1. Командировка в Англию

В середине мая меня вызвали в отдел кадров МИД, где представили нашему послу в Англии Георгию Николаевичу Зарубину. Он расспросил меня о семье, о том, какую работу я выполнял в Нью-Йорке, знаю ли я английский язык. Находившийся с ним сотрудник английского отдела министерства заговорил со мной по-английски. После пятиминутного разговора он сказал послу, что я свободно владею языком. Посол посмотрел мое дело и еще раз удостоверился, что я недавно сдал экзамен по английскому на «отлично». В конце беседы он предложил мне должность второго секретаря посольства в Англии.

Я сказал, что не могу дать положительного ответа, не поговорив с женой. Когда посол услышал, что жена окончила языковой институт, затем изучала английский в Колумбийском университете и знает язык лучше меня, он сказал, что в посольстве, если жена пожелает, найдется работа и для нее.

В тот же вечер о состоявшейся беседе с Г. Н. Зарубиным я доложил начальнику Л. П. Василевскому. Руководство разведки сразу же велело мне согласиться на командировку в Англию. Позднее начальник отдела сказал мне, что сделанное послом предложение пришлось очень кстати, так как наше руководство само хотело через месяц послать меня в долгосрочную командировку в Англию. На следующий день я нашел Г. Н. Зарубина и сказал, что согласен поехать к нему. Он поблагодарил меня:

— Молодец. Об этой поездке не пожалеешь. Если будешь серьезно относиться к делу, приобретешь опыт настоящей дипломатической работы.

Затем он сказал, что сейчас же даст команду отделу кадров срочно начать мое оформление. А прощаясь, посоветовал, чтобы перед отъездом я обязательно побывал в отпуске и отдохнул.

К себе в разведслужбу я приходил обычно в 8 вечера, закончив работу в МИДе и поужинав. Из довоенного Иностранного отдела разведка выросла в Первое управление. Но это Управление было совсем небольшим по сравнению с Управлением стратегической службы США, в котором работало свыше 30 000 человек. Уже в конце войны деятельность УСС стала переориентироваться с Германии и Японии на Советский Союз. После войны разведка Вашингтона создала в Западной Германии мощную разведывательную организацию во главе с бывшим гитлеровским генералом Райнхардом Геленом. Ее укомплектовали кадровыми сотрудниками нацистских спецслужб. Перед геленовской организацией была поставлена задача вести разведку против советской зоны оккупации Германии, восточно-европейских стран народной демократии и, конечно, против СССР.

Не могу сказать точно, сколько человек тогда было в нашем Первом управлении. Судя по количеству присутствующих на общих собраниях сотрудников разведки, в центральном аппарате вместе с канцелярским персоналом было занято не более 600 человек.

В Отдел научно-технической разведки, который действовал во всех развитых капиталистических странах, насчитывалось не более 30 оперативных работников. Примерно половина из них была занята на американском и английском направлениях. Сначала меня зачислили в американское, которое размещалось в одной большой комнате. Каких-то конкретных оперативных дел за мной не закрепили. Руководство привлекало меня к выполнению отдельных разовых поручений. По указанию начальника я провел для сотрудников отдела три часовых беседы о своем опыте разведывательной работы в США. Коллеги меня внимательно слушали и задавали много вопросов.

В мае меня перевели на английское направление. Там я стал изучать агентурно-оперативную обстановку в «туманном Альбионе». Читал книги по истории, государственному устройству Англии, о политических партиях, и, конечно, о развитии английской техники и науки. Ознакомился с отчетами о работе лондонской резидентуры за последние два года, а также с делами на действующую и законсервированную агентуру.

В середине июля 1947 г. я поехал с женой в дом отдыха в Махинджаури, около Батуми. Туда добирались трое суток в переполненном плацкартном вагоне. Заведение оказалось никудышным. Оно скорее напоминало общежитие. Я спал в комнате на шесть человек, где стояли железные кровати с провисшими сетками. Точно такие же условия были для женщин. Кормили неважно. Жена и я много времени проводили на хорошем песчаном пляже, купались в чистом море, иногда ездили гулять в знаменитый Ботанический сад на Зеленом мысу. Побывали в Батуми, иногда принимали участие в волейбольных сражениях. После двенадцати дней отдыха меня вызвали в горотдел НКВД в Батуми и показали телеграмму, которая срочно вызывала меня в Москву.

В столицу прибыли 3 августа. Начальник отдела сообщил: вызывали меня в связи с тем, что мне необходимо 30 августа на пароходе «Белоостров» отплыть в Лондон. Билеты уже заказаны. Срочный вызов объясняется тем, что в Лондоне через 12 дней после прибытия нужно провести явку с очень важным агентом, источником ценной информации по атомной проблеме. Я направлялся в Англию в качестве заместителя резидента по научно-технической разведке.

Отдел уже составил план моей предотъездной подготовки. Со следующего дня я приступил к его выполнению. Кроме изучения сугубо оперативных дел и проблем, в нем предусматривались беседы с ученым профессором Я. П. Терлецким, специалистом по атомной проблеме. Он ознакомил меня с принципиальной схемой устройства атомной бомбы, с терминологией, употребляемой в научных учреждениях Англии, которые разрабатывают ядерную проблему. С ним я досконально изучил задание и вопросы, которые мне предстояло обсудить на первой встрече с агентом. Агента звали Клаус Фукс.

Решили, где и каким образ ом следует проводить личные встречи с агентом, с тем, чтобы их не зафиксировала английская служба контршпионажа. Другие оперативные дела на источников лондонской резидентуры я изучал с начальником английского направления.

Ночным поездом мы с семьей выехали в Ленинград. Сутки мы прожили в гостинице «Астория», а затем сели на «Белоостров».