должность посла Соединенных Штатов во Франции. Посол Пэм прекрасно справлялась со своими обязанностями.

В феврале 1997 г. Памела Гарриман умерла от обширного кровоизлияния в мозг вскоре после того, как с ней случился припадок в бассейне гостиницы «Ритц», когда она плавала там по выделенной для нее дорожке. Как отмечалось в некрологах, Пэм была исключительно успешной любовницей: выйдя замуж за двоих из своих любовников, она добилась успеха там, где у других ничего не получалось. В стремлении к достижению финансовой безопасности Пэм разрабатывала собственные схемы, подражая итальянкам и француженкам во время романов с Джанни Аньелли и с Эли де Ротшильдом соответственно, американкам и сторонникам Демократической партии – в браке с Лиландом Хэйуордом и потом с Авереллом Гарриманом.

Другие составляющие ее стратегии могли быть заимствованы из поучений Овидия любовницам, изложенным в его «Науке любви»: сосредотачивать все усилия только на интересующих их мужчинах; тщательно за собой ухаживать, показываться на людях в одеждах, подчеркивающих их достоинства; высоко ценить драгоценности, красота которых удваивается их стоимостью, обеспечивающей уверенность в завтрашнем дне; и – что было особенно актуально в случае Пэм – уметь игнорировать супругов как неудобство, от которого можно легко избавиться.

Сексуальная революция не изменила Памелу Гарриман: что касается интима, она была так же раскрепощена, как любая девица с обложки журнала «Космо герл». Однако новое восприятие женщин как равных мужчинам людей и нападки на их подчинение мужчинам обошло ее стороной; она была слишком озабочена приспособлением – чем-то схожим с мимикрией хамелеона – к личности очередного любовника.

Как это ни парадоксально, ее назначение послом стало побочным следствием нового официального отношения к женщинам, и Пэм оказалась в выигрыше от долгой борьбы за превращение теории в практику в образе социального статуса и высоких должностей.